Почему мы продолжаем любить тех, кто плохо с нами обращается.

"Для девочки милой и солнце светило,
И дрозд распевал, и медведь танцевал.
И роза цвела - такие дела,
Такие, такие, такие дела.
.......
Для Золушки кроткой - тазы, сковородки,
Котлы и горшки, пинки и щелчки,
Игла и метла - такие дела,
такие, такие, такие дела." (с) из м/ф "Золушка".

По материалам книги Дэвида П. Селани "Иллюзия любви. Почему женщина возвращается к своему обидчику".

Я не разделяю позицию Селани, что расщепление на Раненное Я и надеющееся Я формируется исключительно в детском возрасте. Такое расщепление, на мой взгляд, могут так же дать отношения с психопатической личностью (когда жертва длительное время не может распознать психологическое насилие), опыт травматичного завершенных отношений, опыт пережитого изнасилования, опыт физического избиения посторонними людьми и др. Глубина травмы в этих случаях может быть такой сильной, что даже положительная, устойчивая самооценка, сформированная в детстве, не сможет противостоять расщеплению.

Сначала об Эго.
"Состояние Эго определяется тремя компонентами:
1. объект
2. связанная с ним эмоция
3. самооценка ребенка как реакция на событие.
В результате расщепления Эго ребенка делится на два отдельных состояния, в каждом из которых содержится самооценка и образ объекта. Эмоция, связывающая Я с объектом в одном состоянии, прямо противоположна чувствам, испытываемым в другом состоянии. Проще говоря, первое состояние Эго - "хорошее", в котором родитель добр и воспринимается, как хороший объект. "Хороший" родитель связан с чувством любви с "хорошим" Я ребенка. Второе состояние Эго - "плохое", родитель воспринимается, как отвергающий и отказывающий в удовлетворении потребностей. В таких условиях ребенок воспринимает себя, как "плохого", и связывающим чувством в таком случае является злость и враждебность. В каждый момент времени доминирует только одно состояние Эго - противоположное - подавляется. Состояние Эго, в котором все "плохо", крайне разрушительно для отношений зависимости, и ребенок (подсознательно) будет стремиться переключить свой гнев на более нейтральные объекты, например, на учителей в школе. "*

Раненое Я

"Любое, самое незначительное огорчение может спровоцировать внезапное проявление раненого Я. Это частичное Я мгновенно занимает доминирующее положение, вызывая резкую смену настроения. Раненое Я не обязательно подразумевает саморазрушающую ненависть или оборонительную агрессию по отношению к окружающим. Оно может проявлятся как неожиданное погружение в глубокую бездну разочарования и обиды. [...] Еще одна черта раненого Я, о которой я упоминал, но пока еще не касался в подробностях - это гиперчувствительность к реальной или воображаемой критике со стороны окружающих. Раненое Я наполнено воспоминаниями о критике, неодобрении, унижении, поэтому оно всегда начеку, готовое отражать любые внешние атаки. Одна из стратегий, которой пользуются как мужчины, так и женщины с неблагополучной историей развития, является неистовое стремление достичь вершин совершенства во всем, чтобы не к чему было придраться. У женщин оно может выражаться в бесконечном стремлении быть идеальной матерью, иметь образцовый дом, а если они получают образование, то быть непременно отличницей. Мужчины, использующие независимый шаблон поведения, предпочитают держать свое раненое Я на коротком поводке. Многие из них прячутся от своего раненого Я, играя роль "экспертов во всем". Те из них, которые выходят за рамки действительности, выстраивая защитные фасады своей личности, удостаиваются диагноза нарцистическое расстройство личности , потому что взлелеянное ими Я становится напыщенным и нереалистичным."

