Зигмунд фрейдвведение в психоанализ. Введение в психоанализ

«З.Фрейд. Введение в психоанализ»: СПб., Алетейя СПб, 1999; Санк‑Петербург; 1999

Оригинал: Sigmund Freud, “Vorlesungen zur Einfuhrung in die Psyhoanalyse und Neue Folge”

Перевод: Г. В. Барышникова

Аннотация

Предлагаемое вниманию читателя «Введение в психоанализ» представляет собой точное изложение лекций, прочитанных Зигмундом Фрейдом в 1915–1917 и 1930 годах. Эта работа занимает в ряду его произведений особое место. В ней содержится ядро, основа созданной Фрейдом концепции: дается описание теоретических принципов и методов психоанализа, способов истолкования данных, получаемых в результате психоаналитического исследования, излагаются общие принципы психоаналитической теории неврозов и личности. Для психологов, медиков, философов, социологов, для всех образованных гуманитариев.

Зигмунд Фрейд

Введение в психоанализ

Лекции

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ОШИБОЧНЫЕ ДЕЙСТВИЯ (1916‑)

ПРЕДИСЛОВИЕ

Предлагаемое вниманию читателя «Введение в психоанализ» ни в коей мере не претендует на соперничество с уже имеющимися сочинениями в этой области науки (Hitschmann. Freuds Neurosenlehre. 2 Aufl., 1913; Pfister. Die psychoanalytische Methode, 1913; Leo Kaplan. Grundzьge der Psychoanalyse, 1914; Regis et Hesnard. La psychoanalyse des nevroses et des psychoses, Paris, 1914; Adolf F. Meijer. De Behandeling van Zenuwzieken door Psycho Analyse. Amsterdam, 1915). Это точное изложение лекций, которые я читал в течение двух зимних семестров 1915/16 г. и 1916/17 г. врачам и неспециалистам обоего пола.

Все своеобразие этого труда, на которое обратит внимание читатель, объясняется условиями его возникновения. В лекции нет возможности сохранить бесстрастность научного трактата. Более того, перед лектором стоит задача удержать внимание слушателей в течение почти двух часов. Необходимость вызвать немедленную реакцию привела к тому, что один и тот же предмет обсуждался неоднократно, например в первый раз в связи с толкованием сновидений, а затем в связи с проблемами неврозов. Вследствие такой подачи материала некоторые важные темы, как, например, бессознательное, нельзя было исчерпывающе представить в каком то одном месте, к ним приходилось неоднократно возвращаться и снова их оставлять, пока не представлялась новая возможность что то прибавить к уже имеющимся знаниям о них.

Тот, кто знаком с психоаналитической литературой, найдет в этом «Введении» немногое из того, что было бы ему неизвестно из других, более подробных публикаций. Однако потребность дать материал в целостном, завершенном виде вынудила автора привлечь в отдельных разделах (об этиологии страха, истерических фантазиях) ранее не использованные данные.

Вена, весна 1917 г.

З. Фрейд

Первая лекция. Введение

Уважаемые дамы и господа! Мне неизвестно, насколько каждый из вас из литературы или понаслышке знаком с психоанализом. Однако само название моих лекций – «Элементарное введение в психоанализ» – предполагает, что вы ничего не знаете об этом и готовы получить от меня первые сведения. Смею все же предположить, что вам известно следующее: психоанализ является одним из методов лечения нервнобольных; и тут я сразу могу привести вам пример, показывающий, что в этой области кое что делается по иному или даже наоборот, чем принято в медицине. Обычно, когда больного начинают лечить новым для него методом, ему стараются внушить, что опасность не так велика, и уверить его в успехе лечения. Я думаю, это совершенно оправданно, так как тем самым мы повышаем шансы на успех. Когда же мы начинаем лечить невротика методом психоанализа, мы действуем иначе. Мы говорим ему о трудностях лечения, его продолжительности, усилиях и жертвах, связанных с ним. Что же касается успеха, то мы говорим, что не можем его гарантировать, поскольку он зависит от поведения больного, его понятливости, сговорчивости и выдержки. Естественно, у нас есть веские основания для такого как будто бы неправильного подхода к больному, в чем вы, видимо, позднее сможете убедиться сами.

Не сердитесь, если я на первых порах буду обращаться с вами так же, как с этими нервнобольными. Собственно говоря, я советую вам отказаться от мысли прийти сюда во второй раз. Для этого сразу же хочу показать вам, какие несовершенства неизбежно присущи обучению психоанализу и какие трудности возникают в процессе выработки собственного суждения о нем. Я покажу вам, как вся направленность вашего предыдущего образования и все привычное ваше мышление будут неизбежно делать вас противниками психоанализа и сколько нужно будет вам преодолеть, чтобы совладать с этим инстинктивным сопротивлением. Что вы поймете в психоанализе из моих лекций, заранее сказать, естественно, трудно, однако могу твердо обещать, что, прослушав их, вы не научитесь проводить психоаналитическое исследование и лечение. Если же среди вас найдется кто то, кто не удовлетворится беглым знакомством с психоанализом, а захочет прочно связать себя с ним, я не только не посоветую это сделать, но всячески стану его предостерегать от этого шага. Обстоятельства таковы, что подобный выбор профессии исключает для него всякую возможность продвижения в университете. Если же такой врач займется практикой, то окажется в обществе, не понимающем его устремлений, относящемся к нему с недоверием и враждебностью и ополчившем против него все скрытые темные силы. Возможно, кое какие моменты, сопутствующие войне, свирепствующей ныне в Европе, дадут вам некоторое представление о том, что сил этих – легионы.

Правда, всегда найдутся люди, для которых новое в познании имеет свою привлекательность, несмотря на все связанные с этим неудобства. И если кто то из вас из их числа и, несмотря на мои предостережения, придет сюда снова, я буду рад приветствовать его. Однако вы все вправе знать, какие трудности связаны с психоанализом.

Во первых, следует указать на сложность преподавания психоанализа и обучения ему. На занятиях по медицине вы привыкли к наглядности. Вы видите анатомический препарат, осадок при химической реакции, сокращение мышцы при раздражении нервов. Позднее вам показывают больного, симптомы его недуга, последствия болезненного процесса, а во многих случаях и возбудителей болезни в чистом виде. Изучая хирургию, вы присутствуете при хирургических вмешательствах для оказания помощи больному и можете сами провести операцию. В той же психиатрии осмотр больного дает вам множество фактов, свидетельствующих об изменениях в мимике, о характере речи и поведении, которые весьма впечатляют. Таким образом, преподаватель в медицине играет роль гида экскурсовода, сопровождающего вас по музею, в то время как вы сами вступаете в непосредственный контакт с объектами и благодаря собственному восприятию убеждаетесь в существовании новых для нас явлений.

В психоанализе, к сожалению, все обстоит совсем по другому. При аналитическом лечении не происходит ничего, кроме обмена словами между пациентом и врачом. Пациент говорит, рассказывает о прошлых переживаниях и нынешних впечатлениях, жалуется, признается в своих желаниях и чувствах. Врач же слушает, стараясь управлять ходом мыслей больного, кое о чем напоминает ему, удерживает его внимание в определенном направлении, дает объяснения и наблюдает за реакциями приятия или неприятия, которые он таким образом вызывает у больного. Необразованные родственники наших больных, которым импонирует лишь явное и ощутимое, а больше всего действия, какие можно увидеть разве что в кинематографе, никогда не упустят случая усомниться: «Как это можно вылечить болезнь одними разговорами?» Это, конечно, столь же недальновидно, сколь и непоследовательно. Ведь те же самые люди убеждены, что больные «только выдумывают» свои симптомы. Когда то слова были колдовством, слово и теперь во многом сохранило свою прежнюю чудодейственную силу. Словами один человек может осчастливить другого или повергнуть его в отчаяние, словами учитель передает свои знания ученикам, словами оратор увлекает слушателей и способствует определению их суждений и решений. Слова вызывают аффекты и являются общепризнанным средством воздействия людей друг на друга. Не будем же недооценивать использование слова в психотерапии и будем довольны, если сможем услышать слова, которыми обмениваются аналитик и его пациент.

Но даже и этого нам не дано. Беседа, в которой и заключается психоаналитическое лечение, не допускает присутствия посторонних; ее нельзя продемонстрировать. Можно, конечно, на лекции по психиатрии показать учащимся неврастеника или истерика. Тот, пожалуй, расскажет о своих жалобах и симптомах, но не больше того. Сведения, нужные психоаналитику, он может дать лишь при условии особого расположения к врачу; однако он тут же замолчит, как только заметит хоть одного свидетеля, индифферентного к нему. Ведь эти сведения имеют отношение к самому интимному в его душевной жизни, ко всему тому, что он, как лицо социально самостоятельное, вынужден скрывать от других, а также к тому, в чем он как цельная личность не хочет признаться даже самому себе.

Таким образом, беседу врача, лечащего методом психоанализа, нельзя услышать непосредственно. Вы можете только узнать о ней и познакомитесь с психоанализом в буквальном смысле слова лишь понаслышке. К собственному взгляду на психоанализ вам придется прийти в необычных условиях, поскольку сведения о нем вы получаете как бы из вторых рук. Во многом это зависит от того доверия, с которым вы относитесь к посреднику.

Представьте себе теперь, что вы присутствуете на лекции не по психиатрии, а по истории, и лектор рассказывает вам о жизни и военных подвигах Александра Македонского. На каком основании вы верите в достоверность его сообщений? Сначала кажется, что здесь еще сложнее, чем в психоанализе, ведь профессор истории не был участником походов Александра так же, как и вы; психоаналитик, по крайней мере, сообщает вам о том, в чем он сам играл какую то роль. Но тут наступает черед тому, что заставляет нас поверить историку. Он может сослаться на свидетельства древних писателей, которые или сами были современниками Александра, или по времени жили ближе к этим событиям, т. е. на книги Диодора, Плутарха, Арриана и др.; он покажет вам изображения сохранившихся монет и статуй царя, фотографию помпейской мозаики битвы при Иссе. Однако, строго говоря, все эти документы доказывают только то, что уже более ранние поколения верили в существование Александра и в реальность его подвигов, и вот с этого и могла бы начаться ваша критика. Тогда вы обнаружите, что не все сведения об Александре достоверны и не все подробности можно проверить, но я не могу предположить, чтобы вы покинули лекционный зал, сомневаясь в реальности личности Александра Македонского. Ваша позиция определится главным образом двумя соображениями: во первых, вряд ли у лектора есть какие то мыслимые мотивы, побудившие выдавать за реальное то, что он сам не считает таковым, и, во вторых, все доступные исторические книги рисуют события примерно одинаково. Если вы затем обратитесь к изучению древних источников, вы обратите внимание на те же обстоятельства, на возможные побудительные мотивы посредников и на сходство различных свидетельств. Результаты вашего исследования наверняка успокоят вас насчет Александра, однако они, вероятно, будут другими, если речь зайдет о таких личностях, как Моисей или Нимрод. 1 О том, какие сомнения могут возникнуть у вас относительно доверия к лектору психоаналитику, вы узнаете позже.

Теперь вы вправе задать вопрос: если у психоанализа нет никаких объективных подтверждений и нет возможности его продемонстрировать, то как же его вообще можно изучить и убедиться в правоте его положений? Действительно, изучение психоанализа дело нелегкое, и лишь немногие по настоящему овладевают им, однако приемлемый путь, естественно, существует. Психоанализом овладевают прежде всего на самом себе, при изучении своей личности. Это не совсем то, что называется самонаблюдением, но в крайнем случае психоанализ можно рассматривать как один из его видов. Есть целый ряд распространенных и общеизвестных психических явлений, которые при некотором овладении техникой изучения самого себя могут стать предметами анализа. Это дает возможность убедиться в реальности процессов, описываемых в психоанализе, и в правильности их понимания. Правда, успешность продвижения по этому пути имеет свои пределы. Гораздо большего можно достичь, если тебя обследует опытный психоаналитик, если на собственном Я испытываешь действие анализа и можешь от другого перенять тончайшую технику этого метода. Конечно, этот прекрасный путь доступен лишь каждому отдельно, а не всем сразу.

Мне ясно, чем оправдывается этот недостаток в вашем образовании. Вам не хватает философских знаний, которыми вы могли бы пользоваться в вашей врачебной практике. Ни спекулятивная философия, ни описательная психология, ни так называемая экспериментальная психология, смежная с физиологией чувств, как они преподносятся в учебных заведениях, не в состоянии сказать вам что нибудь вразумительное об отношении между телом и душой, дать ключ к пониманию возможного нарушения психических функций. 2 Правда, в рамках медицины описанием наблюдаемых психических расстройств и составлением клинической картины болезней занимается психиатрия, но ведь в часы откровенности психиатры сами высказывают сомнения в том, заслуживают ли их описания названия науки. Симптомы, составляющие эти картины болезней, не распознаны по своему происхождению, механизму и взаимной связи; им соответствуют либо неопределенные изменения анатомического органа души, либо такие изменения, которые ничего не объясняют. Терапевтическому воздействию эти психические расстройства доступны только тогда, когда их можно обнаружить по побочным проявлениям какого то иного органического изменения.

Психоанализ как раз и стремится восполнить этот пробел. Он предлагает психиатрии недостающую ей психологическую основу, надеясь найти ту общую базу, благодаря которой становится понятным сочетание соматического нарушения с психическим. Для этого психоанализ должен избегать любой чуждой ему посылки анатомического, химического или физиологического характера и пользоваться чисто психологическими вспомогательными понятиями – вот почему я опасаюсь, что он покажется вам сначала столь необычным.

В следующем затруднении я не хочу обвинять ни вас, ни ваше образование, ни вашу установку. Двумя своими положениями анализ оскорбляет весь мир и вызывает к себе его неприязнь; одно из них наталкивается на интеллектуальные, другое – на морально эстетические предрассудки.

Не следует, однако, недооценивать эти предрассудки; это властные силы, побочный продукт полезных и даже необходимых изменений в ходе развития человечества. Они поддерживаются нашими аффективными силами, и бороться с ними трудно.

Согласно первому коробящему утверждению психоанализа, психические процессы сами по себе бессознательны, сознательны лишь отдельные акты и стороны душевной жизни. Вспомните, что мы, наоборот, привыкли идентифицировать психическое и сознательное. Именно сознание считается у нас основной характерной чертой психического, а психология – наукой о содержании сознания. Да, это тождество кажется настолько само собой разумеющимся, что возражение против него представляется нам очевидной бессмыслицей, и все же психоанализ не может не возражать, он не может признать идентичность сознательного и психического. 3 Согласно его определению, психическое представляет собой процессы чувствования, мышления, желания, и это определение допускает существование бессознательного мышления и бессознательного желания. Но данное утверждение сразу же роняет его в глазах всех приверженцев трезвой научности и заставляет подозревать, что психоанализ – фантастическое тайное учение, которое бродит в потемках, желая ловить рыбу в мутной воде. Вам же, уважаемые слушатели, пока еще непонятно, по какому праву столь абстрактное положение, как «психическое есть сознательное», я считаю предрассудком, вы, может быть, также не догадываетесь, что могло привести к отрицанию бессознательного, если таковое существует, и какие преимущества давало такое отрицание. Вопрос о том, тождественно ли психическое сознательному или же оно гораздо шире, может показаться пустой игрой слов, но смею вас заверить, что признание существования бессознательных психических процессов ведет к совершенно новой ориентации в мире и науке.

Вы даже не подозреваете, какая тесная связь существует между этим первым смелым утверждением психоанализа и вторым, о котором речь пойдет ниже. Это второе положение, которое психоанализ считает одним из своих достижений, утверждает, что влечения, которые можно назвать сексуальными в узком и широком смыслах слова, играют невероятно большую и до сих пор непризнанную роль в возникновении нервных и психических заболеваний. Более того, эти же сексуальные влечения участвуют в создании высших культурных, художественных и социальных ценностей человеческого духа, и их вклад нельзя недооценивать.

По собственному опыту знаю, что неприятие этого результата психоаналитического исследования является главным источником сопротивления, с которым оно сталкивается. Хотите знать, как мы это себе объясняем? Мы считаем, что культура была создана под влиянием жизненной необходимости за счет удовлетворения влечений, и она по большей части постоянно воссоздается благодаря тому, что отдельная личность, вступая в человеческое общество, снова жертвует удовлетворением своих влечений в пользу общества. Среди этих влечений значительную роль играют сексуальные; при этом они сублимируются, т. е. отклоняются от своих сексуальных целей, и направляются на цели социально более высокие, уже не сексуальные. 4 Эта конструкция, однако, весьма неустойчива, сексуальные влечения подавляются с трудом, и каждому, кому предстоит включиться в создание культурных ценностей, грозит опасность, что его сексуальные влечения не допустят такого их применения. Общество не знает более страшной угрозы для своей культуры, чем высвобождение сексуальных влечений и их возврат к изначальным целям. Итак, общество не любит напоминаний об этом слабом месте в его основании, оно не заинтересовано в признании силы сексуальных влечений и в выяснении значения сексуальной жизни для каждого, больше того, из воспитательных соображений оно старается отвлечь внимание от всей этой области. Поэтому оно столь нетерпимо к вышеупомянутому результату исследований психоанализа и охотнее всего стремится представить его отвратительным с эстетической точки зрения и непристойным или даже опасным с точки зрения морали. Но такими выпадами нельзя опровергнуть объективные результаты научной работы. Если уж выдвигать возражения, то они должны быть обоснованы интеллектуально. Ведь человеку свойственно считать неправильным то, что ему не нравится, и тогда легко находятся аргументы для возражений. Итак, общество выдает нежелательное за неправильное, оспаривая истинность психоанализа логическими и фактическими аргументами, подсказанными, однако, аффектами, и держится за эти возражения предрассудки, несмотря на все попытки их опровергнуть.

Смею вас заверить, уважаемые дамы и господа, что, выдвигая это спорное положение, мы вообще не стремились к тенденциозности. Мы хотели лишь показать фактическое положение вещей, которое, надеемся, мы познали в процессе упорной работы. Мы и теперь считаем себя вправе отклонить всякое вторжение подобных практических соображений в научную работу, хотя мы еще не успели убедиться в обоснованности тех опасений, которые имеют следствием эти соображения.

Таковы лишь некоторые из тех затруднений, с которыми вам предстоит столкнуться в процессе занятий психоанализом. Для начала, пожалуй, более чем достаточно. Если вы сумеете преодолеть негативное впечатление от них, мы продолжим наши беседы.

Анализ седьмой лекции «Введение в психоанализ» З. Фрейда (Явное содержание сновидения и скрытые его мысли)

Психоанализ является неотъемлемой частью психотерапии, или другими словами врачебным методом исследования.