Надеющееся Я

"Если быть более точным, надеющееся Я обиженной женщины способно видеть только часть образа своего обидчика, причем исключительно его хорошую часть. Такое неполное видение своего партнера убеждает женщину, что она будет в безопасности, вернувшись к нему, даже если несколько дней назад она была жестоко избита.
Фейрбейрн понимал возбуждение и ожидание, охватывающее обделенного ребенка при мысли о том, что, в конце концов, у него таки будет добрый родитель, поэтому образ родителя в детском восприятии при подобных условиях он назвал "возбуждающим объектом". Возбуждение берет начало в обещаниях, даваемых родителем ребенку, обещаниях заботится, поощрять и любить его. Родитель является носителем надежды для ребенка не только в силу родительской "должности". Возбуждающий объект является частью родителя, к которой привязано надеющееся Я, точно так же, как раненое Я привязано к отвергающей стороне родителя. [...] Обделенный ребенок также дополняет обещания родителей своими фантазиями и неосуществимыми мечтами .* [...] То есть если объект воспринимается как возбуждающий, то надеющееся Я доминирует. Если надеющееся Я является доминирующим в женщине, подвергающейся агрессии, то жестокий, агрессивный и угрожающей ее жизни партнер трансформируется в привлекательного для нее мужчину, способного любить. Частично Я видит в агрессивном объекте мужчину, с которым связанны надежды на полное удовлетворение всех потребностей. Защитный механизм расщепления хранит эти преувеличенные фантазии отдельно от огромного вороха воспоминаний о пренебрежении, унижениях и побоях, который тлеет в раненом Я. [...]
Надеющееся Я - это противоядие от отчаяния и боли, причиняемых раненым Я, поэтому обделенные дети и взрослые изобретают разные способы стимуляции и укрепления своего надеющегося Я. Пока им удается удержать надеющееся Я в доминирующем положении, отщепленное раненое Я будет оставаться в подсознании.
[...]
Женщина, страдающая от агрессии своего партнера, так же ранима и зависима, так же боится одиночества *, как и обделенный вниманием ребенок (каким она и была в детстве). Зачастую она оказывается изолированной от друзей и других источников поддержки, потому что этого требует ее ревнивый партнер, бесцеремонно вторгающийся в ее жизнь. Острая потребность в партнере вынуждает ее прилагать все усилия, чтобы надеющееся Я оставалось доминантным и скрывало от нее реальность, в которой она боится возвращаться к своему партнеру-садисту, точно так же, как ребенок прикрывается, как щитом, своим надеющимся Я от той реальности, в которой родителей стоит опасаться.
Подавляемая своим партнером женщина постарается отделить воспоминания об обидах и запереть их в раненом Я, потому что такие воспоминания губительны для отношений, в которых она целиком зависит от мужчины. Она будет всячески поддерживать те воспоминания, которые относятся к надеющемуся Я, чтобы избежать этой ситуации.[...]
Надеющееся Я - это психологический механизм, позволяющий женщине, ставшей жертвой агрессии своего партнера, вновь и вновь возвращаться к нему, забывая о своем страхе. Читатель может сомневаться, что человек в здравом уме захочет и сможет вернутся без опаски к тому, кто стал причиной его страданий. Но расщепление именно поэтому является незаменимым инструментом, что оно способно вовлечь нормального, на первый взгляд, человека в высшей мере разрушительные для него отношения, лишив при этом малейших опасений за свое будущее. Друзья и родственники пострадавшей женщины видят и осознают опасность, а сама она, находясь во власти надеющегося Я, ничего не замечает. Надеющееся Я исполнено ничем не подкрепленного оптимизма по поводу своего будущего, который не могут затмить гнетущие воспоминания о прошлых неприятностях. Когда человеком движет именно эта часть Я, все воспоминания о боли и обидах отщепляются и подавляются, становясь недоступными для сознания. Надеющееся Я далеко от реальности, потому что оно питается раздутыми фантазиями о том, что обидчик сможет дать любовь, необходимую для заполнения внутренней пустоты, оставшейся с детства **.
[...]
Наивное надеющееся Я может развиться только в людях, жестоко разочаровавшихся в своих ранних детских объектных отношениях. Нормальный человек не может так вдруг применить защиту расщепление, чтобы закрыться от разочарований в существующих на данный момент отношениях. Психически здоровый человек прекращает отношения, если низкое поведение или незаслуженный отказ исходят от объекта его желания. *** Человек с развитым механизмом расщепления ведет себя совершенно иным образом: сталкиваясь с отказом со стороны огорчающего объекта, он просто активирует встроенную защиту и скрывается под ней от тех неприятных черт объекта, которые представляют угрозу для их дальнейших отношений. "

И агрессор, и жертва имеют одинаковую структуру Эго. Разница лишь в том, что агрессию раненого Я агрессор направляет вовне, на других людей (тех, кто не может дать сдачи), а жертва агрессию раненого Я направляет на себя саму (аутоагрессия).

*ребенок (подсознательно) будет стремиться переключить свой гнев на более нейтральные объекты, например, на учителей в школе. (с)
Очень часто жертвы насилия, которые не справились с травмой и не имеют возможности направить свою агрессию по адресу (человеку, причинившему насилие), выплескивают ее вовне. Например, детей, пожилых людей и даже на животных.

**Надеющееся Я далеко от реальности, потому что оно питается раздутыми фантазиями о том, что обидчик сможет дать любовь, необходимую для заполнения внутренней пустоты, оставшейся с детства. (с)
Не всегда, человек, попавший в ситуацию насилия, имеет травматичное детство и/или пустоту внутри. Это отлично иллюстрирует история Башаров -Екатерина Архарова. Хотя действительно, люди с травматичным детством значительно чаще попадают в ситуацию насилия и уже имеют подобное расщепление Эго.

А если учесть, как происходит начало развития цикла насилия, утверждение о внутренней пустоте у всех жертв является необоснованным. Как и в насильственных отношениях, так и при вовлечении в секту (то же самое насилие над личностью), или секс-трафинге и т.д. есть период "заманухи" , который ярко окрашен положительными эмоциями для будущей жертвы: жертве всеми доступными способами дают понять, что она самая лучшая, эксклюзивная, нереально великолепная и т.д. Период этот может быть или длительным и маркируется в социуме, как ухаживание, или краткосрочным "девушку ужинают-танцуют-одаривают", как при секс-трафинге. Далее следует этап отсечения "социального тела" . Тут так же с вариациями, в зависимости от цели: "твоя мама хочет разрушить наш брак", "семья подрезает вам крылья", "это плохой подруг, он/она тебе завидует", отбирание паспорта, вывоз в другую страну и т.д. Тем самым и создается, описываемая Селани, "пустота" жертвы.