Психоанализ по Фрейду - это не только разновидность психотерапевтической, но и клинической практики. Одновременно его психоанализ является своего рода философским учением о человеке, социальной философией.

В седьмой лекции по «Введение в психоанализ» Фрейд придает бессознательным процессам, значимость обращения к опыту приобретенному в детском возрасте, исследуя действия защитных механизмов, не без основания эта психоаналитическая идея, получила широкое распространение и применение в современной психологии.

Основой психоанализа согласно седьмой лекции Фрейда является разделение психики человека на сознательное и бессознательное. Манера и форма поведения, а так же мышление человека определяют бессознательные влечения, которые уходят своими корнями в переживания детства которые травмировали психику или которые вступают во взаимодействие с существующими в обществе нравственными и культурными нормами.

В рассмотренных примерах седьмой лекции проанализированы внутрипсихические конфликты. Раскрытие значения этих конфликтов осуществляется вытеснением из сознания «дурных», но естественных влечений и желаний. Вытесненные влечения и желания не исчезают бесследно, а загоняются в глубины человеческой психики и рано или поздно дают знать о себе, вызывая напряжения.

Процесс психоанализа, как это продемонстрировано в седьмой лекции, состоит в изучении и реорганизации личности, которое делается для того, чтобы человек мог хранить свои напряжения но уже с меньшими затруднениями до того момента пока не придет время их снять. Так же необходимо сделать подсознательное сознательным, что приведено в примерах из практики Фрейда и привести под наблюдение неудовлетворенные напряжения. С целью успешности этого процесса, длительность его должна быть как минимум год и составлять от 3 до 6 сеансов в неделю, каждый из которых длятся около часа.

Интерпретация является главным и наиболее важным инструментом любого психоаналитика. Свободные ассоциации, такие как сны, рисунки и другой вид творческой деятельности человека являются объектом для интерпретации результатов проведенных исследований. Интерпретация в психоанализе сновидений, которые представлены в примерах седьмой лекции являются особо важной значимой информации о человеке в переводе с бессознательного уровня на сознательный уровень. В рамках процесса работы проводимой Фрейдом напряжения в человеке снижаются, и исчезает симптоматика тревожности, которые возникают в результате вытеснения «негативной» информации для человека на бессознательный уровень.

Метод толкования сновидений по Фрейду, средствами и методикой анализа сновидения открывается наличие активной психической жизни человека в глубинах человеческого мозга. Анализ сновидения заключается в том, что сновидения отыскивают скрытое содержание информации мозга, мучащее человека, деформированную бессознательную истину, которая таится в сновидении.

Запутанность сновидения, которая прячет значимость скрытого содержания, на языке психоанализа Фрейда называется сопротивлениями, которые проявляются даже тогда, когда видевший сон отказывается от толкования ночных образов, содержащих его память.

С помощью сопротивлений бессознательное устанавливает своеобразные барьеры для собственной защиты человека. Они разделяют бессознательное и сознательное мира человека, тем самым делают бессознательное неясным или деформируют беспокойные мысли человека. Сновидение представляет тайные желания средствами и методами своеобразных символов. Тайные мысли, преобразуясь в символы, становятся решимыми для сознания, что позволяет преодолеть цензуру. Проявление бессознательного в форме сновидения - одна из великих тайн человеческой психики. психоанализ бессознательный клинический фрейд

Фрейд решил обрабатывать сновидения человека как симптомы болезней и применять для их обработки и интерпретации метод свободной ассоциации. По его версии для правильного применения метода не следует рассматривать сновидение как единое целое, потому что такое «расследование» ведет в никуда. При рассмотрении сновидения нужно брать каждый отдельный элемент за элементом, или фрагмент за фрагментом и применять правило ассоциаций, желательно с помощью человека, сновидение которого исследуется. Сновидение по Фрейду представляет не только объект, который составляет научный интерес, но и средство, с помощь которого можно глубже познать самого себя и других, обнаруживая при этом самое скрытое содержание, которое прячется за внешним.

В своих трудах Зигмунд Фрейд утверждал, что осуществление желаний является неким смыслом каждого сновидения человека, то есть что нет других сновидений, кроме как «сновидений о желаниях». После этого заявления Фрейда, многие поспешили указать Фрейду на ошибочность его теории. Они указывали на то, что очень часто встречаются сновидения с самым неприятным содержанием, весьма далёкие от какого бы то ни было осуществления желаний.

Недовольные наблюдатели заметили, что сновидение чаще изображает недовольство, чем удовлетворение. Так почему же сновидения с самым индифферентным содержанием, оказываются после толкования осуществлениями желаний? Фрейд пишет, что это происходит вследствие искажающей ситуации сновидения, неприятное развитие действий в сновидении служит лишь для маскирования приятного и желательного.

Фрейд выдвигает два опровержения: во-первых, содержание сновидения намного короче тех мыслей, заместителем которых он его считает, и во-вторых, анализ обнаруживает в качестве побудителя сновидения ничтожный случай, произошедший незадолго до сна. Следуя за ассоциациями сновидения, при анализе любого сновидения, возможно, придти к ряду мыслей, которые связанных между собой как по смыслу, так и правильным образом.

В спутанном сновидении мы наблюдаем концентрацию образов (сгущение - слияние различных представлений в одно составное), которым объясняется появление некоторых элементов, присутствующих в сновидении, свойственных только ему и необходимых в нашем сознании наяву. Таковы составные и смешанные лица, странные смешанные образы.

Средства образования смешанных образов достаточно различны. Иногда это происходит с появлением образ лица, либо наделённый чертами двух разных лиц, либо с обликом одного, а именем другого и др.

Во всех этих случаях объединение различных лиц в одно целое их представителя в сновидении достаточно осмысленно: оно имеет в виду сопоставление оригиналов с известной точки зрения, которая может быть упомянута и в самом сновидении. Но обыкновенно только путём анализа можно отыскать эти общие черты слитых в одно лиц, а образование таких лиц в сновидении лишь намекает на эти общие черты.

Каждый составной элемент сновидения определяется скрытыми мыслями сновидения человека и обязан своим происхождением не одному элементу этих мыслей, а целой их группе; однако группы не тесно связаны между собой, а относятся к различным областям переплетения мыслей человека.

В интерпретации сновидения человека каждый отдельный элемент является по существу выражением всего этого разнообразного материала. Каждая скрытая мысль сновидения выражается обыкновенно не одним, а несколькими элементами сновидения; ассоциативные нити не идут просто от скрытых мыслей к содержанию сновидения, а многократно скрещиваются и переплетаются.

В сложных и спутанных сновидениях нельзя объяснять всё несходство между содержанием сновидения и скрытыми его мыслями только сгущением и драматизацией (превращением мыслей в ситуацию). Имеются доказательства влияния ещё и третьего фактора.

Во время работы сновидения психический акцент смещается с мыслей и представлений к другим, не имеющим по суждению Фрейда, никакого права на такое выделение; ни один процесс не помогает так сильно, как этот, скрыть смысл сновидения и сделать непонятной связь между содержанием сновидения и скрытыми его мыслями. Во время этого процесса, который Фрейд назвал смещением в сновидении (смещение - один из основных механизмов работы сновидения, а также искажения бессознательных мыслей и желаний в других явных формах психической жизни, заключается в смещении акцента с главного на второстепенное.

В результате смещения, например, важнейший скрытый элемент представлен в явном содержании сновидения весьма отдаленными и незначительными намеками), наблюдается также замещение психического напряжения, значимости и аффективной наполненности мыслей живостью образов. Чем темнее и спутаннее сновидение, тем большее участие в его создании можно приписать процессу смещения.

Когда мы в содержании сновидения находим безразличное впечатление вместо волнующего и безразличный материал вместо интересного, то это нужно рассматривать как результат работы смещения. Сновидение никогда не интересуется тем, что не могло бы привлечь нашего внимания днём, и мелочи, не волнующие нас днём, не в состоянии преследовать нас и во сне.

Сновидение не состоит исключительно из определенных ситуаций, а содержит также осколки зрительных образов, речей и даже неизменённых мыслей человека.

Работа сновидения располагает изобразительными средствами для выражения скрытых мыслей так называемая вторичная обработка (вторичная обработка - один из механизмов работы сновидения, заключающийся в перегруппировке и связывании элементов явного сновидения в более или менее гармоничное целое).

Сновидение, прежде всего, обеспечивает важную связь между всеми частями скрытых мыслей человека тем, что соединяет этот материал в одну ситуацию: оно выражает важную для Фрейда логическую связь сближением во времени и пространстве.

Причинная зависимость в сновидении либо вовсе не выражается, либо замещается последовательностью во времени двух неодинаково длинных частей сновидения. Прямое превращение во сне одного предмета в другой указывает на отношение причины к следствию.

Весьма пригодным для механизма создания сновидения оказывается только одно логическое отношение - отношение подобия, общности, согласования.

Работа сновидения пользуется этими случаями как опорными пунктами для сгущения сновидения и соединяет в новое единство всё, что обнаруживает такое согласование.

Кроме сгущения, смещения и наглядной переработки психического материала необходимо приписать работе сновидения ещё другого рода функцию, заметную, впрочем, не во всех сновидениях, это - стремление сделать сновидение более понятным для психолога.

Скрытые мысли сновидения человека- бессознательное (собственное) содержание сновидения, скрывающееся за явными, искажающими его содержаниями. Ведь известно, что мы не в состоянии смотреть на ряд чуждых нам знаков или слушать незнакомые нам слова без того, чтобы не видоизменять их с целью сделать понятными и связать с чем-либо знакомым для нас.

Но при более глубоком анализе сновидения человека всегда наталкиваешься на мысли, которые неприятны. И эти мысли действительно содержались в душевной жизни и обладали известной психической интенсивностью, но находились в своеобразном психологическом состоянии, в силу которого не могли сделаться сознательными для человека.

Фрейд называет это особенное состояние вытеснением, то есть неспособностью этих мыслей достигнуть сферы сознания человека. А отсюда Фрейд заключает, что сновидение должно быть неясным для того, чтобы не выдать запретных мыслей, то есть искажение сновидения имеет своей главной целью и задачею замаскировать что-нибудь.

Фрейд отмечает так же существенные условия возникновения таких процессов как сновидение, но к этим обязательным условиям не относятся ни состояние сна, ни болезнь; целый ряд явлений повседневной жизни здоровых людей - забывчивость, обмолвки, промахи и известный ряд заблуждений - обязан своим возникновением такому же психическому механизму, как и сновидение.

По мнению Фрейда, в душевном аппарате человека имеются две мыслеобразующие инстанции, из которых вторая обладает тем преимуществом, что её продукты находят доступ в сферу сознания открытым; деятельность же первой инстанции бессознательна и достигает сознания человека только через средства и методы второй.

На границе обеих инстанций, на месте перехода от первой ко второй, находится цензура, которая пропускает лишь угодное ей, а остальное задерживает. И вот то, что отклонено цензурой, находится в состоянии вытеснения. При известных условиях, одним из которых является сновидение, соотношение сил между обеими инстанциями изменяется таким образом, что вытесненное уже не может быть вполне задержано.

Во сне это происходит как бы вследствие ослабления цензуры, в силу которого вытесненное приобретает возможность проложить себе дорогу в сферу сознания. Но так как цензура при этом никогда не упраздняется, а лишь ослабляется, то она довольствуется такими изменениями сновидения, которые смягчают неприятные ей обстоятельства; то, что в таком случае становится осознаваемым, есть компромисс между намерениями одной инстанции и требованиями другой.

Учитывая предположение о второй психической инстанции, можно утверждать: неприятное сновидение действительно содержит нечто, что неприятно для второй инстанции, но что в то же время осуществляет желание первой инстанции. Неприятные сновидения постольку означают осуществление желания, поскольку каждое сновидение исходит из первой инстанции, вторая же действует лишь тормозящим образом.

Вытеснение, ослабление цензуры, образование компромисса - такова основная схема возникновения как сновидения, так и всяких психопатических представлений; при образовании компромисса как в том, так и в другом случае наблюдаются явления сгущения и смещения и возникают поверхностные ассоциации.

Уважаемые дамы и господа! Мы убедились, что искажение, кᴏᴛᴏᴩое мешает нам понять сновидение, будет следствием деятельности цензуры, направленной против неприемлемых, бессознательных желаний. Но мы, конечно, не утверждаем, что цензура будет единственным фактором, вызывающим искажение сновидения, и в дальнейшем мы действительно можем установить, что в ϶ᴛᴏм искажении участвуют и другие моменты. Этим мы хотим сказать, что если цензуру сновидения можно было бы исключить, мы все равно были бы не в состоянии понять сновидения, явное сновидение не было бы идентично скрытым его мыслям.

Этот другой момент, затемняющий сновидение, ϶ᴛᴏт новый фактор его искажения мы откроем, если обратим внимание на изъян нашей техники. Я уже признавался вам, что анализируемым иногда действительно ничего не приходит в голову по поводу отдельных элементов сновидения. Правда, ϶ᴛᴏ происходит не так часто, как они утверждают; в очень многих случаях при настойчивости мысль все-таки можно заставить появиться. Но бывают, однако, случаи, в кᴏᴛᴏᴩых ассоциация не получается или, если ее вынудить, она не дает того, что мы от нее ожидаем. В случае если ϶ᴛᴏ происходит во время психоаналитического лечения, то приобретает особое значение, о чем мы не будем здесь говорить. Но ϶ᴛᴏ случается и при толковании сновидений у нормальных людей или при толковании ϲʙᴏих собственных сновидении. Когда видишь, что никакая настойчивость не помогает, то в конце концов убеждаешься, что нежелательная случайность регулярно повторяется при определенных элементах сновидения, и тогда начинаешь видеть новую закономерность там, где сначала предполагал только несостоятельность техники.

В таких случаях возникает соблазн самому истолковать данные "немые" элементы сновидения, предпринимаешь их перевод (Ьbersetzung) собственными средствами. Само собой получается, что, если довериться такому замещению, каждый раз находишь для сновидения вполне удовлетворяющий смысл; а до тех пор, пока не решишься на ϶ᴛᴏт прием, сновидение остается бессмысленным и его связность нарушается. Повторение многих чрезвычайно похожих случаев придает нашей вначале робкой попытке необходимую уверенность.

Я излагаю все несколько схематично, но ϶ᴛᴏ вполне допустимо в дидактических целях, и мое изложение не фальсификация, а некᴏᴛᴏᴩое упрощение.

Таким образом для целого ряда элементов сновидений получаешь одни и те же переводы, подобно тем, какие можно найти в наших популярных сонниках для всевозможных приснившихся вещей. При этом не забывайте, что при нашей ассоциативной технике постоянные замещения элементов сновидения никогда не встречались.

Вы сразу же возразите, что ϶ᴛᴏт путь толкования кажется вам еще более ненадежным и спорным, чем прежний посредством ϲʙᴏбодных ассоциаций. Но здесь следует кое-что добавить. Когда благодаря опыту накапливается достаточно таких постоянных замещений, начинаешь понимать, что ϶ᴛᴏ частичное толкование действительно возможно исходя из собственных знаний, что элементы сновидения действительно можно понять без [использования] ассоциации видевшего сон. Каким образом можно узнать их значение, об ϶ᴛᴏм будет сказано во второй части нашего изложения.

Это постоянное отношение между элементом сновидения и его переводом мы называем символическим (symbolische), сам элемент сновидения символом (Symbol) бессознательной мысли сновидения. Вы помните, что раньше при исследовании отношений между элементами сновидения и его собственным [содержанием] я выделил три вида таких отношений: части от целого, намека и образного представления. О четвертом я тогда упомянул, но не назвал его. Введенное здесь символическое отношение будет данным четвертым. По поводу него имеются очень интересные соображения, к кᴏᴛᴏᴩым мы обратимся, прежде чем приступим к изложению наших специальных наблюдений над символикой. Символика, может быть, самая примечательная часть в теории сновидения.

Прежде всего: ввиду того, что символы имеют устоявшиеся переводы, они в известной мере реализуют идеал античного и популярного толкования сновидений, от кᴏᴛᴏᴩого мы при нашей технике так далеко ушли. Стоит заметить, что они позволяют нам иногда толковать сновидения, не расспрашивая видевшего сон, ведь он все равно ничего не сможет сказать по поводу символа. В случае если знать принятые символы сновидений и к тому же личность видевшего сон, условия, в кᴏᴛᴏᴩых он живет, и полученные им до сновидения впечатления, то часто мы оказываемся в состоянии без затруднений истолковать сновидение, перевести его сразу же. Такой фокус льстит толкователю и импонирует видевшему сон; ϶ᴛᴏ выгодно отличается от утомительной работы при расспросах видевшего сон. Но пусть ϶ᴛᴏ не введет вас в заблуждение. Мы не ставим перед собой задачу показывать фокусы. Толкование, основанное на знании символов, не будет техникой, кᴏᴛᴏᴩая может заменить ассоциативную или равняться с ней. Символическое толкование будет только дополнением к ней и дает ценные результаты исключительно в сочетании с ассоциативной техникой. А что касается знания психической ситуации видевшего сон, то прошу принять во внимание, что вам придется толковать сновидения не только хорошо знакомых людей, что обычно вы не будете знать событий дня, кᴏᴛᴏᴩые будут побудителями сновидений, и что мысли, приходящие в голову анализируемого, как раз и дадут вам знание того, что называется психической ситуацией.

В связи с обстоятельствами, о кᴏᴛᴏᴩых будет идти речь ниже, достойно особого внимания то, что признание существования символического отношения между сновидением и бессознательным вызывало опять-таки самые энергичные возражения. Даже люди, обладающие смелостью суждения и пользующиеся признанием, прошедшие с психоанализом значительный путь, отказались в ϶ᴛᴏм следовать за ним. Такое отношение тем более удивительно, что, во-первых, символика ϲʙᴏйственна и характерна не только для сновидения, а во-вторых, символику в сновидении, как ни богат он ошеломляющими открытиями, открыл не психоанализ. В случае если уж вообще приписывать открытие символики сновидения современникам, то следует назвать философа К. А. Шернера (Scherner, 1861) Психоанализ только подтвердил открытия Шернера, хотя и основательно видоизменил их.

Отметим, что теперь вам хочется услышать что-нибудь о сущности символики сновидения и познакомиться с ее примерами. Я охотно сообщу вам, что знаю, но сознаюсь, что наши знания не ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙуют тому, чего бы нам хотелось.

Сущностью символического отношения будет сравнение, хотя и не любое. Предполагается, что ϶ᴛᴏ сравнение особым образом обусловлено, хотя эта обусловленность нам не совсем ясна. Не все то, с чем мы можем сравнить какой-то предмет или процесс, выступает в сновидении как символ. С другой стороны, сновидение выражает в символах не все, а только определенные элементы скрытых мыслей сновидения. Таким образом, ограничения имеются с обеих сторон. Следует также согласиться с тем, что пока понятие символа нельзя строго определить, оно сливается с замещением, изображением и т. п., приближается к намеку. Лежащее в основе сравнения в ряде символов осмысленно. Наряду с данными символами есть другие, при кᴏᴛᴏᴩых возникает вопрос, где искать общее, Tertium comparationis* ϶ᴛᴏго предполагаемого сравнения. При ближайшем рассмотрении мы либо найдем его, либо действительно оно останется скрытым от нас. Удивительно, далее, то, что если символ и будет сравнением, то оно не обнаруживается при помощи ассоциации, что видевший сон тоже не знает сравнения, пользуется им, не зная о нем. Даже больше того, видевший сон не желает признавать ϶ᴛᴏ сравнение, когда ему на него указывают. Таким образом, вы видите, что символическое отношение будет сравнением совершенно особого рода, обусловленность кᴏᴛᴏᴩого нам еще не совсем ясна. Может быть, указания для его выяснения обнаружатся в дальнейшем.

Бросается в глаза, что по сравнению с перечисленными объектами объекты из другой области представлены чрезвычайно богатой символикой. Такова область сексуальной жизни, гениталий, половых процессов, половых сношений. Чрезвычайно большое количество символов в сновидении будут сексуальными символами. При ϶ᴛᴏм выясняется удивительное неϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙие. Обозначаемых содержаний немного, символы же для них чрезвычайно многочисленны, так что каждое из данных содержаний может быть выражено большим числом почти равнозначных символов. При толковании получается картина, вызывающая всеобщее возмущение. Толкования символов в противоположность многообразию изображений сновидения очень однообразны. Это не нравится каждому, кто об ϶ᴛᴏм узнает, но что же поделаешь?

Так как в ϶ᴛᴏй лекции мы впервые говорим о вопросах половой жизни, я считаю ϲʙᴏим долгом сообщить вам, как я собираюсь излагать эту тему. Психоанализ не видит причин для скрывания и намеков, не считает нужным стыдиться обсуждения ϶ᴛᴏго важного материала, полагает, что корректно и пристойно все называть ϲʙᴏими настоящими именами, и надеется таким образом скорее всего устранить мешающие посторонние мысли. То обстоятельство, что мне приходится говорить перед смешанной аудиторией, представляющей оба пола, ничего не может изменить. Как нет науки in usum delphini,* так нет ее и для девочек-подростков, а дамы ϲʙᴏим появлением в ϶ᴛᴏй аудитории дают понять, что они хотят поставить себя наравне с мужчинами.

Таким образом, сновидение изображает мужские гениталии несколькими символами, в кᴏᴛᴏᴩых по большей части вполне очевидно общее основание для сравнения. Прежде всего, для мужских гениталий в целом символически важно священное число 3. Привлекающая большее внимание и интересная для обоих полов часть гениталий, мужской член, символически заменяется, во-первых, похожими на него по форме, то есть длинными и торчащими вверх предметами, такими, например, как палки, зонты, шесты, деревья и т. п. Затем предметами, имеющими с обозначаемым сходство проникать внутрь и ранить, т. е. всякого рода острым оружием, ножами, кинжалами, копьями, саблями, а также огнестрельным оружием: ружьями, пистолетами и очень похожим по ϲʙᴏей форме револьвером. В страшных снах девушек большую роль играет преследование мужчины с ножом или огнестрельным оружием. Это, может быть, самый частый случай символики сновидения, кᴏᴛᴏᴩый вы теперь легко можете понять. Также вполне понятна замена мужского члена предметами, из кᴏᴛᴏᴩых льется вода: водопроводными кранами, лейками, фонтанами и другими предметами, обладающими способностью вытягиваться в длину, например, висячими лампами, выдвигающимися карандашами и т. д. Вполне понятное представление об ϶ᴛᴏм органе обусловливает точно так же то, что карандаши, ручки, пилочки для ногтей, молотки и другие инструменты будут несомненными мужскими половыми символами.

Благодаря примечательному ϲʙᴏйству члена подниматься в направлении, противоположном силе притяжения (одно из проявлений эрекции), он изображается символически в виде воздушного шара, аэропланов, а в последнее время в виде воздушного корабля цеппелина. Но сновидение может символически изобразить эрекцию еще иным, гораздо более выразительным способом. Стоит заметить, что оно делает половой орган самой сутью личности и заставляет ее летать. Не огорчайтесь, что часто такие прекрасные сны с полетами, кᴏᴛᴏᴩые мы все знаем, должны быть истолкованы как сновидения общего сексуального возбуждения, как эрекционные сновидения. Среди исследователей-психоаналитиков П. Федерн (1914) доказал, что такое толкование не подлежит никакому сомнению, но и почитаемый за ϲʙᴏю педантичность Моурли Вольд, экспериментировавший над сновидениями, придавая искусственное положение рукам и ногам, и стоявший в стороне от психоанализа, может быть, даже ничего не знавший о нем, пришел в ϲʙᴏих исследованиях к тому же выводу (1910-1912, т. 2, 791) Не возражайте, что женщинам тоже может присниться, что они летают. Вспомните лучше, что наши сновидения хотят исполнить наши желания и что очень часто у женщин бывает сознательное или бессознательное желание быть мужчиной. А всякому знающему анатомию понятно, что и женщина может реализовать ϶ᴛᴏ желание теми же ощущениями, что и мужчина. В ϲʙᴏих гениталиях женщина тоже имеет маленький орган, аналогичный мужскому, и ϶ᴛᴏт маленький орган, клитор, играет в детском возрасте и в возрасте перед началом половой жизни ту же роль, что и большой мужской половой член.

К числу менее понятных мужских сексуальных символов ᴏᴛʜᴏϲᴙтся определенные пресмыкающиеся и рыбы, прежде всего известный символ змеи. Почему шляпа и пальто приобрели такое же символическое значение, конечно, нелегко узнать, но оно несомненно. Наконец, возникает еще вопрос, можно ли считать символическим замещение мужского органа каким-нибудь другим, ногой или рукой. Я думаю, что общий ход сновидения и ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующие аналогии у женщин заставляют нас ϶ᴛᴏ сделать.

Женские половые органы изображаются символически при помощи всех предметов, обладающих ϲʙᴏйством ограничивать полое пространство, что-то принять в себя. Т. е. при помощи шахт, копей и пещер, при помощи сосудов и бутылок, коробок, табакерок, чемоданов, банок, ящиков, карманов и т. д. Судно тоже относится к их разряду. Многие символы имеют больше отношения к матке, чем к гениталиям женщины, таковы шкафы, печи и прежде всего комната. Символика комнаты соприкасается здесь с символикой дома, двери и ворота становятся символами полового отверстия. Материалы тоже могут быть символами женщины, дерево, бумага и предметы, сделанные из данных материалов, например, стол и книга. Из животных несомненными женскими символами будут улитка и раковина; из частей тела рот как образ полового отверстия, из строений церковь и капелла. Как видите, не все символы одинаково понятны.

К гениталиям следует отнести также и груди, кᴏᴛᴏᴩые, как и ягодицы женского тела, изображаются при помощи яблок, персиков, вообще фруктов. Волосы на гениталиях обоих полов сновидение описывает как лес и кустарник. Сложностью топографии женских половых органов объясняется то, что они часто изображаются ландшафтом, со скалами, лесом и водой, между тем как внушительный механизм мужского полового аппарата приводит к тому, что его символами становятся трудно поддающиеся описанию в виде сложных машин.

Как символ женских гениталий следует упомянуть еще шкатулку для украшений, драгоценностью и сокровищем называются любимые лица и во сне; сладости часто изображают половое наслаждение. Самоудовлетворение обозначается часто как всякого рода игра, так же как игра на фортепиано. Типичным изображением онанизма будет скольжение и скатывание, а также срывание ветки. Особенно примечателен символ выпадения или вырывания зуба. Прежде всего он означает кастрацию в наказание за онанизм.
Стоит отметить, что особые символы для изображения в сновидении полового акта менее многочисленны, чем можно было бы ожидать на основании вышеизложенного. Здесь следует упомянуть ритмическую деятельность, например, танцы, верховую езду. подъемы, а также переживания, связанные с насилием, как, например, быть задавленным. Сюда же ᴏᴛʜᴏϲᴙтся определенные ремесленные работы и, конечно, угроза оружием.

Вы не должны представлять себе употребление и перевод данных символов чем-то очень простым. При ϶ᴛᴏм возможны всякие случайности, противоречащие нашим ожиданиям. Вот к примеру, кажется маловероятным, что половые различия в данных символических изображениях пробудут не резко. Некᴏᴛᴏᴩые символы означают гениталии вообще, безразлично, мужские или женские, например, маленький ребенок, маленький сын или маленькая дочь. Иной раз преимущественно мужской символ может употребляться для женских гениталий или наоборот. Это нельзя понять без более близкого знакомства с развитием сексуальных представлений человека. В некᴏᴛᴏᴩых случаях эта двойственность только кажущаяся; самые яркие из символов, такие, как оружие, карман, ящик, не могут употребляться в бисексуальном значении.

Отметим, что теперь я буду исходить не из изображаемого, а из символа, рассмотрю те области, из кᴏᴛᴏᴩых по большей части берутся сексуальные символы, и прибавлю некᴏᴛᴏᴩые дополнения, принимая во внимание символы, в кᴏᴛᴏᴩых неясна общая основа. Таким темным символом будет шляпа, может быть, вообще головной убор обычно с мужским значением, но иногда и с женским. Точно так же пальто означает мужчину, но не всегда в половом отношении. Вы можете сколько угодно спрашивать почему. Свисающий галстук, кᴏᴛᴏᴩый женщина не носит, будет явно мужским символом. Белое белье, вообще полотно символизирует женское; платье, форменная одежда, как мы уже знаем, будет заместителями наготы, форм тела, а башмак, туфля - женских гениталий; стол и дерево как загадочные, но определенно женские символы уже упоминались. Всякого рода лестницы, стремянки и подъем по ним - несомненный символ полового акта. Вдумавшись, мы обратим внимание на ритмичность ϶ᴛᴏго подъема, кᴏᴛᴏᴩая, как и, возможно, возрастание возбуждения, одышка по мере подъема, будет общей основой.

Мы уже упоминали о ландшафте как изображении женских гениталий. Гора и скала - символы мужского члена; сад - часто встречающийся символ женских гениталий. Плод имеет значение не ребенка, а грудей. Дикие звери означают чувственно возбужденных людей, кроме того, другие грубые желания, страсти. Цветение и цветы обозначают гениталии женщин или, в более специальном случае, - девственность. Не забывайте, что цветы действительно будут гениталиями растений.

Комната нам уже известна как символ. Здесь можно продолжить детализацию: окна, входы и выходы комнаты получают значение отверстий тела. К ϶ᴛᴏй символике относится также и то, открыта комната или закрыта, а ключ, кᴏᴛᴏᴩый открывает, будет несомненным мужским символом.

Таков материал символики сновидений. Стоит заметить, что он еще не полон и его можно было бы углубить и расширить. Но я думаю, вам и ϶ᴛᴏго более чем достаточно, а может быть, уже и надоело. Вы спросите: неужели я действительно живу среди сексуальных символов? Неужели все предметы, кᴏᴛᴏᴩые меня окружают, платья, кᴏᴛᴏᴩые я надеваю, вещи, кᴏᴛᴏᴩые беру в руки, всегда сексуальные символы и ничто другое? Повод для недоуменных вопросов действительно есть, и первый из них: откуда нам, собственно, известны значения данных символов сновидения, о кᴏᴛᴏᴩых сам видевший сон не говорит нам ничего или сообщает очень мало?

Я отвечу: из очень различных источников, из сказок и мифов, шуток и острот, из фольклора, т. е. из сведений о нравах, обычаях, поговорках и народных песнях, из поданныеческого и обыденного языка. Здесь всюду встречается та же символика, и в некᴏᴛᴏᴩых случаях мы понимаем ее без всяких указаний. В случае если мы станем подробно изучать данные источники, то найдем символике сновидении так много параллелей, что уверимся в правильности наших толкований.1

Человеческое тело, как мы сказали, по Шернеру часто изображается в сновидении символом дома. При детальном рассмотрении ϶ᴛᴏго изображения окна, двери и ворота будут входами во внутренние полости тела, фасады бывают гладкие или имеют балконы и выступы, ɥᴛᴏбы держаться. Но такая же символика встречается в нашей речи, когда мы фамильярно приветствуем хорошо знакомого "altes Haus" [старина], когда говорим, ɥᴛᴏбы дать кому-нибудь хорошенько aufs Dachl [по куполу] или о другом, что у него не все в порядке in Oberstьbchen [чердак не в порядке]. В анатомии отверстия тела прямо называются Leibespforten [ворота тела].

То, что родители в сновидении побудут в виде императорской или королевской четы, сначала кажется удивительным. Но ϶ᴛᴏ находит ϲʙᴏю параллель в сказках. Разве не возникает у нас мысль, что в начале многих сказок вместо: "жили-были король с королевой" должно было бы быть: "жили-были отец с матерью"? В семье детей в шутку называют принцами, а старшего наследником (Kronprinz) Король сам называет себя отцом страны . Маленьких детей в шутку мы называем червяками [по-русски - клопами] и сострадательно говорим: бедный червяк .

Вернемся к символике дома. Когда мы во сне пользуемся выступами домов, ɥᴛᴏбы ухватиться, не напоминает ли ϶ᴛᴏ известное народное выражение для сильно развитого бюста: у ϶ᴛᴏй есть за что подержаться? Народ выражается в таких случаях и иначе, он говорит: Sie hat viel Holz vor dem Haus [у ϶ᴛᴏй много дров перед домом], как будто желая прийти нам на помощь в нашем истолковании дерева как женского, материнского символа.

И еще о дереве. Нам неясно, как ϶ᴛᴏт материал стал символически представлять материнское, женское. Обратимся за помощью к сравнительной филологии. Наше немецкое слово Holz [дерево] одного корня с греческим ili, что означает "материал", "сырье". Тут мы имеем дело с довольно частым случаем, когда общее название материала в конце концов сохранилось за одним частным. В океане есть остров под названием Мадейра. Так как он весь был покрыт лесом, португальцы дали ему ϶ᴛᴏ название, когда открыли его. Madeira на португальском языке значит "лес". Но легко узнать, что madeira не что иное, как слегка измененное латинское слово materia, что опять-таки обозначает материю вообще. A materia происходит от слова mater - мать. Материал, из кᴏᴛᴏᴩого что-либо состоит, будет как бы материнской частью. Таким образом, ϶ᴛᴏ древнее понимание в символическом употреблении продолжает существовать.

Рождение в сновидении постоянно выражается отношением к воде; бросаться в воду или выходить из нее означает рождать или рождаться. Не следует забывать, что ϶ᴛᴏт символ вдвойне оправдан ссылкой на историю развития. Не только тем, что все наземные млекопитающие, включая предков человека, произошли от водяных животных - ϶ᴛᴏ весьма отдаленная аналогия, - но и тем, что каждое млекопитающее, каждый человек проходит первую фазу ϲʙᴏего существования в воде, а именно как эмбрион в околоплодной жидкости в чреве матери, а при рождении выходит из воды. Я не хочу утверждать, что видевший сон знает ϶ᴛᴏ, напротив, я считаю, что ему и не нужно ϶ᴛᴏго знать. Стоит заметить, что он, вероятно, знает что-нибудь другое, что ему рассказывали в детстве, но и здесь я буду утверждать, что ϶ᴛᴏ знание не способствовало образованию символа. В детской ему говорили, что детей приносит аист, но откуда он их берет? Из пруда, из колодца, т. е. опять-таки из воды. Важно заметить, что один из моих пациентов, кᴏᴛᴏᴩому ϶ᴛᴏ сказали, когда он был маленьким, исчез после ϶ᴛᴏго на все послеобеденное время. Наконец его нашли на берегу пруда у замка, он лежал, приникнув личиком к поверхности воды и усердно искал на дне маленьких детей.

В мифах о рождении героя, подвергнутых сравнительному исследованию О. Ранком (1909), самый древний из кᴏᴛᴏᴩых о царе Саргоне из Агаде, около 2800 лет до Р. X., преобладающую роль играет бросание в воду и спасание из воды. Ранк открыл, что ϶ᴛᴏ - изображения рождения, аналогичные таким же в сновидении. В случае если во сне спасают из воды какое-нибудь лицо, то считают себя его матерью или просто матерью; в мифе лицо, спасающее ребенка из воды, считается его настоящей матерью. В известном анекдоте умного еврейского мальчика спрашивают, кто был матерью Моисея. Стоит заметить, что он не задумываясь отвечает: принцесса. Но как же, возражают ему, она ведь только вытащила его из воды. Так говорит она, отвечает мальчик, показывая, что правильно истолковал миф.

Отъезд означает в сновидении смерть, умирание. Принято так же отвечать детям на вопрос, куда девалось умершее лицо, отсутствие кᴏᴛᴏᴩого они чувствуют, что оно уехало. Я опять хотел бы возразить тем, кто считает, что символ сновидения происходит от ϶ᴛᴏго способа отделаться от ребенка. Поэт пользуется такой же символикой, говоря о загробной жизни как о неоткрытой стране, откуда не возвращался ни один путник (по traueller) В обыденной жизни мы тоже часто говорим о последнем пути. Всякий знаток древнего ритуала знает, как серьезно относились к представлению о путешествии в страну мертвых, например, в древнеегипетской религии. До нас дошла во многих экземплярах Книга мертвых, кᴏᴛᴏᴩой, как бедекером, снабжали в ϶ᴛᴏ путешествие мумию. С тех пор как кладбища были отделены от жилищ, последнее путешествие умершего стало реальностью.