***Психически здоровый человек прекращает отношения, если низкое поведение или незаслуженный отказ исходят от объекта его желания. (с)
Абсолютно не согласна с автором. Это классический миф, что жертва могла избежать насилия, будь она нормальным человеком, необходимый для того, чтобы перенести ответственность за насилие на жертву. Не во всех случаях психически здоровый ДО ситуации насилия человек может прекратить отношения. Процитирую из еще одной замечательной книги, которую я дочитываю и буду много цитировать, Урсула Виртц "Убийство души".
"В связи с Холокостом бытовал миф, что жертвы должны были и могли защищаться; было неявным обвинением то, что они не предприняли никаких попыток к побегу, может быть, даже каким-то образом сотрудничали с угнетателями, продавали себя.
[...]
Я считаю оправданным сопоставление опыта сексуальной эксплуатации в детстве с тем, что Бруно Беттельгейм назвал "экстремальными ситуациями" . Под этим он понимал жизненные обстоятельства, которые лишают человека всей его системы защит и ценностных представлений и при которых привычные способы адаптации больше не могут функционировать как защита. В экстремальных ситуациях все структуры, составляющие нашу личность, оказываются под угрозой. Все, что для нас было важным и верным, оказывается ненадежным. Происходит тотальное нападение на психику. "

При ряде недочетов, модель Раненое Я + надеющееся Я, весьма успешно описывает динамику происходящего в паре "Жертва-Агрессор". Далее о психологическом портрете агрессора.

Конечно, все зарождается в детстве. Если родители утешают ребёнка,когда он расстроен, то со временем он научится утешать себя сам. И перестанет для этого нуждаться в других людях – или нуждаться так сильно. Но если родители обращаются с ребенком плохо? Он будет плохо обращаться с собой. Парадоксальным образом это еще сильнее привязывает его к родителю. Такой ребенок всегда будет зависим от кого-либо. Повзрослев, обделенные любовью дети, будут цепляться за кого попало, не особенно заботясь о том, плохой или хороший его партнёр, потому что страх быть брошенным слишком велик. Безграничное терпение женщин при плохом к ним отношении бывает просто поразительно.

Во взрослом виде существует определённая цикличность такого поведения:

На первой фазе: когда мужчина становится раздражительным, напряженным и гнев вызывает буквально ВСЕ, Женщина старается разрядить обстановку, объясняет его срывы стрессом из-за работы, денег и т.д.

Ей причиняют боль, но она пытается не терять оптимизма и считает своего партнера по прежнему прекрасным. Она оправдает его, думая, что сама виновата. И надеется, что если она будет вести себя лучше, подобное не повторится. Ключевое слово- Надежда. Это сдерживает её злость и враждебность, память обо всех предыдущих инцидентах стирается или сажается под замок. На самом деле, это единственная возможность выжить- питать надежду, что любовь, дремлющая в его сердце, вспыхнет вновь, если она будет хорошо себя вести.

Она скрывается от "плохой" реальности, выбирая для этого точно такую же тактику, которая была в детстве.

Вторая фаза: Напряжение растёт, и происходит взрыв. Женщина начинает спорить, пытается защититься. На этой стадии она может уйти жить к маме, подать на развод или хоть как- то о себе позаботиться(пойти к психологу, написать заявление, пойти работать, если она материально от него зависит). Это некий бунт на корабле. Но тут наступает

Третья фаза: Мужчина видит, что переборщил, просит прощения и обещает измениться. Уговаривает вернуться. Часто при этом, перекладывает вину на женщину, или убеждает ее в "раздувании из мухи слона". И именно на эту удочку она ловится. Опять Надежда, что он изменится.

Четвертая фаза:
Обидчик прощен. В это время мужчина может преобразиться, демонстрировать раскаяние. Он может выглядеть хорошим отцом и мужем, предлагать любую помощь, и обещать, что это больше никогда не повторится.

На этой стадии женщине труднее всего уйти от мужа, такой он душка.
Эти изменения заставляют надеяться, что отношения еще можно спасти, что он может измениться .

После фазы "смягчения" весь цикл повторяется. Со временем каждая фаза становится короче, вспышки учащаются и становятся более жестокими.

17 Мар 0 944

Эльза Лествицкая: Чаще это происходит с женщинами, но случается и с мужчинами: они остаются с партнерами, которые их используют, унижают и даже бьют. Более того, если они все-таки находят в себе силы расторгнуть эти отношения, велика вероятность, что и следующий их избранник (избранница) окажется обладателем тех же садистских наклонностей, что и прежний. Как образуется этот замкнутый круг? Можно ли из него выйти?

Модели поведения с партнером мы приносим из детства. Предельно упрощая, можно сказать, что мы воспроизводим в паре те отношения, которые сложились у нас с нашими родителями. Исследуя отношение детей к родителям, которые их били, бросали одних или унижали, американский психолог Дэвид П. Селани выяснил, что эти дети – вопреки тому, что подсказывает здравый смысл – были к этим родителям очень сильно привязаны. Почему?

Истоки зависимости

Общаясь с родителем, ребенок постепенно «интроецирует», то есть вбирает в себя, усваивает его способы поведения, реакции, ответы на разные ситуации. Если родитель утешает ребенка, то ребенок со временем научится утешать себя сам. И перестанет нуждаться в родителе – или, во всяком случае, нуждаться так сильно. Собственно, именно так шаг за шагом дети обретают самостоятельность, чтобы в итоге начать свою отдельную взрослую жизнь и строить равноправные отношения с другими людьми.

Но если родитель обращается с ребенком плохо? Ребенок будет плохо обращаться с собой. Парадоксальным образом это еще сильнее привязывает его к родителю. Не создав внутренних ресурсов (за отсутствием материала), такой ребенок всегда будет зависим от внешних. «Повзрослев, эти ранее обделенные любовью люди, весьма вероятно, будут цепляться за кого попало, не особенно заботясь о человеческих качествах своих партнеров, потому что страх быть брошенным слишком велик», – пишет автор.