Символика гениталий тоже не будет чем-то присущим только сновидению. Отметим, что каждому из вас случается быть невежливым и назвать женщину "alte Schachtel" [старая колода], не зная, что вы пользуетесь при ϶ᴛᴏм символом гениталий. В Новом Завете сказано: женщина - сосуд скудельный. Священное Писание евреев, так приближающееся по стилю к поданныеческому, полно сексуально-символических выражений, кᴏᴛᴏᴩые не всегда правильно понимались и толкование кᴏᴛᴏᴩых, например, Песни Песней, привело к некᴏᴛᴏᴩым недоразумениям. В более поздней еврейской литературе очень распространено изображение женщины в виде дома, в кᴏᴛᴏᴩом дверь считается половым отверстием. Муж жалуется, например, в случае отсутствия девственности, что нашел дверь открытой. Символ стола для женщины также известен в ϶ᴛᴏй литературе. Женщина говорит о ϲʙᴏем муже: я приготовила ему стол, ко он его перевернул. Хромые дети побудут из-за того, что муж перевернул стол. Эти факты я беру из статьи Л. Леви из Брюнна: "Сексуальная символика библии и талмуда" (1914)

То, что и корабли в сновидении означают женщин, поясняют нам даннымологи, кᴏᴛᴏᴩые утверждают, что первоначально кораблем (Schiff) назывался глиняный сосуд и ϶ᴛᴏ было то же слово, что овца (Schaff) Греческое сказание о Периандре из Коринфа и его жене Мелиссе подтверждает, что печь означает женщину и чрево матери. Когда, по Геродоту, тиран вызвал тень ϲʙᴏей горячо любимой, но убитой из ревности супруги, ɥᴛᴏбы получить от нее некᴏᴛᴏᴩые сведения, умершая удостоверила себя напоминанием, что он, Периандр, поставил ϲʙᴏй хлеб в холодную печь, намекая на событие, о кᴏᴛᴏᴩом никто другой не мог знать. В изданной Ф. С. Крауссом Anthropophyteia, незаменимом источнике всего, что касается половой жизни народов, мы читаем, что в одной немецкой местности о женщине, разрешившейся от бремени, говорят, что у нее обвалилась печь. Приготовление огня, все, что с ним связано, до глубины проникнуто сексуальной символикой. Пламя всегда будет мужскими гениталиями, а место огня, очаг - женским лоном.

В случае если, быть может, вы удивлялись тому, как часто ландшафты в сновидении могут быть использованы для изображения женских гениталий, то от мифологов вы можете узнать, какую роль мать-земля играла в представлениях и культах древности и как понимание земледелия определялось ϶ᴛᴏй символикой. То, что в сновидении комната (Zimmer) представляет женщину (Frauenzimmer), вы склонны будете объяснить употреблением в нашем языке слова Frauenzimmer [баба] вместо Frau, т. е. замены человеческой личности предназначенным для нее помещением. Подобным же образом мы говорим о Высокой Порте и подразумеваем под данным султана и его правительство; название древнеегипетского властителя фараона также означало не что иное, как "большой двор". (В Древнем Востоке дворы между двойными воротами города будут местом сборища, как рыночные площади в классическом мире.) Я, правда, думаю, что ϶ᴛᴏ объяснение слишком поверхностно. Мне кажется более вероятным, что комната как пространство, включающее в себя человека, стала символом женщины. Мы уже ведь знаем, что слово "дом" употребляется в ϶ᴛᴏм значении; из мифологии и поданныеческих выражений мы можем добавить в качестве других символов женщины еще город, замок, дворец, крепость. Вопрос было бы легче решить, используя сновидения лиц, не знающих и не понимающих немецкого языка. В последние годы я лечил преимущественно иностранцев и, насколько помню, в их языках не было аналогичного словоупотребления. Есть и другие доказательства тому, что символическое отношение может перейти языковые границы, что, впрочем, уже утверждал старый исследователь сновидений Шуберт (1814) Впрочем, ни один из моих пациентов не был абсолютно не знаком с немецким языком, так что я предоставляю решить ϶ᴛᴏт вопрос тем психоаналитикам, кᴏᴛᴏᴩые могут собрать опыт в других странах, исследуя лиц, владеющих одним языком.

Среди символов, изображающих мужские гениталии, едва ли найдется хоть один, кᴏᴛᴏᴩый не употреблялся бы в шуточных, простонародных или поданныеческих выражениях, особенно у классических по϶ᴛᴏв древности. К ним ᴏᴛʜᴏϲᴙтся не только символы, встречающиеся в сновидениях, но и новые, например, различные инструменты, в первую очередь плуг. Впрочем, касаясь символического изображения мужского, мы затрагиваем очень широкую и горячо оспариваемую область, от углубления в кᴏᴛᴏᴩую из соображений экономии мы хотим воздержаться. Лишь по поводу одного, как бы выпадающего из ряда символа "три" мне хотелось бы сделать несколько замечаний. Еще неясно, не обусловлена ли отчасти святость ϶ᴛᴏго числа данным символическим отношением. Но несомненным кажется то, что вследствие такого символического отношения некᴏᴛᴏᴩые встречающиеся в природе трехчастные предметы, например трилистник, могут быть использованы в качестве гербов и эмблем. Так называемая французская лилия, тоже трехчастная, и странный герб двух так далеко расположенных друг от друга островов, как Сицилия и остров Мен, Triskeles (три полусогнутые ноги, исходящие из одного центра), по-видимому, только стилизация мужских гениталий. В древности подобия мужского члена считались самыми сильными защитными средствами (Apotropaea) против дурных влияний, и с данным связано то, что в приносящих счастье амулетах нашего времени всегда легко узнать генитальные или сексуальные символы. Изучим такой набор, кᴏᴛᴏᴩый носится в виде маленьких серебряных брелоков: четырехлистный клевер, свинья, гриб, подкова, лестница и трубочист. Четырехлистный клевер, собственно говоря, заменяет трехлистный; свинья - древний символ плодородия; гриб - несомненно, символ пениса, есть грибы, кᴏᴛᴏᴩые из-за ϲʙᴏего несомненного сходства с мужским членом получили при классификации название Phallus impudicas; подкова повторяет очертание женского полового отверстия, а трубочист, несущий лестницу, имеет отношение к ϶ᴛᴏй компании потому, что делает такие движения, с кᴏᴛᴏᴩыми в простонародье сравнивается половой акт (см. Anthropophyteia) С его лестницей как сексуальным символом мы познакомились в сновидении; нам на помощь приходит употребление в немецком языке слова "steigen" [подниматься], применяемого в специфически сексуальном смысле. Говорят: "Den Frauen nachsteigen" [приставать к женщинам] и "ein alter Steiger" [старый волокита]. По-французски ступенька называется la marche, мы находим совершенно аналогичное выражение для старого бонвивана "un vieux marcheur". С данным, вероятно, связано то, что при половом акте многих крупных животных самец взбирается, поднимается (steigen, besteigen) на самку.

Срывание ветки как символическое изображение онанизма не только совпадает с простонародным изображением онанистического акта, но имеет и далеко идущие мифологические параллели. Но особенно замечательно изображение онанизма или, лучше сказать, наказания за него, кастрации, посредством выпадения и вырывания зубов, потому что ϶ᴛᴏму есть аналогия в фольклоре, кᴏᴛᴏᴩая, должно быть, известна очень немногим лицам, видящим их во сне. Мне кажется несомненным, что распространенное у столь многих народов обрезание будет эквивалентом и заменой кастрации. И вот нам сообщают, что в Австралии известные примитивные племена вводят обрезание в качестве ритуала при наступлении половой зрелости (во время празднеств по случаю наступления совершеннолетия), в то время как другие, живущие совсем рядом, вместо ϶ᴛᴏго акта вышибают один зуб.

Этими примерами я закончу ϲʙᴏе изложение. Это всего исключительно примеры; мы больше знаем об ϶ᴛᴏм, а вы можете себе представить, насколько содержательнее и интереснее получилось бы подобное собрание примеров, если бы оно было составлено не дилетантами, как мы, а настоящими специалистами в области мифологии, антропологии, языкознания, фольклора. Напрашиваются некᴏᴛᴏᴩые выводы, кᴏᴛᴏᴩые не могут быть исчерпывающими, но дают нам пищу для размышлений.

В первую очередь, мы поставлены перед фактом, что в распоряжении видящего сон находится символический способ выражения, кᴏᴛᴏᴩого он не знает и не узнает в состоянии бодрствования. Это настолько же поразительно, как если бы вы сделали открытие, что ваша прислуга понимает санскрит, хотя вы знаете, что она родилась в богемской деревне и никогда его не изучала. При наших психологических воззрениях нелегко объяснить ϶ᴛᴏт факт. Мы можем только сказать, что знание символики не осознается видевшим сон, оно относится к его бессознательной духовной жизни. Но и данным предположением мы ничего не достигаем. До сих пор нам крайне важно было предполагать только бессознательные стремления, такие, о кᴏᴛᴏᴩых нам временно или постоянно ничего не известно. Отметим, что теперь же речь идет о бессознательных знаниях, о логических отношениях, отношениях сравнения между различными объектами, вследствие кᴏᴛᴏᴩых одно постоянно может замещаться другим. Эти сравнения не возникают каждый раз заново, они уже заложены готовыми, завершены раз и навсегда; ϶ᴛᴏ вытекает из их сходства у различных лиц, сходства даже, по-видимому, несмотря на различие языков.

Откуда же берется знание данных символических отношений? Только небольшая их часть объясняется словоупотреблением. Разнообразные параллели из других областей по большей части неизвестны видевшему сон; да и мы исключительно с трудом отыскивали их.

Во-вторых, данные символические отношения не будут чем-то таким, что было бы характерно только для видевшего сон или для работы сновидения, благодаря кᴏᴛᴏᴩой они выражаются. Ведь мы узнали, что такая же символика используется в мифах и сказках, в народных поговорках и песнях, в общепринятом словоупотреблении и поданныеческой фантазии.1 Область символики чрезвычайно обширна, символика сновидений будет ее малой частью, даже нецелесообразно приступать к рассмотрению всей ϶ᴛᴏй проблемы исходя из сновидения. Многие употребительные в других областях символы в сновидениях не встречаются или встречаются исключительно очень редко, некᴏᴛᴏᴩые из символов сновидений встречаются не во всех других областях, а только в той или иной. Возникает впечатление, что перед нами какой-то древний, но утраченный способ выражения, от кᴏᴛᴏᴩого в разных областях сохранилось разное, одно только здесь, другое только там, третье в слегка измененной форме в нескольких областях. Я хочу вспомнить здесь фантазию одного интересного душевнобольного, воображавшего себе какой-то "основной язык", от кᴏᴛᴏᴩого во всех данных символических отношениях будто бы имелись остатки.

В-третьих, вам должно было броситься в глаза, что символика в других указанных областях не только сексуальная, в то время как в сновидении символы могут быть использованы почти исключительно для выражения сексуальных объектов и отношений. И ϶ᴛᴏ нелегко объяснить. Не нашли ли исходно сексуально значимые символы позднее другое применение и не связан ли с данным известный переход от символического изображения к другому его виду? На ϶ᴛᴏт вопрос, очевидно, нельзя ответить, если иметь дело только с символикой сновидений. Можно исключительно предположить, что существует особенно тесное отношение между истинными символами и сексуальностью.

По ϶ᴛᴏму поводу нам было дано в последние годы одно важное указание. Филолог Г. Шпербер (Упсала), работающий независимо от психоанализа, выдвинул (1912) утверждение, что сексуальные потребности принимали самое непосредственное участие в возникновении и дальнейшем развитии языка. Начальные звуки речи служили сообщению и подзывали сексуального партнера; дальнейшее развитие корней слов сопровождало трудовые операции первобытного человека. Эти работы были совместными и проходили в сопровождении ритмически повторяемых языковых выражений. При ϶ᴛᴏм сексуальный интерес переносился на работу. Важно заметить, что одновременно первобытный человек делал труд приятным для себя, принимая его за эквивалент и замену половой деятельности. Материал опубликован на http://сайт
Исходя из всего выше сказанного, мы приходим к выводу, что произносимое при общей работе слово имело два значения, обозначая как половой акт, так и приравненную к нему трудовую деятельность. Со временем слово оϲʙᴏбодилось от сексуального значения и зафиксировалось на ϶ᴛᴏй работе. Следующие поколения поступали точно так же с новым словом, кᴏᴛᴏᴩое имело сексуальное значение и применялось к новому виду труда. Таким образом возникало какое-то число корней слов, кᴏᴛᴏᴩые все были сексуального происхождения, а затем лишились ϲʙᴏего сексуального значения. В случае если вышеизложенная точка зрения правильна, то перед нами, во всяком случае, открывается возможность понимания символики сновидений. Мы могли бы понять, почему в сновидении, сохраняющем кое-что из данных самых древних отношений, имеется такое огромное множество символов для сексуального, почему в общем оружие и орудия символизируют мужское, материалы и то, что обрабатывается, - женское. Символическое отношение было бы остатком древней принадлежности слова; вещи, кᴏᴛᴏᴩые когда-то назывались так же, как и гениталии, могли теперь в сновидении выступить для того же в качестве символов.

Но благодаря данным параллелям к символике сновидений вы можете также оценить характерную особенность психоанализа, благодаря кᴏᴛᴏᴩой он становится предметом всеобщего интереса, чего не могут добиться ни психология, ни психиатрия. При психоаналитической работе завязываются отношения с очень многими другими гуманитарными науками, с мифологией, а также с языкознанием, фольклором, психологией народов и религиоведением, изучение кᴏᴛᴏᴩых обещает ценнейшие результаты. Не стоит забывать, что вам будет понятно, почему на почве психоанализа вырос журнал Imago, основанный в 1912 г. под редакцией Ганса Сакса и Отто Ранка, поставивший себе исключительную задачу поддерживать данные отношения. Во всех данных отношениях психоанализ сначала больше давал, чем получал. Хотя и он извлекает выгоду из того, что его ϲʙᴏеобразные результаты подтверждаются в других областях и тем самым становятся более достоверными, но в целом именно психоанализ предложил те технические приемы и подходы, применение кᴏᴛᴏᴩых оказалось плодотворным в данных других областях. Душевная жизнь отдельного человеческого существа дает при психоаналитическом исследовании сведения, с помощью кᴏᴛᴏᴩых мы можем разрешить или, по крайней мере, правильно осветить некᴏᴛᴏᴩые тайны из жизни человеческих масс.

Впрочем, я вам еще не сказал, при каких обстоятельствах мы можем глубже всего заглянуть в тот предполагаемый "основной язык", из какой области узнать о нем больше всего. Пока вы ϶ᴛᴏго не знаете, вы не можете оценить всего значения предмета. Областью ϶ᴛᴏй будет невротика, материалом - симптомы и другие невротические проявления, для объяснения и лечения кᴏᴛᴏᴩых и был создан психоанализ.

Рассматривая вопрос с четвертой точки зрения, мы опять возвращаемся к началу и направляемся по намеченному пути. Мы сказали, что даже если бы цензуры сновидения не было, нам все равно было бы нелегко понять сновидение, потому что перед нами встала бы задача перевести язык символов на язык нашего мышления в состоянии бодрствования. Исходя из всего выше сказанного, мы приходим к выводу, что символика будет вторым и независимым фактором искажения сновидения наряду с цензурой. Напрашивается предположение, что цензуре удобно пользоваться символикой, так как она тоже стремится к той же цели - сделать сновидение странным и непонятным.

Скоро станет ясно, не натолкнемся ли мы при дальнейшем изучении сновидения на новый фактор, способствующий искажению сновидения. Я не хотел бы оставлять тему символики сновидения, не коснувшись еще раз того загадочного обстоятельства, что она может встретить весьма энергичное сопротивление образованных людей, тогда как распространение символики в мифах, религии, искусстве и языке совершенно несомненно. Уж не определяется ли ϶ᴛᴏ вновь отношением к сексуальности?

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http :// www . allbest . ru /

КОМИТЕТ ОБЩЕГО И ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ ЛЕНИНГРАДСКОЙ ОБЛАСТИ

АВТОНОМНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

Ленинградский государственный университет имени А.С. Пушкина Факультет психологии

Кафедра общей и прикладной психологии

Курсовая работа

З. Фрейд «анализ сновидений»

Санкт - Петербург 2016 год

Введение

Глава 1. Вклад З. Фрейда в становление психоанализа

1.1 Понятие и становление психоанализа

1.2 Роль сновидений в психоанализе

Глава 2. Особенности анализа сновидений по З. Фрейду

2.1 Представления З. Фрейда о работе сновидения

2.2 Символизм сновидений в теории З. Фрейда

2.3 Техника толкования сновидений

Заключение

Выводы

Список использованной литературы

Введение

Актуальность данного исследования связана с тем, что современная психология характеризуется большим количеством векторов приложения усилий работающих психологов, одним из главных среди них выступает психоаналитическое направление, определяемое корнями, уходящими в первичные исследования З. Фрейда.

З. Фрейд (1856 - 1939) - австрийский врач-психотерапевт. С помощью разработанной им психоаналитической техники он объясняет причинные нервозов пациентов. Как известно, поведение человека, прежде всего, регулируется его сознанием. З. Фрейд выяснил, что за вывеской сознания скрывается некая его прослойка, неосознаваемая индивидом, но побуждающая его к множеству похотей и наклонностей. Ввиду специфики своей деятельности, он наткнулся на целый пласт неосознанных мотивов. Во многих случаях именно они становились источником нервных и психических заболеваний. Сделанное открытие способствовало поиску средств, которые бы могли помочь пациенту избавиться от противоборства явного и скрытого в глубине сознания. В результате появился психоанализ Зигмунда Фрейда - средство душевного высвобождения. Его основная работа «Толкование сновидений» вышла в свет в 1900 году.

Неоценима заслуга З. Фрейда в толкование сновидений. Именно он исследовал сны пациентов и выявил скрытые в них противоречия. Концептуальные положения Зигмунда Фрейда легли в основу современного психоанализа, на текущий момент представляющего собой динамично прогрессирующие технологии раскрытия сокровенных свойств человеческой сущности.

Научной базой данного исследования являются работы В. М. Лейбина, В.Н. Лихницкого, Ю.М. Пратусевича, A.M.Руткевича, Г. Шнейдера, А. Шопфа, Дж.Эрнеста и других исследователей психоаналитического метода З. Фрейда.

Цель данного исследования - изучение специфики анализа сновидений З. Фрейда.

Для достижения цели были поставлены следующие задачи:

1. Изучить понятие и становление психоанализа;

2. Определить роль сновидений в психоанализе;

3. Изучить представления З. Фрейда о работе сновидения;

4. Раскрыть символизм сновидений в теории З. Фрейда;

5. Исследовать технику толкования сновидений.

Объект исследования - психоаналитический метод З. Фрейда.

Предмет исследования - представления З. Фрейда о специфике сновидений.

Гипотеза исследования предполагает, что анализ сновидений может быть эффективным при соблюдении следующих условий:

Знаний психоаналитика о работе сновидений;

Владения методом психоанализа, разработанного З. Фрейдом;

Раскрытия основных механизмов в работе сновидения (символизм, цензура, замещение и др.).

Научная новизна исследования состоит в том, что представленная работа представляет собой комплексное исследование психоаналитического метода толкования сновидений 3. Фрейда.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что изложенные положения и выводы могут быть использованы для дальнейших исследований в области психоанализа.