Но у взрослого человека, как кажется, есть выбор, которого нет у ребенка. Ребенок не имеет другой семьи, поэтому он не может отвернуться от своего плохого родителя. Тогда как взрослый может выбирать среди множества других людей. Увы, возможность выбора для такого человека – лишь видимость. Потому что для того, чтобы выбирать, нужен критерий выбора, представление о желаемом. Но такое представление у взрослого, выросшего с недостаточно хорошими родителями, безнадежно искажено.

Поиски любви

Причина возвращения к тому человеку, кто причиняет страдания, вовсе не жажда страданий, а результат своеобразного представления о любви, которое сложилось в детстве. Ребенок ничего не знает о том, как родители «должны» относиться к детям. Он знает только то, как относится к нему его родитель. И такое отношение и становится для него эталоном любви.

«Любовь для обделенного ребенка представляется некоей сложной комбинацией противоречивых чувств, а вовсе не непосредственным ощущением того, что любящий человек принимает и ценит тебя. Наоборот, любовь, полученная «безвозмездно» от нормально развитой личности, не воспринимается как таковая, она кажется чем-то чуждым, не имеющим ничего общего с тем, что в его сознании означает «любовь», – объясняет Дэвид П. Селани.

Даже самые дурные родители изредка проявляют сентиментальный интерес к своим детям. И эта «ложка меда» внутри «бочки дегтя» оказывается решающей. Она заставляет тянуться к родителю и одновременно заставляет ребенка воспринимать эту смесь симпатии и злобы как «правильный мед». Вырастая, он не находит других отношений потому, что он их и не ищет, не умеет распознать.

Слабое «Я»

Ребенок не может отказаться от своих родителей. Они – его источник жизни. Отказаться от них – все равно что отказаться от жизни. Но как же ему вынести мысль о том, что его ждут злоба и холодность? Что с ним происходит? Во-первых, он считает себя виноватым, берет на себя ответственность за поведение родителей. Не они плохие, а «я плохой». Точно так же женщины, пережившие насилие, объясняют, что они сами спровоцировали нападение. Часто обвиняющий партнер помогает им «создать» чувство вины – это похоже на то, как родители говорят детям, что наказывают их ради их же блага. Во-вторых, ребенок фантазирует и надеется, что, может быть, сегодня папа придет трезвым, а мама будет ласковой.

Эти мысли очень приятны еще и потому, что он и самого себя воспринимает в это время как «хорошего», как заслуживающего доброго отношения. Ребенок привыкает достраивать образ родителя при помощи активного воображения – но сама эта работа скрыта от его осознания, он выполняет ее, даже не подозревая о том, что он делает. В результате у него нет единого, целостного представления о самом себе. Он не может ответить себе на вопрос «кто я?», «чего я хочу?». Когда он вырастает, ему необходим партнер, чтобы достраивать пробелы в своем «Я». Поэтому между ним и партнером образуется такая прочная, хотя и вредная для обоих, связь. По той же причине страдающий человек наотрез отказывается видеть реальность и сердится на любого, кто решится на нее указывать. Поэтому и взрослые дети часто снова и снова приходят к родителям, которые отказывают им в поддержке и нежности, даже в том случае, если живут от них отдельно.

Путь к переменам

Каждый, перед кем стоит задача отделиться от партнера, нуждается в том, чтобы научиться быть «матерью самому себе» – причем «матерью» хорошей, доброй, утешающей. «Ребенок, не обделенный заботой и вниманием родителей, способен собрать большую коллекцию позитивных воспоминаний, которые в будущем позволят ему без опаски исследовать окружающий мир. Чем больше внутренней уверенности накопилось у ребенка, тем охотнее он будет дифференцироваться от своей матери», – пишет Дэвид Селани. Но где взять положительный опыт тому, кто был его лишен? Это действительно сложная задача.

Американский психолог указывает, что при самом успешном терапевтическом процессе «может уйти от трех до пяти лет», чтобы восстановить разрушенный образ «Я» пациентки и научить ее противостоять реальному обидчику и тому ужасу нелюбви, который она испытывает при мысли о разлуке. Он подчеркивает, что женщине необходимо запечатлеть внутри своего сознания образ принимающего психотерапевта, который не осуждает ее и старается ей помочь. В дальнейшем она сама сможет отнестись к себе именно таким образом.

Узнать больше

«Иллюзия любви. Почему женщина возвращается к своему обидчику»

Дэвид П. Селани (Класс, 2013).

Если ваша подруга подвергается дурному обращению

Нам больно видеть, когда с близкими нам людьми плохо обращаются. Хочется им помочь. Но чтобы помощь была эффективной, полезно учитывать некоторые особенности.

Что делать

Поддерживать. Когда к человеку плохо относятся, его самооценка (особенно неустойчивая) страдает. Напоминайте подруге о том хорошем, что вы в ней видите, будь то внешность или способности. Будьте правдивы. Говорите только о том, что вам нравится на самом деле.

Поощрять. У тех, кто поглощен своими проблемами, кругозор сужается. Занятия спортом или творчеством, прогулки и походы в кино – пригодится все, что раздвигает рамки ежедневного опыта, улучшает настроение. Подсказывайте, приглашайте, составляйте компанию, одобряйте, если подруга нашла себе развлечение.

Помочь найти новых знакомых. Если у вас появится такая возможность, знакомьте подругу с разными людьми, молодыми и старыми, мужчинами и женщинами, которым понравится ее общество. Так она сможет увидеть, что многие люди могут хорошо к ней относиться, – и для этого не обязательно прикладывать особые усилия.

Посоветовать обратиться к специалисту. К сожалению, собственных сил часто оказывается недостаточно для того, чтобы изменить тяжелую ситуацию. Социальный работник, психолог могут стать тем ресурсом, который поможет решить проблему. Посоветуйте подруге, куда она могла бы обратиться.

Чего не делать

Не обличать. Бесполезно указывать подруге на недостатки ее партнера. Она заподозрит вас в недобросовестности или найдет другой способ спрятаться от знания, которое для нее невыносимо. Не критикуйте его и не поддакивайте, если она сама это будет делать. Просто спокойно выслушайте и дайте понять, что вы сочувствуете ей.

Не обижаться. Те, кто живет в атмосфере насилия, становятся неуверенными в себе и подозрительными. Даже тем, кто стремится им помочь, жертвы насилия часто приписывают дурные побуждения. Если подруга подозревает вас в корысти или недобрых намерениях, не сердитесь и не обижайтесь. Постарайтесь ее мягко разубедить или просто сообщите о том, что вы думаете и чувствуете на самом деле.

Не поддаваться. Из-за психологических перегрузок, которые ей приходится переживать, ваша подруга может обижаться на ваши слова или нападать на вас, словно вы хотели причинить ей зло. Не спорьте, в ответ просто скажите о том, как вы к ней относитесь.

Не забывать свои интересы. Те, у кого много своих проблем, не всегда достаточно чувствительны к чужим. Если вы в данный момент заняты, не ждите, что подруга догадается об этом сама. И помните, что вы не обязаны приходить на помощь в любое время суток. Если вы не готовы общаться, скажите об этом открыто и перенесите разговор или встречу. Это может звучать примерно так: «Я понимаю, что у тебя серьезные проблемы, и хочу услышать твой рассказ. Прямо сейчас я говорить не могу, поэтому давай перенесем разговор. Тебе удобно завтра в два часа дня?»

Поразительное несоответствие умственных способностей уровню эмоциональной зрелости очень часто встречается у людей с пограничными расстройствами личности.

У несчастных детей не хватает воспоминаний о том, как их успокаивали или утешали в детстве, и они не умеют успокаивать себя в трудных ситуациях, даже став взрослыми. Обычно, заглядывая "внутрь" себя, они видят там только пустоту, и это еще больше их расстраивает. Поэтому им приходится полагаться на других людей и ждать утешения от них.

Чем слабее самоидентификация личности, тем сильнее у нее потребность "присосаться" к объекту, который сможет поддерживать ее самооценку.

Невыносимое чувство стыда за себя как за личность заставляет людей с патологией характера скрываться от окружающих. Они так боятся разоблачения, что пытаются угодить всем.

Болезненный стыд, испытываемый людьми с расстройствами личности, приводит к нежеланию выполнять обязанности, другими людьми воспринимаемыми как нечто само собой разумеющееся. Они не чувствую себя сильными, важными или достойными, и обычные повседневные задачи пугают их.

Ребенок искажает реальность, заменяя образ импульсивных и неорганизованных родителей образом хороших родителей, которые наказывают его только тогда, когда он действительно заслуживает.

Ребенку невыносимо признаться себе в том, что его родители - непредсказуемые и жестокие люди, потому что признание обрекает его на жизнь в вечной тревоге и лишает контроля над происходящим.

Парадоксально, но обвиняя себя, ребенок получает некое облегчение, потому что с его родителей "снимается обвинение" в плохом обращении с ребенком. Моральная защита (так называется этот механизм) оправдывает нанесенные ему оскорбления и вносит упорядоченность в его внутренний мир. Кроме того, ребенок получает шанс исправиться и собственными усилиями избежать неприятностей в будущем.

С другой стороны, если ребенок признает, что проблема кроется в самих родителях, он окажется абсолютно не в силах что-либо изменить.
Такой защитный механизм дает ребенку одновременно и ощущение контроля над ситуацией, и утешительную мысль, что окружающий мир живет по определенным правилам. Наказания и равнодушие, с которыми ребенку приходится сталкиваться, считаются результатом его плохого поведения, а не случайной прихотью его маргинальных, бестолковых родителей.

В итоге развивающаяся личность привыкает в недостатках и ошибках окружающих находить свою вину.
Это одна из ключевых причин, по которой люди с разными патологиями характера соглашаются терпеть любые притеснения от своих партнеров.

Вначале в ребенке развивается несколько "маленьких" Я, которые затем сливаются в цельную согласованную самооценку. Любое взаимодействие с родителями изначально формирует небольшой фрагмент самосознания во внутреннем мире ребенка.
Эти маленькие фрагменты самосознания возникают в ответ на различные категории поведения отца или матери.

Постоянство родительского внимания способствует формированию множества сходных фрагментов "хорошего" Я, которые благодаря своей схожести легко объединяются в цельное самосознание ребенка.

Непостоянство родительского внимания, напротив, замедляет формирование единого самосознания; чем сильнее отличается эмоциональная окраска фрагментов самосознания, тем сложнее ребенку соединить их в одно целое. Родители, склонные к непредсказуемому и противоречивому поведению, формируют в своем ребенке огромное количество совершенно разных, иногда прямо противоположных, фрагментов самосознания. Эти фрагменты несопоставимы и слишком противоречивы, чтобы сложиться в один стройный образ.

Расщепление - это не просто незрелость, это активный процесс, требующий затрат энергии, бдительности и настороженности.

Расщепление позволяет сохранять привязанность (к матери), при этом теряя целостность собственного Эго.
Те люди, которые отщепляют одно состояние Эго и заменяют его другим, моментально становятся "слепыми и глухими" к реальности, которую они воспринимали всего минуту или час назад.