Практическая значимость исследования состоит в том, что данное исследование может быть использовано для проведения семинарских занятий, спецкурса по психоаналитическим концепциям.

Глава 1. Вклад З. Фрейда в становление психоанализа

1.1 Понятие и становление психоанализа

Психоанализ (в переводе с немецкого - Psychoanalyse) представляет собой психологическую теорию, которая была разработана в конце XIX - начале XX века австрийским ученым Зигмундом Фрейдом.

Психоанализ - от греческого «душа» и «разложение, расчленение». З. Фрейд ввел понятие психоанализа для обозначения нового метода изучения и лечения психических расстройств. Впервые понятие «психоанализ» он использовал в статье об этиологии неврозов в 1896 году .

Есть два важных момента, которые по мнению исследователя, предшествовали этому. Речь идет о методе венского врача Йозефа Брейера и методе психиатра Ипполита Бернхейма. С первым Фрейду довелось некоторое время вместе работать, а метод доктора Бернхейма З. Фрейд наблюдал на одном из сеансов .

Психиатр И. Бернхейм, применял для лечения невротиков метод гипнотического внушения. В 1889 году З. Фрейд присутствовал во время одного из обучающих занятий Бернхейма. Во время этого сеанса воспоминания пациента из самбулического состояния под гипнозом, преодолев сознательное сопротивление больного, были с успехом восстановлены в бодрствующем состоянии.

Впоследствии З. Фрейдом были введены понятия сопротивления пациента и процесса вытеснения, как защитного механизма психики. Для возможности работы с сопротивлением и вытеснением пациента вместо гипноза был выбран метод свободных ассоциаций. Было введено понятие сознательного заместителя для вытесненного бессознательного .

Основную идею психоанализа Фрейда излагает следующими словами: «Расстройствам эротики должно быть приписано наибольшее значение среди факторов, ведущих к заболеванию, и это так для обоих полов. Почему другие душевные волнения не могут дать повода к описанным явлениям вытеснения и замещения. Я могу на это ответить: я не знаю, почему другие, несексуальные, душевные волнения не должны вести к тем же результатам. И я ничего не имел бы против этого. Но опыт показывает, что они подобного значения не имеют. И самое большее - они помогают действию сексуальных моментов, но никогда не могут заменить последних» .

Необходимая аналитическая работа должна дойти до времени полового развития и раннего детства. «Только переживания детства дают объяснение чувствительности к будущим травмам, и только раскрытием и доведением до сознания этих следов воспоминаний, обычно почти всегда позабытых, мы приобретаем силу для устранения симптомов» .

Для обоснования своего подхода З. Фрейд ввел понятие Эдипова комплекса и последовательных фаз в психосексуальном развитии человека (оральной, анальной, фаллической и генитальной) .

Итак, впервые термин психоанализ был введен З. Фрейдом, который работал над исследованием бессознательных процессов, происходящих в человеческой психике и над глубоко упрятанными в людское подсознание мотивациями. Исходя из основ методики, человеческая природа рассматривается с точки зрения противоборства тенденций антиподов. Именно психоанализ дает возможность увидеть, как бессознательное противостояние влияет не только на личностную самооценку, но и на эмоциональность личности, на ее связи с ближайшим окружением, отдельными общественными институтами.

В своих работах З. Фрейд дает различные определения психоанализа. Так он пишет, что психоанализ «представляет собой незаменимое средство научного исследования, способ исследования психических процессов, учение о психически бессознательном». Или дает следующее определение: «психоанализ - это орудие, которое дает возможность Я овладеть Оно». Также психоанализом З. Фрейд называет «любое исследование, которое признает факты переноса и сопротивления, как исходные положения работы». В других случаях психоанализ он определяет как «вспомогательное средство исследования в разнообразных областях духовной жизни», одним из видов самопознания. Иногда он называет психоанализ «искусством истолкования ошибочных действий, сновидений, симптомов заболеваний». З. Фрейд отмечает, что «он - нечто среднее между медициной и философией, это работа, при помощи которой в сознание больного вводится вытесненное им в его душевной жизни» .

В статье «Психоанализ» (1923) автор отмечает, что психоанализом называется: «способ исследования психических процессов, недоступных пониманию; основанный на этом исследовании метод лечения невротических расстройств; возникший в результате этого ряд психологических концепций, постепенно развивающихся и складывающихся в новую научную дисциплину» .

Таким образом, З. Фрейд довольно подробно объясняет суть психоанализа. Если за исходное определение взять данную З. Фрейдом какую-то одну трактовку, то тем самым ускользает почва для адекватного понимания психоанализа.

Психоанализ расширялся, критиковался и развивался в различных направлениях, преимущественно бывшими коллегами Фрейда, такими как А. Адлер и К. Г. Юнг, а позднее неофрейдистами, такими как Э. Фромм, К. Хорни, Г. С. Салливан, Ж. Лакан и другими .

Лейбин В. М. Дает следующее определение психоанализа: «Психоанализ - это система теоретических знаний о человеке и практическое их использование при изучении разнообразных проявлений человеческой деятельности и лечении невротических заболеваний» .

В настоящее время психоанализ представляет методологию, основанную на изучении, выявлении, анализе вытесненных из сознания, скрытых или подавленных тревог индивидуума, которые в явной форме травмировали его психику .

Средствами распознавания скрытого в психоанализе являются: метод свободных ассоциаций, толкование сновидений и использование случайных оговорок и ошибочных действий пациента .

Основное правило психоанализа гласит: пациент должен говорить всё. «Он должен все говорить, совершенно отказавшись от любого критического выбора, все, что приходит ему в голову, даже если он считает это неправильным, не относящимся к делу, бессмысленным. Следуя этому правилу, мы обеспечиваем себя материалом, который наведет нас на след вытесненных комплексов» .

Метод свободных ассоциаций лежит в основе психоанализа и является одним из основных. Закон образования ассоциаций гласит, что если какие-либо объекты воспринимаются одновременно или в непосредственной близости, то впоследствии появление одного из них может повлечь за собой осознание другого .

З. Фрейд отмечает, что «больной иногда замолкает, запинается и начинает утверждать, что он не знает, что сказать, что ему вообще ничего не приходит на ум... Однако более тонкое наблюдение показывает, что подобного отказа со стороны мыслей никогда не бывает на самом деле» .

Можно выделить основные положения психоанализа:

Человеческое поведение, опыт и познание во многом определены внутренними и иррациональными влечениями;

Эти влечения преимущественно бессознательны;

Попытки осознания этих влечений приводят к психологическому сопротивлению в форме защитных механизмов;

Кроме структуры личности, индивидуальное развитие определяется событиями раннего детства;

Конфликты между осознанным восприятием реальности и бессознательным (вытесненным) материалом могут приводить к эмоциональным нарушениям, таким как невроз, невротические черты характера, страх, депрессия, и тому подобное;

Освобождение от влияния бессознательного материала может быть достигнуто через его осознание .

В настоящее время современный психоанализ представляет собой более двадцати концепций психического развития человека. Между тем подходы к психоаналитическому терапевтическому лечению сильно различаются.

Классический психоанализ З. Фрейда обозначает специфический тип терапии, при котором «анализант» (аналитический пациент) вербализует мысли, включая свободные ассоциации, фантазии и сны. На основе этого аналитик делает вывод о бессознательных конфликтах, которые являются причинами симптомов и проблем характера пациента. Далее аналитик интерпретирует их для пациента, и они вместе находят пути разрешения проблем. Особенности психоаналитических интервенций, как правило, включает конфронтацию и разъяснение патологических защит и желаний клиента .

Итак, в настоящее время психоанализ является одним из методов лечения психических расстройств, основанный на теории З. Фрейда. Исследователь, стремясь к максимальному возрождению психического здоровья пациентов, разработал теоретические принципы психоанализа и ввел их в практику. Вследствие своей уникальности, предложенная технология восстановления психического здоровья со временем приобрела широчайшую известность и популярность.

Таким образом, можно сделать следующий вывод. Психоанализ представляет собой психологическую теорию, разработанную З. Фрейдом для выявления вытесненных из сознания скрытых тревог клиента, которые травмировали его психику. В настоящее время «психоанализ» представляет собой научную дисциплину; комплекс мероприятий по исследованию психических процессов; методику лечения нарушений невротического характера.

1.2 Роль сновидений в психоанализе

Основная идея теории психоанализа З. Фрейда состоит в том, что мотивы поведения человека преимущественно им не осознаваемы и потому совершенно неочевидны.

Человеческая природа рассматривается З. Фрейдом с точки зрения противоборства тенденций антиподов. Именно психоанализ дает возможность увидеть, как бессознательное противостояние влияет не только на личностную самооценку, но и на эмоциональность личности, на ее связи с ближайшим окружением, отдельными общественными институтами. Обычно источник конфликта локализован в условиях приобретенного индивидом опыта, а поскольку люди одновременно социальные и биологические существа, их основным биологическим устремлением оказывается поиск наслаждений с одновременным избеганием от любой формы боли .

Именно в предсознательном сосредотачивается значительное число фантазийных побуждений и желаний индивида. При этом если достаточно сосредоточиться на цели, то вполне можно перенаправить такие желания в сознательное. Те события, которые из-за существующих моральных и нравственных ориентиров индивида отрицаются им как допустимые, а быть может, расцениваются как болезненные и потому перемещаются в бессознательную часть. Именно эта часть приобретенного опыта оказывается отделенной от двух других стеной. Поэтому следует понять, что психоанализ сконцентрирован на исследовании имеющихся взаимосвязей между частями сознательного и бессознательного. Стоит отметить, что психоанализ в психологии оперирует глубинными аналитическими механизмами, такими как: исследование самопроизвольных поступков, совершаемых в обыденной жизни; исследования с использованием независимых ассоциаций, через интерпретацию снов.

З. Фрейд позволил сновидениям стать предметом научных исследований. Впервые он проявил интерес к сновидениям, когда понял, что его пациенты склонны спонтанно рассказывать о своих снах. Вскоре он начал систематически включать толкование сновидений в свою практику наряду с гипнозом и методом свободных ассоциаций. В конце девятнадцатого века З. Фрейд исследовал механизм сновидений. Приложив идеи и методы психоанализа к проблеме сновидения, исследователь разрабатывает свою теорию сновидений.

Сновидения - есть зашифрованные сообщения бессознательного, а не бессмысленный набор образов. «Представим себе, что мы хотим заменить газетную статью рядом иллюстраций. Сделать это будет непросто... ещё сложнее будет проделать это с абстрактными словами и всеми частями речи, выражающими логические отношения» .

«В предисловии к третьему английскому изданию «Толкование сновидений» в 1931 году семидесятипятилетний Зигмунд Фрейд писал: «Эта книга в полном соответствии с моими нынешними представлениями содержит самое ценное из открытий, которые благосклонная судьба позволила мне совершить. Озарения подобного рода выпадают на долю человека, но только раз в жизни» .

Работа «Толкование сновидений» появилось в России уже в 1913 году. На протяжении своей жизни Фрейд периодически пересматривал и дополнял первое издание. Его теория сновидений в скорректированном виде была изложена в «Лекциях по введению в психоанализ» (1916 - 1917) и подверглась новому пересмотру в «Продолжении лекций по введению в психоанализ» (1933).

В отличие от многих своих современников, изучавших сновидения с физиологической точки зрения, З. Фрейд задался целью показать, что сновидения доступны толкованию.

З. Фрейд отмечал роль психоанализа в толковании сновидений: «Психоанализ поднимает значение сновидения до полноценного психического акта, имеющего смысл, определенное намерение и назначение в душевной жизни индивида и к тому же идущего далее простой констатации чуждости, нелогичности и абсурдности сновидения» .

Исследователь предпринял попытку осмысления сновидений, выдвигая постулат о том, что сновидения доступны толкованию. З. Фрейд писал: «Толкование сновидений является фундаментом психоаналитической работы, а его результаты представляют важнейший вклад психоанализа в психологию».

З. Фрейд следовал обыденным представлениям о сновидениях как имеющих значение в жизни человека. При этом он исходил из того, что сновидения имеют смысл и их толкование способствует пониманию душевной жизни людей. В этом отношении Фрейд как бы отошел от предшествующих научных концепций, авторы которых не придавали значения смыслу сновидений.

Рассматривая сновидение в качестве невротического симптома, свойственного всем здоровым людям, Фрейд выдвинул ряд предположений, которые легли в основу психоаналитического метода толкования сновидений.

Первое предположение состояло в том, что сновидение представляет собой не физиологическое, соматическое, а психическое явление. Сновидение есть продукт и проявление видевшего сон человека.

Второе предположение З. Фрейда состояло в утверждении, что видевший сон знает свое сновидение. Когда его расспрашивают о сновидении, то чаще всего он отвечает, что ничего не знает о нем и не имеет ни малейшего представления о его смысле. Но, по мнению З. Фрейда, на самом деле видевший сон знает о смысле своего собственного сновидения.

Третье предположение исследователя было основано на том, что первая пришедшая в голову мысль о своем сновидении дает самое точное объяснение. Психоаналитический метод толкования сновидений заключается в том, что видевшего сон спрашивают, откуда у него это сновидение. Первое же его высказывание по данному поводу считается объяснением .

Анализ сновидений включает в себя установку, в соответствии с которой при спокойном самонаблюдении целесообразнее иметь дело не со сновидением в целом, а с составляющими его элементами. Если человека спросить, чем вызвано его сновидение и что оно означает, то обычно он ничего не может сказать. Поэтому необходимо разбить сновидение на элементы, обратить внимание на отдельные его символы и осуществлять самонаблюдение и анализ их. Тогда о пришедших в голову мыслях нельзя будет сказать, что они являются произвольными, совершенно не связанными с содержанием сновидения.

Итак, можно сделать вывод о том, что основным способам изучения психики психоанализ относит в первую очередь толкование сновидений. Анализ сновидений является незаменимым инструментом в арсенале приемов терапии психоаналитика. Для Фрейда сны стали ключом к теоретическому постижению подсознания. Кроме того, он интерпретировал сны людей, которые не страдают от психических заболеваний, предложив, таким образом, универсальный поход к анализу сновидений.

Глава 2. Особенности анализа сновидений по З. Фрейду

2.1 Представления З. Фрейда о работе сновидения

З. Фрейд разработал собственную технику толкования сновидений. Исследователь проводил анализ сновидений пациентов, раскрывал смысл и значение их снов. Такой анализ был направлен на расшифровку их бессознательного содержания.

По З. Фрейду, сновидения представляют собой психические явления, которые являются отражением чего-то существующего в душе индивидуума, о чем сам человек не подозревает. Таким образом, клиент никогда не осознает истинный смысл своего сновидения. Работа психоаналитика, соответственно, сводится к тому, чтобы раскрыть перед человеком этот смысл. З. Фрейд использовал метод свободных ассоциаций к отдельным частям сновидения, чтобы с помощью пациента раскрыть истинную сущность сна. Процесс толкования заключался в переводе явного содержания сновидения (то есть его сюжета) в скрытое содержание .

Фрейд разделял сновидения на два вида: явные и скрытые сновидения. Явные сновидения - это сны, в которых мы видим продолжение наших дневных действий, завершение незаконченных дел, исполнение желаний, высвобождение подавленных эмоций. По З. Фрейду «функция сновидений - оберегать сон», все внутренние беспокойства и другие раздражители трансформируются в сновидение, чтобы предотвратить пробуждение ночью. Согласно З. Фрейду скрытое сновидение состоит из двух частей. Первая состоит из обрывков мыслей и других дневных впечатлений, которые могут прокручиваться в предсознании человека, таком состоянии, когда они свободно вспоминаются, но не осознаются полностью. Вторая часть скрытого сновидения находится в бессознательном. В этой части сновидец может увидеть только свои скрытые желания, во время сна ослабевает внутренняя цензура и высвобождаются подавленные ею желания. К таким желаниям относятся неприемлемые «в этическом, эстетическом, социальном отношении» эгоистические побуждения, например табуированные сексуальные побуждения (инцест) и сильное чувство ненависти (желание смерти своим близким) .

Как отмечает Э. Ясмина, представления З. Фрейда о работе сновидения основывались на тезисе, в соответствии с которым сновидение вспоминается не таким, каким его видели, таким образом, выстраивая «фасад, за которым этот процесс, скрывается». Образы сна и его скрытое содержание не всегда имеют очевидную взаимосвязь. Скрытые мысли сновидения недоступны сознанию видевшего сон, они бессознательны. Перевод скрытого сновидения в явное З. Фрейд назвал работой сновидения. Деятельность, связанную с обратным процессом, то есть стремлением добраться от явного сновидения до скрытого, - работой толкования сновидений .

Для З. Фрейда работа сновидения являлась примером бессознательной переработки предсознательного процесса мышления, а ее исход - компромиссом, с одной стороны, сглаживающим конфликтные ситуации, а с другой - приводящим к искажению сновидения.

Поэтому сновидения бывают так запутанны, и зачастую бессмысленны. Причина в том, что, что одна сила формирует желание (бессознательное), а другая (цензура) его искажает.

Для определения преграды между системами сознания и бессознательного З. Фрейд использует понятие «цензура», под которой понимает вытесняющую тенденцию, препятствующую осознанию бессознательных влечений человека. В работе «Толкование сновидений» он пишет, что «цензура, именно она - основной участник искажения сновидения» .

Везде, где в сновидении есть пропуски, в них виновата цензура, она может использовать и другие средства искажения сновидения. Наряду с пропусками цензура производит перегруппировку и модификацию сна. В результате явное сновидение становится совершенно непохожим на его скрытые мысли.

Как правило, цензуре подвергаются достойные осуждения, неприличные в нравственном, социальном отношениях бессознательные влечения человека. Все они отвергаются цензурой.

З. Фрейд исходил из того, что работа сновидения дает несколько результатов. К этим результатам или достижениям работы сновидения могут быть отнесены следующие: сгущение, смещение, превращение мыслей в зрительные образы, вторичная обработка .

Сгущение - явное сновидение сокращает скрытые в нем мысли, опуская при этом некоторые элементы этих мыслей. Только часть переходит в явное сновидение, при этом отдельные элементы скрытых мыслей могут смешиваться между собой, образуя новые образы из уже знакомых .

Смещение - скрытый элемент, который замещается на другой, не похожий на него. Возможно, важный элемент будет смещен на периферию, а второстепенный - на центральную позицию. Поэтому сновидение может казаться странным, так как центральное действие кажется абсолютно несущественным. Например, «сновидящий видит себя погружающимся в теплую, приятную воду живописного, озера, а по небу проплывает облако, из которого выглядывает крылатый ангел, но почему-то с перекошенным лицом старого колдуна. Глубинный же анализ вскрывает иную картину: центром притяжения является не озеро, а мать, перекошенное лицо облака-ангела оказывается умершим отцом, воспоминания о котором вызывают благоговение и страх» .