Гигантский объем инфантильных потребностей пациента заставляет его использовать расщепление, чтобы избежать панического страха одиночества

Любое, самое незначительное огорчение может спровоцировать внезапное проявление раненого Я. Это частичное Я мгновенно занимает доминирующее положение, вызывая резкую смену настроения.

Капризность – является результатом глубочайшего разочарования в способности родителей утешать ребенка и заботиться о нем и отражая внутреннюю агрессивность и пустоту, которые будут преследовать человека всю жизнь.

Любое событие, подарок или поступок, имеющий хоть малейший намек на недостаточную чуткость к ее потребностям, напоминал Сэнди о ее детстве, когда ей почти не уделяли внимания. Это активировала ее раненое Я. Неосознанная и непризнанная ею сосредоточенность Сэнди на своих детских разочарованиях обрекала все попытки построить отношения на неудачу. Ей было достаточно малейшего повода, чтобы обвинить мужчину в недостаточном внимании к ней и вернуться в состояние раненого Я.

Появление расщепленного раненого Я становится непреодолимым препятствием на пути развития серьезных отношений.

Еще одна черта раненого Я – гиперчувствительность к реальной или воображаемой критике со стороны окружающих.

Надеющееся Я воспринимается как «хорошее». Надеющееся Я – это противоядие от отчаяния и боли, причиняемых раненым Я, поэтому обделенные дети и взрослые изобретают специальные способы стимуляции и укрепления своего надеющегося Я. Пока им удается удержать надеющееся Я в доминирующем положении, отщепленное раненое Я будет оставаться в подсознании. Ребенок прикрывается, как щитом, своим надеющимся Я от той реальности, в которой родителей стоит опасаться.

Надеющееся Я не отражает действительность, потому что не имеет доступа к подавленным воспоминаниям о равнодушии и невнимании, а также потому что оно приукрашает и искажает те немногие приятные события и взаимодействия, которые случались в детстве.

Снова и снова мы приходим к центральной дилемме, с которой приходится сталкиваться обделенному ребенку: чем меньше родительской любви он получает, тем больше в ней нуждается, и эта потребность с годами только возрастает.

Наивное надеющееся Я может развиться только в людях, жестоко разочаровавшихся в своих ранних детских объектных отношениях. Нормальный человек не может так вдруг применить защиту-расщепление, чтобы закрыться от разочарований в существующих на данный момент отношениях. Психически здоровый человек прекращает отношения, если низкое поведение или незаслуженный отказ исходят от объекта его желания. Человек с развитым механизмом расщепления ведет себя совершенно иным образом: сталкиваясь с отказом со стороны огорчающего объекта, он просто активирует встроенную защиту и скрывается под ней от тех неприятных черт объекта, которые представляют угрозу для дальнейших отношений.

В таком искаженном восприятии негативные сигналы и воспоминания о прошлых обидах игнорируются, в то время как для нормального человека они послужили бы поводом держаться подальше от такого опасного объекта.

Надеющееся Я питается иллюзиями, видя в желанных объектах лишь обещание любви и надежду на удовлетворение своих желаний.

Плохой объект – это человек, способный стимулировать надеющееся Я своего партнера и в то же время быть постоянным источником его огорчений. Плохой объект – не обязательно «плохой» человек, а скорее тот, кто подает надежду на исполнение желаний, но раз за разом оказывается неспособным удовлетворить потребности зависимого от него партнера. Т.е. у плохого объекта есть две грани: одна обещает удовлетворение, другая, гораздо большая, не оправдывает ожиданий зависимой стороны.

Пациент с пограничным состоянием это тот, кто отвергает хорошие объекты и увлекается плохими.

Возвращение к первичному плохому объекту или же увлеченность новым, символически эквивалентным первичному, является центральной точкой человеческой психопатологии.

Фейрбейрн утверждал, что навязчивые повторения, по своей сути, являются возвращением к плохому объекту, а не попыткой излечиться от ранней травмы.

Вместо того, чтобы усвоить блок позитивных объектных отношений и отвергнуть блок негативных отношений, он впитывает негативные и отбрасывает позитивные объектные отношения.

Прошлое несчастных детей было ядовитой смесью негативных, расстраивающих чувств и ничтожной дозой любви. Таким образом, «любовь» для обделенного ребенка представляется некой сложной комбинацией противоречивых чувств, в вовсе не непосредственным ощущением того, что любящий человек принимает и ценит тебя. Наоборот, любовь, полученная «безвозмездно» от нормально развитой личности, не воспринимается как таковая, она кажется чем-то чуждым, не имеющим ничего общего с тем, что в его сознании означает «любовь».

Неспособность людей с патологиями характера испытывать любовь можно сравнить с неспособностью человеческого уха воспринимать звуковые волны высокой частоты: они существуют, но различить их невозможно. Так же точно и любовь, здоровое зрелое чувство, подобно ультразвуку, входит в жизнь человека с патологией характера, не имея шансов быть узнанным и позитивно воспринятым.

Расщепление заставляет пациента оперировать только частью доступной информации, лишая его возможности учитывать ошибки прошлого.

Мне часто приходилось встречать мужчин и женщин, впавших в депрессию из-за потери своего плохого объекта, потому что их раненое Я осталось без врага, с которым можно бороться.

Сценарий побоев может реализоваться, когда встречаются две личности с серьезными и застарелыми нарушениями психики и пытаются удовлетворить за счет друг друга те потребности, которые остались неудовлетворенными с детства.