Превращение - трансформация мыслей и слов в зрительные образы. Установить связь между словом и образом порой бывает непросто. Например, «в процессе работы сновидения мысль о разводе с женой может вылиться в изображение веселого застолья мужа, похороны супруги, треснувшего арбуза, перелома ног и рук в результате автокатастрофы или иной картины, вызывающей недоумение» .

Вторичная обработка - процесс сглаживания образов сновидения и придания сюжету целостности. Сновидение утрачивает характер абсурдности и нелепости. Оно приводится в порядок: в нем устанавливаются логические связи и заполняются пробелы. Однако в процессе вторичной обработки сновидения допускаются разного рода ошибки, в результате чего видимая картина или сюжет сновидения не соответствуют действительному его содержанию. При попытке вспоминания и толкования сновидения нормальное мышление пытается установить логические связи между образами . психоанализ ассоциация сновидение невротический

Своеобразное психосексуальное направление классического психоанализа подразумевает прохождение аналитиком и анализируемым определенных психических процессов.

Процесс перенесения З. Фрейд описывает следующим образом: «Тот, чья потребность в любви не получает полного удовлетворения в реальности, вынужден обращать на всякое новое лицо, с которым сталкивается, свои либидозные надежды... Поэтому вполне естественно, что активная сила либидо обращается также и на личность врача» .

«Врач должен признать, что влюбленность пациентки вынуждена аналитическим положением и не может быть приписана превосходству его особы и что у него нет никакого основания гордиться таким «завоеванием», как это назвали бы вне анализа» .

Контрперенос представляет собой ответные бессознательные чувства аналитика к своему пациенту. «Это явление представляет собой одну из главных опасностей для психоаналитика, оно может привести к психическому заражению обоих».

Процесс переработки сопротивлений начинается с того, что «врач открывает никогда не узнаваемое анализируемым сопротивление и указывает на него пациенту... за указанием на сопротивление не следует непосредственно его прекращение. Нужно дать больному время углубиться в неизвестное ему сопротивление, переработать его, преодолеть его…» .

Сопротивления пациента - это бессознательный защитный механизм, который, по мнению представителей классического психоанализа, препятствует осознанию им своих неприемлемых вытесненных мыслей и желаний .

«Эта переработка сопротивлений становится на практике мучительной задачей для анализируемого и испытанием терпения врача. Но именно эта часть работы оказывает самое большое изменяющее влияние на пациента, и ею аналитическое лечение отличается от всякого воздействия путём внушения» .

Итак, можно сделать вывод о том, что работа сновидения является примером бессознательной переработки процесса мышления. Перевод скрытого сновидения в явное является работой сновидения. Стремление добраться от явного сновидения до скрытого и есть толкование сновидений. Работа сновидения дает несколько результатов, а именно: сгущение, смещение, превращение мыслей в зрительные образы, вторичная обработка. Все это искажает сновидение и затрудняет его толкование.

2.2 Символизм сновидений в теории З. Фрейда

З. Фрейд считал себя вынужденным включить главу о символизме в сновидениях в позднее издание «Интерпретации сновидений». В предисловии к третьему изданию 1911 года он написал: «Мой собственный опыт, так же как и работы Вильгельма Штекеля и других, с тех пор научили меня формулировать более верную оценку степени и важности символизма в сновидениях (или, скорее, в бессознательном мышлении)» .

Как отмечает В. М. Лейбин, З. Фрейд исходил из того, что элемент сновидения представляет собой символ бессознательной мысли сновидения. Для разных элементов сновидения можно найти одни и те же переводы или замещения, являющиеся постоянными, неизменными. То есть существует такое постоянное отношение между элементом сновидения и его переводом, замещением, которое он назвал символическим .

В работе «Введение в психоанализ. Десятая лекция. Символика сновидения» Зигмунд Фрейд пишет: «Сущностью символического отношения является сравнение, хотя и не любое <…> сновидение выражает в символах не все, а только определенные элементы скрытых мыслей сновидения» .

Фрейд раскрывает значение некоторых постоянных символов, при этом отмечает, что число предметов, изображаемых в сновидении символически, невелико. Например, человеческое тело в целом, родители, дети, братья и сестры, рождение, смерть, нагота и еще немногое.

Так З. Фрейд пишет, что «в сновидении случается спускаться по фасаду домов то с удовольствием, то со страхом. Дома с совершенно гладкими стенами изображают мужчин; дома с выступами и балконами, за которые можно держаться, - женщин» .

Отъезд, поездка по железной дороге - свидетельствует об умирании. Смерть символизируется различными неясными, как бы нерешительными намеками, нагота - одеждой и форменной одеждой. Фрейд отмечает, что «тут стираются границы между символическим и намекающим изображением» .

Итак, З. Фрейд использовал образы, возникающие в сновидениях, для интерпретации посланий из бессознательного, характерное для них трактование. Он проследил определенные взаимосвязи между некоторыми видами переживаний и элементами сновидений, которые появляются даже у психически здоровых людей. Он утверждал, что формирование визуальных ответов (сновидений) в ответ на раздражитель не случайно. Так же он выяснил, что части явного послания содержат в себе и элементы со скрытым смыслом. Эти проявления Фрейд назвал символами сновидения, которым он приписывал постоянное значение.

Символы представляют собой единственные элементы сновидений, которые могут быть истолкованы аналитиком без помощи сновидца. Символы имеют постоянное, универсальное значение, которое не зависит от того, в чьем именно сновидении эти символы появляются .

Например: число три символизирует мужской половой орган. Все сны, которые состоят из трех частей, могут отсылать нас к фаллическому символу. Кроме того фаллос символизируют все предметы, которые похожи на него по своей форме, а именно длинные вещи, которые явно выступают: горы, камни, палки, зонтики, столбы, деревья. Все предметы, которые проникают в организм, нанося ему вред, так же символизируют фаллос: ножи, кинжалы, копья, сабли. В эту категорию попадают все виды холодного и огнестрельного оружия. Очевидными символами фаллоса считаются предметы, из которых течет жидкость, все удлиненные предметы а так же, воздушные шары, самолеты и т.д. Менее очевидными символами выступают рептилии и рыбы, особенно змеи. Верхняя одежда, например шляпа и пальто, а также различных машин и приборов имеют тот же смысл .

Женские гениталии символически представлены в виде полых объектов, которые могут вмещать вещи: валы, ямы и пещеры. То же самое может символизировать дом с подъездами, проходы и двери, церкви, часовни, дворцы, особняки, крепости и даже сам ландшафт. Такие материалы как дерево и бумагу, а также предметы, изготовленные из них: столы, книги символизируют женские гениталии. Типичные женские символы среди животных, улитки и мидии. Яблоки, персики и фрукты в целом символизируют грудь .

Различные виды ритмической деятельности, такие как танцы, верховая езда, а так же полет и угроза оружием, символизируют сам половой акт. Типичные виды деятельности, которые символизируют половой акт - это скалолазание и спуск по лестнице. Королева и король или император и императрица, и связанные с ними отношения символизируют родителей. Падение в воду или выход из нее символизирует рождение .

З. Фрейд дает целый список символов в сновидении. Как отмечает В. М. Лейбин, «все это может показаться неким бредом, вызванным к жизни сексуально озабоченным человеком. На самом деле сексуальные символы - не произвольная выдумка Фрейда. С древних времен многие вещи и понятия включали в себя сексуальную символику, которая уходит своими корнями в историческое прошлое человечества. Сексуальная символика в сновидениях представляет собой важный объект исследования» .

По мнению З. Фрейда, символы сновидения можно понять благодаря их интерпретации. Сами же символы сновидения в основном носят сексуальный характер.

Взрослая женщина, перерабатывая с Фрейдом вопрос враждебности, вспоминает сон, который она видела в возрасте четырех лет: «Целая толпа детей - все ее братья и сестры и кузены обоих полов - шумно играли в поле. Неожиданно у них у всех выросли крылья, они улетели и исчезли» .

У нее не было никакой идеи относительно того, что означает этот сон, но нетрудно распознать, что в нем в оригинальной форме была представлена мечта о смерти всех братьев и сестер, и на него только слегка повлияла цензура. Я могу рискнуть предложить следующий анализ. По случаю смерти одного из всей этой толпы детей …. видящая сон женщина, будучи в это время четырехлетней, должно быть, спросила какого-то мудрого взрослого человека, что становилось с детьми, когда они умирали. Ответом должно быть было: «У них вырастали крылья, и они превращались в ангелов». В сновидении, которое последовало как реакция на этот фрагмент информации, у всех братьев и сестер были крылья, как у ангелов и, что является основным моментом, они улетели. Наш маленький ребенок-убийца остался сам, странно сказать - единственным выжившим из целой стаи! Мы вряд ли ошибемся, предполагая, что тот факт, что дети шумно играли в поле перед тем, как улетели, указывает на бабочек. Это как будто ребенок следовал той же цепочкой размышлений, что и люди античности, чтобы изобразить душу с крыльями бабочки».

Этот пример может быть использован для иллюстрации идеи Фрейда о надлежащем - научном - анализе, который он для этого «предназначает». Поскольку женщина, видящая сновидение, ассоциациирует и выбирает подходящий материал из своей биографии. Образ сновидения был сформирован из знания, переданного ребенку из мира взрослых. Анализ сновидения следует за следами памяти, которые были сжаты в фантазию сновидения. Это то, как должно было быть. Но это было не так. Пациентка Фрейда не могла вспомнить ничего, кроме сновидения, и Фрейд понимал это даже без ассоциаций. Поэтому именно его интуиция позволила ему понять сновидение, а также дала возможность подумать о том факте, что мотив души-бабочки хорошо известен из греческой мифологии.

Как отмечает В. М. Лейбин, между сновидением и бессознательным существует символическое отношение, поэтому толкование сновидений должно опираться на знание символики бессознательного. Между тем, опора на символическое отношение между сновидением и бессознательным - важная, но не основная составляющая часть толкования .

Рассмотрим сон и его толкование, описанный в практике З. Фрейда под названием «Красивое сновидение». Клиент, который, страдает клаустрофобией, рассказывает свой сон:

«Он едет в большом обществе по улице X., на которой находится скромный постоялый двор. На постоялом дворе дается спектакль, он - то публика, то актер. В итоге ему приходится переодеваться, чтобы вернуться в город. Часть персонала выходит в партер, другая - в верхний ярус. Возникает ссора. Стоящие наверху сердятся, что люди внизу еще не готовы и что они поэтому не могут выйти. Брат его наверху, сам он внизу, и он сердится на брата, что его так толкают. (Эта часть сновидения наиболее туманна). Перед приездом на постоялый двор было уже решено, кто будет наверху и кто внизу. Потом один взбирается в гору по той же улице X., ему идти тяжело и трудно, он не может сдвинуться с места, к нему подходит какой-то пожилой господин и ругает итальянского короля. Ближе к вершине горы идти становится гораздо легче» .

Фрейд дает следующую трактовку: «Приснившаяся моему пациенту трудность подъема и одышка представляют собою один из симптомов, действительно имевшихся у него несколько лет назад. Симптом этот в связи с другими явлениями был отнесен врачами на счет туберкулеза (по всей вероятности, симулированного на истерической почве). Мы знакомы уже с этим своеобразным ощущением связанности из эксгибиционистских сновидений и снова видим здесь, что они в качестве постоянно имеющегося налицо материала применяются в целях какого угодно другого изображения. Далее, методом свободных ассоциаций Фрейд выясняет взаимосвязь между пьесой во сне и Сафо и пассажем из «Фауста» Гете, в котором центральным символом выступает яблоко - женская грудь.

Мы имеем полное основание предполагать, что сновидение относится к какому-нибудь впечатлению детства. Если это правильно, то оно должно относиться к кормилице моего пациента, которому теперь скоро минет пятьдесят лет. Кормилица, как и Сафо Доде, представляется намеком на недавно покинутую им возлюбленную.

Элементы сновидения, в которых одни люди находятся наверху, а другие внизу, указывают на фантазии сексуального характера, занимающие моего пациента и в качестве подавленных инстинктов стоящие в несомненной связи с его неврозом.

Брат - не что иное, как заместитель всех соперников у женщин; то, что это именно брат, а не кто-нибудь другой, объясняется взаимозависимостью сновидения и воспоминаний детства» .

Эпизод с господином, который ругал итальянского короля, относится через посредство свежего и самого по себе индифферентного переживания к проникновению лиц низшего сословия в высшее общество» .

Многие сны, которые, прежде казались загадочными, становятся более понятными при рассмотрении их сквозь призму символов Фрейда. Исследователь утверждает, что ни одно сновидение не должно считаться случайным, оно может быть подвергнуто анализу, который сделает понятным его настоящее содержание. Хотя символы сновидения часто позволяют произвести прямую интерпретацию, все же следует, прежде всего, проверить скрытые смыслы. Сон может быть понятен только в контексте психологического фона самого человека .

С теоретической точки зрения Фрейд классифицировал символическое воспроизведение как механизм работы сновидений. Она служит цели подавления и превращения нежелательного содержания в нераспознаваемое. Все же рассматриваемые символы являются, по его мнению, частью не бессознательного, а, скорее, предсознательного. Фрейд склонялся к мнению, что существует группа предсознательных символов, которые являются всеобщими для всех человеческих существ, как своего рода проязык. Фактически тогда они не подавляются, а, скорее, используются для подавления. Позже, в своей работе по символизму Эрнст Джонс (1916) поддерживал мнение, что этот слой символики не является врожденным, но должен быть заново создан каждым индивидуумом.

Итак, можно сделать следующий вывод, мир символики сновидений многообразен. Элемент сновидения представляет собой символ бессознательной мысли сновидения. Однако проявление символов в сновидениях ограничено. Сновидение выражает в символах не все, а только определенные элементы скрытых мыслей человека. Как выяснил З. Фрейд, большинство символов используются в сновидении для выражения сексуальных объектов, отношений, действий. Аналитик должен использовать язык символики для интерпретации посланий из бессознательного. Чтобы толковать сновидения ему нужно иметь представление о символике.

2.3 Техника толкования сновидений

Толкование сновидений составляет основу психоаналитической работы. При терапевтической работе средствами психоанализа сновидениям клиентов должно уделяться самое пристальное внимание. Нередко бывает так, что из одного рассказанного человеком сновидения аналитик узнает о его психическом состоянии значительно больше, чем из многочисленных бесед.

З. Фрейд уделял значительное внимание не только раскрытию работы сновидения, но и его толкованию, которое основано на теоретических положениях о природе и работе сновидениях.

Толкование сновидений предполагает обращение к символическому языку бессознательного с целью перевода его на доступный для современного человека язык. Тот понятный для него язык сознания, к которому он апеллирует в повседневной жизни.

Интерпретация символов сновидения подкрепляется использованием метода свободных ассоциаций для раскрытия смыслов вложенных в сновидение. Когда клиент ощутил спонтанный поток мыслей и чувств, его просят описать его как можно более полно. Основным правилом этого метода является открытое описание потока своих мыслей, не подвергая их цензуре Необходимо создать условия вербализации, обнажить ненаказующее пространство признания, в котором симптом утрачивает свою силу перед могуществом выговаривающего его слова .

Устанавливая ассоциативные связи, следует дать возможность клиенту снять контроль за скольжением мысли по ассоциативным цепочкам - таково основное правило психоанализа: «нельзя перебивать свидетеля, торопить его». Уже в работе с одной из своих первых пациенток, Эмми фон Н. (1889 - 1891), Фрейд понимает, что он ничего не добьется тем, что будет прерывать ее повествование; он понимает, что нужно слушать истории во всех деталях от начала до конца .

Для некоторых людей для восстановления в памяти какого-либо обстоятельства необходимо З. Фрейд использовал ассоциативные связи, предлагал вспомнить предшествующие и последующие факты, отдельные моменты, увидеть и узнать какой-либо предмет, относящийся к событию.

Общее представление о технических приемах классического психоанализа можно получить из следующих разъяснений З.Фрейда:

1. «Я настаиваю на совете укладывать больного на диван, между тем как врач должен занять место позади его так, чтобы больной его не видел... Так как во время слушания я сам отдаюсь течению моих бессознательных мыслей, то не хочу, чтобы выражение моего лица давало пациенту материал для толкования или оказывало влияние на то, что он говорит» .

2. Не следует указывать пациенту, о чем он должен говорить. «Безразлично, с какого материала начинать лечение, с истории ли жизни, истории болезни или детских воспоминаний… больному говорят: «Прежде чем я смогу вам что-нибудь сказать, мне нужно многое о вас знать, будьте добры рассказать мне о себе всё, что вы о себе знаете» .

3. Надо говорить все. Не существует тайн и нескромности по отношению к третьим лицам. Нельзя скрывать ни имена, ни даты, ничего. Этому требованию «вы должны подчиниться» .

4. «Необходимо устранить всякое сознательное воздействие на свою способность запоминать и всецело отдаться своей «бессознательной памяти. Нужно слушать и не заботиться о том, запоминаешь ли что-либо. Анализируемый часто утверждает, что сделал уже раньше какое-нибудь сообщение, между тем можно его уверить, что это сообщение сделано теперь впервые» .

5. Работа со сновидениями относится к одному из основных методов в психоанализе. «После того как ему сообщали содержание сновидения, Фрейд начинал задавать об отдельных элементах этого сновидения один и тот же вопрос: что рассказчику приходит в голову относительно этого элемента, когда он думает о нём?» . В понимании бессознательных потребностей, выраженных в сновидениях, по мнению Фрейда, лежит ключ к пониманию самой проблемы.

6. Когда можно начать давать пациенту необходимые сведения, когда наступает время раскрыть ему тайное значение появляющихся у него мыслей? Не раньше, чем тогда, когда у пациента начнёт развиваться процесс перенесения. «Первой целью лечения остаётся привязать больного к лечению и к личности врача. А для этого нужно сделать только одно - дать больному достаточно времени» .

Классический психоанализ не рассчитан на людей старше 50 лет: «Лица в возрасте за 50 лет утратили пластичность душевных процессов, на которые рассчитывает терапия» .

Методика неприменима также для лиц, «которые не обладают известным образованием и относительно внушающим доверие характером», - писал Фрейд. «У меня выработалось правило только условно на срок в одну-две недели принимать больных, которых я мало знаю» .

Не следует использовать психоанализ для близких и родных людей: «Что касается обращения с «родственниками», то в этом отношении я сознаюсь в своей полной растерянности и питаю вообще мало доверия к индивидуальному воздействию на них» .

При неврозах опасно подталкивать человека быть сильнее, чем он на то способен. «Изрядное количество тех, кто теперь спасается в болезни, не выдержит при предполагаемых условия конфликта, а быстро погибнет или наделает таких бед, которые окажутся худшими, чем их собственное невротическое заболевание» .

Некоторые пациенты просят освободить их от какого-то одного конкретного симптома, «но они переоценивают при этом избирательную силу анализа. Разумеется, врач-аналитик может многого достичь, но он не в состоянии точно определить, что он сможет сделать» .

Классический психоанализ является длительным процессом. На вопрос, сколько может продлиться лечение, Фрейд отвечал словами Эзопа: «Чтобы ответить о длине дороги, нужно знать шаг путешественника и скорость его движения» .

«Я разрешаю каждому оборвать лечение, когда ему заблагорассудится, но не скрываю от него, что прекращение лечения после непродолжительной работы не даст никакого успеха и, как незаконченная операция, легко приведет его в неудовлетворительное состояние» .

Как отмечает В. М. Лейбин, не следует спешить с толкованием сновидений, даже когда сны представляются простыми. Аналитик осуществляет работу по толкованию сновидений не для того, чтобы поразить кого-то своей прозорливостью. Цель его анализа - выявить нечто такое, что скрыто от сознания человека и что привело к обостренным переживаниям.

Работа по толкованию сновидений требует вдумчивого отношения буквально к каждой мелочи, к каждому символу. В.М. Лейбин советует еще раз попросить пациента, чтобы он снова пересказал свое сновидение, не давать поспешную интерпретацию.

Следует отметить, что анализ сновидения здорового человека предполагает подробную и детальную проработку всех его элементов, однако толкование сновидения больного ограничено терапевтическими задачами.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что толкование сновидений составляет основу психоаналитической работы. Работа со сновидениями относится к одному из основных методов в психоанализе. Сновидениям клиентов должно уделяться самое пристальное внимание. Работа по толкованию сновидений требует вдумчивого отношения к мелочам.

Заключение

Ни одно направление не приобрело столь громкую известность за пределами психологии, как психоанализ. Его идеи влияли на искусство, литературу, медицину и другие области науки, связанные с человеком.

В истории психоанализа теория сновидений занимает особое место, знаменуя собою поворотный пункт. Благодаря ней психоанализ сделал шаг от психотерапевтического метода к глубинной психологии.

З. Фрейд, стремясь к максимальному возрождению психического здоровья пациентов, разработал теоретические принципы психоанализа и ввел их в практику.

В своих трудах З. Фрейд осветил коренные вопросы устройства внутреннего мира личности, ее побуждений и переживаний, конфликтов между ее вожделениями и чувством долга, причин душевных надломов, иллюзорных представлений человека о самом себе и окружающих.

Вклад З. Фрейда в анализ сновидений огромен. Он показал, что сон не бессмыслица, а искаженное, замаскированное осуществление вытесненного желания. Его метод анализа сновидений, их толкование используется с целью открыть бессознательные скрытые конфликты.

Его результаты оказались настолько важными и существенными, что фактически предопределили дальнейшее направление развития психоанализа. З. Фрейд заложил основы о бессознательной деятельности человека, цензуре, вытеснении, механизмах искажения и замещения, превращении логической мысли в различные образы, сопротивлении, символике. Благодаря изучению работ Фрейду, можно понять свое душевное состояние, свои тайные желания, разобраться во снах, а так же понять мысли, настроения и чувства другого.

Выводы

Психоанализ представляет собой психологическую теорию, разработанную З. Фрейдом для выявления вытесненных из сознания скрытых тревог клиента, которые травмировали его психику. В настоящее время «психоанализ» представляет собой научную дисциплину; комплекс мероприятий по исследованию психических процессов; методику лечения нарушений невротического характера.

Основным способам изучения психики психоанализ относит в первую очередь толкование сновидений. Анализ сновидений является незаменимым инструментом в арсенале приемов терапии психоаналитика. Для Фрейда сны стали ключом к теоретическому постижению подсознания. Кроме того, он интерпретировал сны людей, которые не страдают от психических заболеваний, предложив, таким образом, универсальный поход к анализу сновидений.

Работа сновидения является примером бессознательной переработки процесса мышления. Перевод скрытого сновидения в явное является работой сновидения. Стремление добраться от явного сновидения до скрытого и есть толкование сновидений. Работа сновидения дает несколько результатов, а именно: сгущение, смещение, превращение мыслей в зрительные образы, вторичная обработка. Все это искажает сновидение и затрудняет его толкование.

Мир символики сновидений многообразен. Элемент сновидения представляет собой символ бессознательной мысли сновидения. Однако проявление символов в сновидениях ограничено. Сновидение выражает в символах не все, а только определенные элементы скрытых мыслей человека. Как выяснил З. Фрейд, большинство символов используются в сновидении для выражения сексуальных объектов, отношений, действий. Аналитик должен использовать язык символики для интерпретации посланий из бессознательного. Чтобы толковать сновидения ему нужно иметь представление о символике.

Подобные документы

Детство и юношество, профессиональное становление Зигмунда Фрейда, его интерес к гипнозу и применению метода свободных ассоциаций и анализа сновидений. Зарождение и развитие психоанализа. Основные труды Фрейда и их значение для современной психологии.

реферат , добавлен 14.04.2012


Исторические факты жизни Зигмунда Фрейда. Сущность и значение учения психоанализа. Структура личности по Фрейду. Особенности концепции либидо. Сущность понятия невротического симптома. Характеристика психотерапевтических методов психоанализа З. Фрейда.

курсовая работа , добавлен 27.06.2012


Компенсаторная роль сновидений и общая методика их анализа. Практический способ интерпретации и понимания снов: детальный анализ символов, несоответствий, количество и пол персонажей. Исследование теорий психоанализа Фрейда и свободных ассоциаций Юнга.

контрольная работа , добавлен 30.12.2010


Понятие смысла бессознательных мотивов, влечений и побуждений человека по Фрейду. Концепции Фрейда о "трансфере" и "Эдиповом комплексе", их место в его теории личности. Метод свободных ассоциаций и метод анализа сновидений. Отношение Фрейда к символике.

реферат , добавлен 18.01.2011


Теория сновидений Зигмунда Фрейда как приложение идей и методов психоанализа к проблеме сновидения. Психика человека по представлениям Фрейда, выделение трех компонентов: "Оно", "Я" и "Сверх-Я". Биологический смысл сна как форма ежесуточной психотерапии.

реферат , добавлен 27.04.2011


Зигмунд Фрейд как один из самых знаменитых врачей мировой истории, философ, "духовный отец" психоанализа. Метод свободных ассоциаций. Основные идеи психоанализа. Суность сексуального комплекса та комплекса неполноценности. Теория сновидений З. Фрейда.

презентация , добавлен 16.01.2013


Создание и распространение психоанализа как нового метода психотерапии и учения о человеке и обществе. Формирование мировоззрения и исследовательских ориентаций Зигмунда Фрейда. Ассоциативная природа мышления. Создание метода свободных ассоциаций.

курсовая работа , добавлен 21.05.2012


Фрейд как основоположник теории бессознательного. Интерпретация и толкование сновидений в теории Фрейда. Модель синтеза активации сновидения предложенная Дж. Хобсоном и Р. Макларли. Интерпретация снов в теории К. Юнга. Экзистенциальный анализ сновидений.

реферат , добавлен 27.10.2014


Личность З. Фрейда. Влияние идей рационализма и естественнонаучного эмпиризма на формирование его мировоззрения. Исследование неврозов с помощью изучения сновидений анализанта с использованием метода свободных ассоциаций. Познание бессознательного.

реферат , добавлен 20.08.2016


Сущность и функция сознания. Два состояния сознания, присущие всем людям. Понятие и история исследования сновидений. Идеи З. Фрейда о природе сновидений. Классификация и основные функции сновидений в работах Юнга. Толкование сновидений в теории Адлера.

Зигмунд Фрейд. Введение в психоанализ. Лекция 30. Сновидение и оккультизм

Уважаемые дамы и господа! Сегодня мы вступаем на узкую тропу, но она может открыть перед нами широкую перспективу.

Заявление о том, что я буду говорить об отношении сновидения к оккультизму, вряд ли вас удивит. Ведь сновидение, часто рассматривавшееся как ворота в мир мистики, еще сегодня многими принимается за оккультный феномен. И мы, сделав его объектом научного исследования, не оспариваем, что одна или несколько нитей связывают его с этими темными вещами. Мистика, оккультизм - что подразумевается под этими названиями? Не ждите от меня попытки дать определения этим областям, пределы которых установлены неточно. Мы все, в общем, примерно знаем, что подразумевается под этим. Это - своего рода обратная сторона светлого, управляемого неумолимыми законами мира, который создала для нас наука.

Оккультизм утверждает реальное существование тех "вещей меж небом и землей, о которых наша школьная премудрость не смеет и помыслить". Но мы не хотим школьной ограниченности; мы готовы поверить тому, что достойно веры. Мы намерены поступить с этими вещами так же, как с любым другим материалом науки, установить сначала, являются ли такие процессы действительно доказуемыми, а тогда и только тогда, когда их очевидность будет несомненна, попытаемся их объяснить. Но не следует отрицать, что и это решение нам трудно принять по соображениям интеллектуального, психологического и исторического порядка. Этот случай требует совершенно иного подхода, нежели другие исследования.

Сначала трудности интеллектуальные! Разрешите дать самые общие разъяснения. Предположим, что речь идет о составе недр земли. Как известно, мы не знаем об этом ничего определенного. Мы предполагаем, что там находятся тяжелые металлы в раскаленном состоянии. Допустим, что кто-то выдвигает утверждение, что недра земли заполнены водой, насыщенной углекислотой, типа содовой. Мы, конечно, скажем, что это весьма маловероятно, противоречит всем нашим ожиданиям, не учитывает отправных точек нашего познания, которые привели нас к выдвижению гипотезы металлов. Однако оно все-таки не является немыслимым: если кто-то укажет нам путь к проверке гипотезы содовой воды, мы последуем ему без возражений. Но вот появляется другой и всерьез утверждает, что ядро земли состоит из мармелада! К этому мы отнесемся совсем иначе. Мы скажем себе, что мармелад в природе не встречается, он является продуктом человеческой кухни, существование этого предмета предполагает, кроме того, наличие фруктовых деревьев и их плодов, а мы не знаем, можно ли флору и поварское искусство человека перенести в недра земли; в результате этих интеллектуальных возражений наш интерес будет направлен в другую сторону, и вместо того чтобы приступить к исследованию, действительно ли ядро земли состоит из мармелада, мы спросим себя, а что это за человек, который мог прийти к такой идее, или, по крайней мере, спросим его, откуда он это знает. Несчастный автор мармеладной теории будет глубоко оскорблен и обвинит нас в том, что мы отказываем ему в объективном признании его утверждения вследствие якобы научного предубеждения. Но это ему ничего не даст. Мы чувствуем, что предубеждения не всегда предосудительны, что иногда они оправданны и целесообразны, так как избавляют нас от бесполезной траты сил. Ведь они всего лишь заключения, аналогичные другим, хорошо обоснованным суждениям.

Целый ряд оккультных утверждений действует на нас подобно мармеладной гипотезе, так что мы считаем себя вправе отвергнуть их сразу же, не подвергая проверке. Но все не так просто. Сравнение, подобное тому, которое я выбрал, ничего не доказывает или доказывает слишком мало, как и вообще все сравнения. Ведь остается спорным, подходит ли оно, и понимаешь, что установка на пренебрежительное отвержение уже определила его выбор. Предубеждения иногда целесообразны и оправданны, иногда же ошибочны и вредны, и никогда не знаешь, когда они являются первыми, а когда вторыми. Сама история наук с избытком полна случаев, которые могут предостеречь от поспешного осуждения. Так, долгое время считалось бессмысленным предположение, что камни, которые мы сегодня называем метеоритами, попали на землю с неба или что горная порода, включающая остатки ракушек, когда-то была дном моря. Между прочим, и нашему психоанализу пришлось ненамного лучше, когда он выступил с разработкой проблем бессознательного. Так что у нас, аналитиков, есть особая причина быть осторожными при использовании интеллектуального мотива для утверждения новых предположений, что, признаться, не помогает нам избежать отрицания, сомнений и недоверия.

Вторым моментом я назвал психологический. При этом я имею в виду общую склонность людей к легковерию и вере в чудеса. С самого начала, когда жизнь берет нас под свой строгий надзор, в нас поднимается протест против непреложности и монотонности законов мышления и против требований проверки реальностью. Рассудок становится врагом, отнимающим у нас так много возможностей для наслаждений. Открываешь, какое удовольствие - хотя бы ненадолго - избавиться от него и предаться соблазнам бессмыслицы. Школьник развлекается искажением слов, профессиональный ученый подшучивает над своей деятельностью после научного конгресса, даже серьезный человек наслаждается игрой остроумия. Более серьезная враждебность к "рассудку и науке, самой лучшей силе человека" ждет своего случая, она спешит отдать предпочтение чудо-доктору или искусному знахарю перед "обученным" врачом, она идет навстречу утверждениям оккультизма, пока его мнимые факты воспринимаются как нарушение закона и правил, она усыпляет критику, извращает восприятия, добивается признаний и одобрений, которые не могут быть оправданы. Кто примет во внимание эту склонность людей, имеет все основания для обесценивания многих сообщений оккультной литературы.

Третьим соображением я назвал историческое, желая обратить внимание на то, что в мире оккультизма не происходит, собственно говоря, ничего нового, но в нем вновь возникают все те знамения, чудеса, пророчества и явления духов, о которых мы знаем с древних времен и из древних книг и которые мы давно сочли порождением необузданной фантазии или тенденциозным надувательством, продуктом того времени, когда невежественность человечества была очень велика, а научный разум находился еще в пеленках. Если мы примем за истину то, что происходит еще и сегодня, по сообщениям оккультистов, то мы должны будем признать достоверными и те сведения из средневековья. А теперь вспомним, что традиции и священные книги народов переполнены такими историями о чудесах и что религии в своих притязаниях на достоверность опираются как раз на такие чрезвычайные и чудесные события, черпая в них доказательства действия сверхчеловеческих сил. И тогда трудно избежать подозрения, что оккультный интерес является, собственно, религиозным, что к тайным мотивам оккультного движения относится стремление помочь религии, которой угрожает прогресс научного мышления. А с признанием такого мотива должно возрасти наше недоверие и наше нежелание пускаться в исследование так называемых оккультных феноменов.

Но в конце концов эту антипатию придется все-таки преодолеть. Речь идет о вопросе действительности, т. е. истинно или нет то, о чем сообщают оккультисты. Это ведь можно решить путем наблюдения. В принципе мы должны быть благодарны оккультистам. Сообщения о чудесах древних времен мы не можем подвергнуть проверке. Полагая, что их нельзя доказать, мы должны все же признать, что их нельзя со всей строгостью и опровергнуть. Но о том, что происходит в настоящее время, чему мы можем быть свидетелями - об этом мы должны иметь твердое суждение. Если мы убедимся, что таких чудес сегодня не бывает, то мы не испугаемся и возражения, что в древности они все-таки могли случаться. Другие объяснения окажутся тогда еще понятнее. Итак, мы оставляем наши сомнения и готовы приступить к наблюдению оккультных феноменов.

К несчастью, тут мы встречаемся с обстоятельствами, чрезвычайно неблагоприятными для нашего благого намерения. Наблюдения, от которых должно зависеть наше суждение, происходят в условиях, делающих наши чувственные восприятия ненадежными, притупляющих наше внимание, в темноте или при скудном красном свете, после длительного напрасного ожидания. Нам говорят, что сама по себе наша скептическая, т. е. критическая, установка может помешать появлению ожидаемых феноменов. Создавшаяся таким образом ситуация является просто карикатурой на условия, в которых мы привыкли обычно проводить научные исследования. Наблюдения проводятся над так называемыми медиумами, лицами, которым приписываются особые "сензитивные" способности, но которые ни в коей мере не отличаются выдающимися качествами ума или характера, не являются носителями какой-то большой идеи или серьезного замысла, как древние чудотворцы. Напротив, даже у тех, кто верит в их тайные силы, они слывут особенно ненадежными; большинство из них уже были разоблачены как обманщики, следует ожидать, что и остальным предстоит то же самое. То, чего они достигают, производит впечатление детского озорства или фокусов. Еще ни разу на сеансах с этими медиумами не произошло ничего, достойного внимания, вроде приобщения к новому источнику силы. Правда, и от трюка фокусника, чудесным образом выпускающего из пустого цилиндра голубей, не приходится ждать развития голубеводства. Легко могу поставить себя в положение человека, который, желая соблюсти требование объективности, принимает участие в сеансах оккультистов, но через некоторое время устает и с отвращением отказывается от поставленных требований и, так ничему и не научившись, возвращается к своим прежним предубеждениям. Такого человека можно упрекнуть в неправильном поведении, поскольку феноменам, которые он хочет изучить, нельзя предписывать заранее, какими они должны быть и при каких условиях они должны появляться, более того, следует проявить выдержку и соблюдать меры предосторожности и контроля, которыми еще недавно пытались защититься от ненадежности медиумов. К сожалению, эта современная техника безопасности кладет конец легкой доступности оккультных наблюдений. Изучение оккультизма становится особо трудной профессией, деятельностью, которой нельзя предаваться наряду с прочими своими интересами. И пока занимающиеся этим исследователи придут к каким-то выводам, вам остается лишь сомневаться и быть предоставленными своим собственным предположениям.

Среди этих предположений наиболее вероятным является, пожалуй, то, что в оккультизме речь идет о каком-то реальном ядре еще не познанных фактов, которое обман и фантазия окутали трудно преодолимой оболочкой. Но как мы можем хотя бы приблизиться к этому ядру, с какой стороны подойти к проблеме? Здесь, я полагаю, нам на помощь придет сновидение, подав нам совет выделить из всего этого хаоса тему телепатии.

Вы знаете, что телепатией мы называем предполагаемый факт, когда событие, происходящее в определенное время, примерно в то же время осознается отдаленным в пространстве лицом, при этом известные нам способы сообщения нельзя принимать в расчет. Молчаливой предпосылкой этого является то, что данное событие касается лица, к которому другое лицо, принимающее известие, имеет сильный эмоциональный интерес. Так, например, с лицом А происходит несчастье или оно умирает, а лицо Б, близко связанное с ним - мать, дочь или возлюбленная, - узнает об этом примерно в то же время благодаря зрительному или слуховому восприятию; последний случай, при котором ей об этом будто бы сообщили по телефону, чего на самом деле не было, представляет собой в известной мере психическое подобие беспроволочного телеграфа. Нет необходимости говорить о том, насколько невероятны такие явления и большинство этих сообщений можно с полным основанием отвергнуть; те же, которые отклонить не так-то просто, остаются. Разрешите мне для того, чтобы сообщить вам то, что я наметил, в дальнейшем опускать осторожное словечко "якобы" и продолжать так, словно я верю в объективную реальность телепатического феномена. Однако будьте уверены, что это не так, что я основываюсь не на убеждении.