Никто из участников этой драмы не был в детстве знаком с любовью и вниманием, и оба они ищут родительской опеки, которой им не довелось испытать.

Жертву намного сильнее пугает катастрофа, которая может случиться с ней в случае разрыва с обидчиком. Для женщины с пограничным состоянием психики намного проще стерпеть побои, чем оказаться в ситуации, угрожающей целостности ее самосознания.

Без него ее слабая структура, ее интроективная недостаточность, нестабильность самосознания и страх перед огромным миром – все это грозит аннулировать ее как личность.

Типичный тиран страдает от неспособности постоянно дифференцировать себя от других объектов. Он слабо дифференцирует себя от своей партнерши, поэтому любое ее слово или действие непосредственно направляется в его внутренний мир. Его гиперчувствительность ко всем ее высказываниям заставляет его реагировать на любое изменение в ее поведении, которое хоть на йоту отклоняется от привычного. Ему комфортно с ней только тогда, когда ее мнение, высказывания и поведение полностью совпадают с его точкой зрения. Малейшее расхождение вызывает в нем грандиозную обиду и чувство покинутости, а также страх потерять контроль над этой женщиной. Такая потребность практически в симбиозе с партнершей выступает в роли психологического заменителя близости, в которой ему было отказано в раннем детстве. Подобно младенцу, мужчина чувствует себя брошенным, если он и его объект не испытывают одновременно одинаковые эмоции.

Если вы привыкли чувствовать себя жертвой, То вокруг вас создаётся такое поле, которое просто притягивает мужчин-тиранов.

Поэтому для начала учимся распознаваться мужчин с тревожными звоночками в поведении, дабы не угодить в подобную ситуацию. Вот некоторые из них:

Ваша значимость настолько низкая для него, что он игнорирует ваше мнение и высказывания.
"Забывает" свои обещания. Избегает ответственности за свои поступки и с удовольствием перекладывает её на вас.
Отказывается вести диалог о том, что является неудобным для него.
Погружается только в свои интересы: футбол, интернет, друзья, бар и так далее. Ваши не учитываются.
Чувствует себя под угрозой, когда вы настаиваете на совместном принятии решений.
Принимает их самостоятельно, не спрашивая вашего мнения, и не считает, что должен что-либо объяснять.
Не берет на себя ни ответственность, ни обязательства в домашнем хозяйстве, хотя вы работаете вне дома так же, как и он.
Отрицает конфликт: "Не пойму, о чем ты". "Ты преувеличиваешь, как всегда". "Ты должна принимать меня таким, какой я есть."
Считает, что его авторитет незыблем, а вы слишком много себе позволяете. Чувствует, что он должен доказать, "кто мужик в доме", и "ставит вас на место".
Циничные реплики из серии: "Так я тебе и сказал, разбежался"."Ты кто есть-то вообще, чтобы меня спрашивать?", "Ты что о себе вообразила?"
Обвиняет вас в том, что вы провоцируете конфликт: "Я не хочу спорить", "Опять тебе все что-то не так".

И если рядом с Вами оказался подобный мужчина, тогда пора задуматься о своих границах.

Выстраивать границы в отношениях можно только двумя способами: положительным и отрицательным подкреплением. Положительно нужно подкреплять любые вложения в вашу пользу(компромиссы и уступки сюда тоже относятся). Отрицательно нужно подкреплять все его попытки сдвигать ваши границы и отнимать ваши права. Именно это позволяет вам приобрести в отношениях равную позицию.

Если вы до сих пор убеждены, что когда с вами обращаются неуважительно и ущемляют интересы, то тогда надо прочитать длинную лекцию, слезно попросить больше так не делать или просто посильнее наорать, то вы глубоко ошибаетесь -единственный эффективный способ- это дистанцирование.

То есть, мы делаем шаг навстречу (и вложения) при хорошем обращении с вами партнера, шаг назад - при плохом.

Дистанцирование бывает разным. Вот три основные вида:
1. Отказ от неподобающей формы общения.
2. Выход из общения в принципе.
3. Уход из отношений.

Итак. Пункт 1. Если разговор с партнером ущемляет ваши интересы, вы можете отказаться от этого контакта. Вы не рвете отношения, вы даже не уходите физически, вы просто отказывайтесь продолжать разговор в подобной форме. В другой - согласны.

Главная ошибка - когда человеку не нравится характер беседы, он чаще всего требует у другого поменять точку зрения, критикует то, что говорит второй, требует думать иначе. Это все - нарушение границ. Вы не защищаете свои, а нападаете на чужие. Странно ли, что возникает ссора?

Ссора служит для вас отрицательным подкреплением и в следующий раз вы подумаете, возражать ли или покорно говорить о том, о чем хочет партнер, подчиняться ему.

Отказ от русла общения - это ваш личный отказ. Вы не приказываете другому замолчать и не говорите ему, о чем он должен думать, не занимаете позицию сверху (которая всегда запускает конфликт), вы просто отказываетесь продолжать диалог сами.

Сделать это можно двумя способами. 1) Замолчать . 2) Аккуратно сменить тему .

Если вы замолкаете, не наговорив перед этим лишнего, человек видит, что тема вам неинтересна или неприятна.

Поменять тему - мягкий способ выйти из неприятного разговора. Если он настаивает на продолжении того разговора, то можно заметить, что это вам не нравится. Таким образом ваши границы оказываются защищены вполне экологичным образом.

Если применять этот вид дистанцирования, то другие способы защиты могут не потребоваться... Ваши интересы будут слышать и учитывать их. Но это все это работает только при небольшой степени давления на ваши границы. При более активном нападении, следует прибегать к другому способу.

2. Выход из пространства общения

Пространство общения - это то, где общаетесь с партнером. Если он проявляет агрессию или оказывает явное давление, не замечая ваших просьб, вы должны покинуть это пространство. Уйти.

Самый мягкий способ ухода - уйти вежливо, попрощаться и сказать, что ждут неотложные дела.

Многие считают, что если уйти таким образом, второй "ничего не поймет". Не надо никому ничего объяснять. Все, что вы должны показать человеку: вы дистанцируетесь, когда на вас пытаются давить. Не думайте, что он решит, будто вы с удовольствием хотели бы продолжить, но вас отвлекли действительно неотложные дела. Он сообразит, что ушли вы от его атаки и не стали на нее ничем отвечать. И это самое лучше отрицательное подкрепление, которое только существует! Он ничего плохого не может вам предъявить, ему скорее всего будет стыдно за свою агрессию, а главное - он поймет всю бесполезность давления на вас. Вы просто уходите. И если он будет продолжать давить на вас, будете уходить.

Если партнер пока не готов расставаться с вами, то остыв, в следующий раз он будет договариваться с вами более конструктивными способами, не давя на ваши границы так грубо.

Научитесь вовремя уходить, при любом давлении на вас, не залипайте в конфликте, и 90% конфликтов будут разруливаться в вашу пользу.

При агрессивном давлении вы имеете право на гнев. Вы можете сказать, что тон разговора вам совсем не нравится и уйти. Если вы не уходите после гнева, а сами пускаетесь в оскорбления, тогда вы получите усиление конфликта. Поэтому уходите. Из чата, из квартиры или хотя бы из комнаты в другую, закрывайте дверь.

Не слушайте оскорбления. Слушать оскорбления и тем более отвечать на них - это закрепление ненужного паттерна. Ваш уход разорвет этот шаблон.

Увы, если ваш конфликт превратился в снежный ком, а ваши отношения находятся в острой стадии, такой вид дистанцирования может не помочь. Бесполезно уходить, сославшись на дела, бесполезно выдерживать паузу в отношениях, партнер не хочет пересматривать свои требования (а в случае незапущенного конфликта как раз пересматривает и отступает от ваших границ), он снова и снова давит на вас или ущемляет вас своим поведением или словами. Это значит средняя дистанция уже не помогает и вам нужно к максимальной дистанции.

3. Уход из отношений

Прежде всего следует понять, что уходя из отношений, сразу вы далеко не уйдете. Вас скорее всего постараются вернуть обратно, но условия предложат куда лучше. Это поднимает вашу значимость, и с вами не попытаются помириться только в случае, если ваша значимость была низкой, вы порядком надоели или на ваше место есть другая кандидатура. Тогда при уходе самоуважение подрастет,а отвращение к вам сменится уважением.

Уход применяется тогда, когда малая дистанция не помогает. Вас не уважают, с вами не считаются, вам изменяют, вас оскорбляют. Такое отношение нельзя поменять ни разговорами, ни уговорами, ни слезами, ни угрозами. Вы должны уйти. Если вас не удерживают и не спрашивают ни о чем, уходить лучше молча. Любые объяснения могут превратиться в жирную точку. Самый красивый уход чаще всего молчалив.

Но если человек просит объяснений, ему можно сказать, что вы не хотите продолжать отношения, потому что не чувствуете достаточной взаимности или равного уважения. Постарайтесь, чтобы не было обвинений и было поменьше лишних слов, не читайте нотаций, не нужно пафоса и трагедий. Чем сдержанней вы будете перед уходом, тем уход экологичней (и тем больше растет ваше самоуважение, и это главное).

Пока ваша значимость близка к нулю, ваше отношение человеку безразлично - можно не описывать свои чувства, это все - пустое место для той стороны, которой вы вещаете. Поэтому молчание - золото.

Многие считают, что уход из отношений - окончательный уход. Чаще всего нет. Конечно, вы должны разделить границы, то есть принять тот факт, что если второй человек не захочет пересмотреть вашу значимость для себя, отношения закончены. Лучше вовремя уйти и это как раз оставляет шанс, что отношения продолжатся, но в другой форме.

Уходить - не значит, что надо сидеть и ждать действий второго. Вы уходите, не зная, вырастет ли ваша значимость и пересмотрит ли человек свое отношение к вам. Да - да, нет - нет, ждать вы ничего не можете, это не зависит от вас. Перенесите свое внимание с ситуации и дайте ей свободно развиваться. Но если вторая сторона начнет делать шаги к примирению и вам этого примирения захочется, вам нужно будет очень четко сказать, что вас не устраивало (только при реальных шагах, когда вас зовут вернуться).

Обратите внимание, уходя, вы не рассказываете этого, если вас не спрашивают, а если спрашивают, говорите очень коротко и без лишних жалоб. Но если вас зовут вернутся и предлагают поменять что-то в отношениях, вы должны дать очень конкретные ориентиры, чего вам хочется.

То есть максимальная дистанция (разрыв отношений) - шанс начать постепенно(!) сближаться, понемногу строить отношения заново, выстраивая границы с нуля, как будто вы не так давно познакомились и начали встречаться. Никогда после полного разрыва не возвращайтесь туда, откуда ушли, сразу. Вы вернетесь в те же самые сдвинутые границы. Стройте заново, если решились строить. Не поддавайтесь импульсу - вернуться и забыть. Передел территории - не страшный сон. Страшный сон - жизнь в дисбалансе, но в иллюзиях, что все хорошо.