Я могу сообщить вам, собственно, немного, всего лишь незначительный факт. Я хочу также сразу же еще больше умерить ваши ожидания, сказав, что сновидение, по существу, имеет мало общего с телепатией. Как телепатия не проливает новый свет на сущность сновидения, так и сновидение не является прямым свидетельством реальности телепатии. Телепатический феномен также совсем не связан со сновидением, он может возникнуть и в состоянии бодрствования. Единственной причиной для обсуждения связи между сновидением и телепатией является то, что состояние сна кажется особенно подходящим для приема телепатического послания. И вот кто-то видит так называемый телепатический сон, а при его анализе убеждается, что телепатическое известие сыграло ту же роль, что и любой другой остаток дневных впечатлений, и как таковое оно оказалось измененным в ре- зультате работы сновидения, подчинившись ее тенденции.

При анализе такого телепатического сновидения происходит нечто, показавшееся мне достаточно интересным, чтобы, несмотря на всю его незначительность, принять его за исходный пункт этой лекции. Когда в 1922 г. я делал первое сообщение об этом предмете, в моем распоряжении было только одно наблюдение. С тех пор я получил и другие, аналогичные, но я остановлюсь на первом примере, поскольку его легче всего изложить, и сразу же введу вас in medias res. Один явно интеллигентный человек, по его утверждению, "без малейших оккультистских наклонностей", пишет мне об одном сновидении, которое показалось ему странным. Для начала он рассказывает, что его замужняя дочь, проживающая далеко от него, ожидает в середине декабря рождения своего первенца. Эта дочь ему очень близка, он также знает, что и она очень искренне к нему привязана. В ночь с 16-го на 17-е ноября ему снится сон, что его жена родила близнецов. Затем следовали некоторые подробности, которые я могу здесь опустить, да и не все их удалось объяснить. Женщина, которая в сновидении стала матерью близнецов, - его вторая жена, мачеха его дочери. Он не хочет иметь детей от этой женщины, отказывая ей в способности разумно воспитывать детей. Ко времени сновидения он давно прекратил с ней половые сношения. Написать мне побудило его не сомнение в теории сновидения, к чему, казалось бы, давало основание явное содержание сновидения, ибо почему сновидение заставило эту женщину рожать детей вопреки его желанию? По его свидетельству, не было также никаких причин для опасения, что это нежелательное событие может произойти. Обстоятельством, побудившим его сообщить мне о сновидении, было то, что 18-го ноября рано утром он получил телеграмму о том, что у его дочери родились близнецы, Телеграмма была отправлена за день до этого, роды последовали в ночь с 16-го на 17-е, примерно в тот же час, когда ему снился сон о том, что жена родила ему близнецов. Видевший сон спрашивает меня, считаю ли я случайностью совпадение сновидения и события. Он не решается назвать сновидение телепатическим, так как различие между содержанием сновидения и событием касается как раз того, что кажется ему существенным, а именно персоны роженицы. Но одно из его замечаний позволяет заключить, что он не удивился бы и настоящему телепатическому сновидению. Дочь, как он полагает, в свой трудный час наверняка "думала особенно о нем".

Дамы и господа! Я уверен, что вы сами уже можете объяснить это сновидение и понимаете, почему я его вам рассказал. Этот человек недоволен своей второй женой, он хотел бы, чтобы его жена была такой же, как его дочь от первого брака. Для бессознательного это "как", конечно, несущественно. И вот ночью ему приходит телепатическое послание, что дочь родила близнецов. Работа сновидения завладевает этим известием, позволяет бессознательному желанию, стремящемуся поставить на место жены дочь, подействовать на него, и возникает странное явное сновидение, которое маскирует желание и искажает послание. Признаться, лишь толкование сновидения показало нам, что это сновидение телепатическое, психоанализ вскрыл телепатические факты, которые мы иначе не смогли бы узнать.

Но не позволяйте все-таки ввести себя в заблуждение! Несмотря на это толкование сновидения, ничто не сообщило об объективной истине телепатического факта. Может быть, это видимость, допускающая и другое объяснение. Возможно, что скрытые мысли сновидения человека были таковы: "Сегодня день, когда должны были бы произойти роды, если дочь, как я, собственно, считаю, ошибалась на месяц. И выглядела она, когда я видел ее в последний раз, так, словно у нее будет двойня. А моя покойная жена так любила детей, как она обрадовалась бы близнецам!" (Последний момент я вывожу из еще не упомянутых ассоциаций видевшего сон.) В этом случае побудителем сновидения были бы хорошо обоснованные предположения видевшего сон, а не телепатическое послание, но результат остался бы тем же. Вы видите, что и это толкование сновидения ничего не дает для ответа на вопрос, следует ли телепатию признать объективной реальностью. Это можно было бы решить только путем подробного исследования всех обстоятельств данного случая, что, к сожалению, в этом примере было так же мало возможно, как и в других примерах из моего опыта. Допустим, что гипотеза телепатии дает самое простое объяснение, но этим выигрывается немногое. Самое простое объяснение не всегда правильно, истина очень часто не проста, и прежде чем решиться на такое важное предположение, хочется соблюсти все меры предосторожности.

Тему сновидения и телепатии мы можем теперь оставить, мне нечего вам больше сказать об этом. Но заметьте себе, что ведь не сновидение дало нам какое-то знание о телепатии, а толкование сновидения, психоаналитическая обработка. Так что в дальнейшем мы можем совсем оставить сновидения, предположив, что применение психоанализа прольет некоторый свет на другие факты, называемые оккультными. Так, например, феномен индукции, или передачи мыслей, весьма близкий к телепатии, собственно говоря, без особой натяжки может быть с ней объединен. Он означает, что душевные процессы одного лица, его представления, состояния возбуждения, волевые побуждения могут передаваться сквозь свободное пространство другому лицу без использования известных способов сообщения словами и знаками. Вы понимаете, как было бы замечательно, а может быть, даже практически важно, если бы подобное действительно случалось. Скажу попутно, что, как ни странно, в древних описаниях чудес именно об этом феномене говорится меньше всего.

При лечении пациентов психоаналитическим методом у меня сложилось впечатление, что занятия профессиональных предсказателей таят в себе благоприятную возможность особенно безупречного наблюдения за передачей мыслей. Это незначительные или даже неполноценные люди, посвятившие себя какому-нибудь занятию - гаданию на картах, изучению почерков и линий рук, астрологическим вычислениям - и предсказывающие при этом своим посетителям будущее, после того как они покажут себя посвященными в их прошлое или настоящее. Их клиенты по большей части вполне довольствуются этим и не сетуют, если впоследствии пророчества не сбываются. Я знаю множество таких случаев, имел возможность изучить их аналитически и сейчас расскажу вам самый замечательный из этих примеров. К сожалению, доказательность этих сообщений умаляется тем, что я вынужден о многом умалчивать, так как к этому меня обязывает врачебная этика. Но я со всей строгостью избегал искажений. Итак, послушайте историю одной из моих пациенток, у которой был такой случай с одним предсказателем.

Она была старшей среди братьев и сестер, выросла в условиях чрезвычайно сильной привязанности к отцу, рано вышла замуж, в супружестве нашла полное удовлетворение. Для полного счастья ей не хватало лишь одного - она оставалась бездетной, так что ее любимый муж не мог полностью занять место отца. Когда же после долгих лет разочарования она решилась на гинекологическую операцию, муж признался ей, что вина лежит на нем: из-за болезни до женитьбы он стал неспособен к зачатию. Это разочарование она перенесла с трудом, стала невротичной, явно страдая страхами соблазна. Чтобы развлечь, муж взял ее с собой в деловую поездку в Париж. Однажды они сидели там в холле отеля, когда ей бросилось в глаза какое-то оживление среди прислуги. Она спросила, в чем дело, и узнала, что прибыл Monsieur le professeur, который дает консультации в таком-то кабинете. Она захотела тоже проконсультироваться. Муж ей не советовал, но она улучила момент, проскользнула в кабинет для консультаций и предстала перед предсказателем. Ей было 27 лет, но выглядела она намного моложе, обручальное кольцо она сняла. Monsieur le professeur попросил ее опустить руку в чашу, наполненную золой, тщательно изучив отпечаток, он рассказал ей затем о тяжелой борьбе, которая ей предстоит, и закончил утешительным заверением, что она все-таки выйдет еще замуж и к 32 годам будет иметь двоих детей. Когда она рассказывала мне эту историю, ей было 43 года, тяжело больная, она не имела никакой надежды родить когда-нибудь ребенка. Таким образом, пророчество не исполнилось, но говорила она о нем без всякой горечи, а с явным удовлетворением, словно вспоминала радостное переживание. Нетрудно было установить, что она не имела ни малейшего представления, что могли означать оба числа пророчества (2 и 32) и значили ли они вообще что-нибудь.

Вы скажете, какая глупая и непонятная история, и спросите, для чего я ее вам рассказал. Да, я был бы с вами совершенно согласен, если бы - и тут решающий момент - не анализ, позволивший нам истолковать то пророчество, которое как раз благодаря объяснению деталей производит убедительное впечатление. Дело в том, что оба числа играли роль в жизни матери моей пациентки. Та поздно вышла замуж, после тридцати, и в семье часто говорили о том, как удачно она поспешила наверстать упущенное. Оба первых ребенка, сначала наша пациентка, родились с самым возможно коротким промежутком времени в одном календарном году, и действительно, в 32 года у нее уже было двое детей. Таким образом, то, что Monsieur le professeur сказал моей пациентке, означало: утешьтесь, вы еще так молоды. У вас будет такая же судьба, как у вашей матери, которой тоже пришлось долго ждать детей, у вас тоже будет двое детей к 32 годам. Но иметь такую же судьбу, как и мать, поставить себя на ее место, занять ее место при отце - ведь это и было самое сильное желание ее юности, желание, из-за невыполнения которого началась теперь ее болезнь. Пророчество обещало ей, что его исполнение все еще возможно; что же, кроме признательности, она могла чувствовать к предсказателю? Но считаете ли вы возможным, чтобы Monsieur le professeur знал факты интимной жизни семьи своей случайной клиентки? Это невозможно. Откуда же пришло к нему знание, которое помогло ему включить в пророчество оба числа и выразить самое сильное и самое тайное желание пациентки? Я вижу только два возможных объяснения. Или эта история в том виде, в каком она была мне рассказана, неправдоподобна и происходила по-другому, или следует признать, что передача мыслей является реальным феноменом. Правда, можно предположить и то, что по прошествии 16 лет пациентка сама вставила в воспоминание оба числа, о которых идет речь, взяв их из своего бессознательного. У меня нет никакого основания для этого предположения, но исключить его я не могу и считаю, что вы скорее поверите в такое объяснение, нежели в реальность передачи мыслей. Если же вы решитесь на последнее, то не забывайте о том, что лишь анализ выявил оккультные факты, вскрыв их там, где они были искажены до неузнаваемости.

Если бы речь шла только об одном таком случае, как с моей пациенткой, то мимо него можно было бы пройти, пожав плечами. Никому не пришло бы в голову основывать веру, означающую столь решительный поворот, на одном-единственном наблюдении. Но поверьте, это не единственный случай в моем опыте, Я собрал целый ряд таких пророчеств и из всех них вынес впечатление, что предсказатель выразил только мысли обратившихся к нему лиц и особенно их тайные желания, так что справедливо было бы проанализировать такие пророчества, как если бы они являлись субъективными продуктами, фантазиями или сновидениями этих лиц. Конечно, не все случаи одинаково доказательны и не для всех сразу можно найти более рациональное объяснение, но все-таки в целом очень велика вероятность действительной передачи мыслей. Из-за важности предмета можно было бы привести вам все мои случаи, но это невозможно вследствие пространности их описания и неизбежного нарушения при этом врачебной этики. Попытаюсь успокоить свою совесть, приведя вам еще несколько примеров.

Однажды меня посетил весьма интеллигентный молодой человек, студент, перед своим последним экзаменом на степень доктора, который он не в состоянии был сдать, потому что, как он жаловался, он утратил все интересы, способность концентрации, даже возможность упорядоченного воспоминания. Предыстория этого подобного параличу состояния скоро раскрылась, он заболел в результате огромного самопреодоления. У него есть сестра, к которой он относился с интенсивной, но постоянно сдерживаемой любовью, как и она к нему. Как жаль, что мы не можем пожениться, нередко говорили они между собой. Один достойный человек влюбился в эту сестру, она ответила ему благосклонностью, но родители согласия на брак не дали. В этом бедственном положении молодая пара обратилась к брату, и он не отказал им в помощи. Он был посредником в их переписке, под его влиянием удалось наконец добиться согласия родителей на брак. Правда, за время помолвки произошел один случай, значение которого легко разгадать. Он предпринял трудное путешествие в горы с будущим зятем без проводника, они сбились с пути, и им грозила опасность не вернуться назад целыми и невредимыми. Вскоре после замужества сестры он впал в это состояние психического истощения.

Став под влиянием психоанализа вновь работоспособным, он покинул меня, собираясь сдавать свои экзамены, но после удачной их сдачи осенью того же года на короткое время снова вернулся ко мне. Он рассказал о странном переживании, которое он испытал в канун лета. В их университетском городке была одна предсказательница, которая пользовалась большим успехом. Даже принцы династии имели обыкновение перед важными делами регулярно консультироваться с ней. Способ, при помощи которого она работала, был очень прост. Она просила сообщить ей дату рождения определенного лица, не требуя никаких других сведений, даже имени, затем справлялась в астрологических книгах, производила долгие вычисления и наконец выдавала пророчество о соответствующем лице. Мой пациент решил воспользоваться ее таинственным искусством в отношении своего зятя. Он посетил ее, назвав требуемую дату рождения зятя. После того как она произвела свои вычисления, она сообщила пророчество: это лицо умрет от отравления раками или устрицами в июле или августе этого года. Мой пациент закончил свой рассказ словами: "Это было просто великолепно!"

Я с самого начала слушал неохотно. После этого восклицания я позволил себе вопрос: "Что же великолепного вы находите в этом пророчестве? Сейчас поздняя осень, ваш зять не умер, это бы вы сообщили мне сразу. Итак, пророчество не сбылось". "Что верно, то верно, - заявил он, - но замечательно следующее. Мой зять, страстный любитель раков и устриц, прошлым летом, т. е. до посещения предсказательницы, перенес отравление устрицами, от которого чуть не умер". Что я мог сказать на это? Я мог только подосадовать, что высокообразованный человек, который, кроме того, успешно прошел курс анализа, не смог лучше разглядеть взаимосвязи. Я, со своей стороны, прежде чем поверить тому, что по астрологическим книгам можно вычислить отравление раками или устрицами, охотнее предположил бы, что мой пациент все еще не преодолел ненависти к своему сопернику, от вытеснения которой он в свое время заболел, и что предсказательница просто высказала его собственную надежду: от таких пристрастий не отказываются, и когда-нибудь он все-таки от этого погибнет. Я утверждаю, что для этого случая я не знаю никакого другого объяснения, кроме, может быть, того, что мой пациент позволил себе со мной пошутить. Но он не подавал ни тогда, ни позже основания для такого подозрения, и, казалось, что все, о чем он говорил, было серьезно.

Другой случай. Один молодой человек, занимающий видное положение, состоит в связи с некоей светской дамой, проявляя при этом странное насилие. Время от времени он должен причинять своей возлюбленной боль насмешками и издевками, пока та не впадет в полное отчаяние. Доведя ее до такого состояния, он чувствует облегчение, мирится с ней и одаривает подарками. Но теперь он хотел бы освободиться от нее, насилие ему неприятно, он замечает, что его собственная репутация страдает от этой связи, он хочет иметь жену, завести семью. Поскольку он не может собственными силами освободиться от этой дамы, он прибегает к помощи анализа. После одной такой оскорбительной сцены, уже во время анализа, он просит ее написать ему открыточку, которую предлагает графологу. Заключение, полученное им, гласит: это почерк человека, находящегося в высшей степени отчаяния, который непременно в ближайшие дни покончит с собой. Правда, этого не происходит, дама остается в живых, но путем анализа удается ослабить его оковы; он оставляет даму и дарит свое внимание одной молодой девушке, от которой ждет, что она будет для него хорошей женой. Вскоре после этого ему снится сон, который можно истолковать только как начинающееся сомнение в достоинствах этой девушки. Он и у нее берет образец почерка, предложив его затем тому же авторитету, и узнает суждение о ее почерке, подтверждающее его сомнения. Тогда он отказывается от намерения сделать ее своей женой.

Чтобы оценить толкования графолога, особенно первое, нужно кое-что знать из тайной истории нашего молодого человека. В раннем юношеском возрасте он был до безумия влюблен в соответствии со своей страстной натурой в одну молодую женщину, которая была, однако, старше его. Получив от нее отказ, он совершил попытку самоубийства, серьезность его намерения не вызывает сомнения. Только благодаря случайности он избежал смерти, и лишь после длительного ухода силы его восстановились. Но его дикий поступок произвел на любимую женщину глубокое впечатление, она подарила ему благосклонность, он стал ее возлюбленным, с тех пор был с ней в тайной связи и служил ей, как настоящий рыцарь. Спустя более двух десятилетий, когда оба постарели, женщина, естественно, больше, чем он, в нем проснулась потребность отделаться от нее, стать свободным, вести самостоятельную жизнь, завести свой дом и семью. И одновременно с этой пресыщенностью у него появилась долго подавляемая потребность мести своей возлюбленной. Если когда-то он хотел покончить с собой, потому что она пренебрегла им, то теперь ему захотелось найти удовлетворение в том, что она будет искать смерти, потому что он оставит ее. Но его любовь была еще слишком сильной для того, чтобы это желание могло стать осознанным; он был также не в состоянии причинить ей достаточно зла, чтобы довести ее до смерти. В таком состоянии духа он сделал светскую даму в известной степени мальчиком для битья, чтобы in corpore vili удовлетворить свою жажду мести, причиняя ей всякие мучения, ожидая от них того исхода, которого он желал по отношению к любимой женщине. То, что месть относилась, собственно, к этой последней, выдает лишь то обстоятельство, что он посвятил ее в свою любовную связь, сделав ее своей советчицей, вместо того чтобы скрыть от нее свое падение. Несчастная давно, видимо, страдала от его фамильярности больше, чем светская дама от его жестокости. Насилие, на которое он жаловался по отношению к подставному лицу и которое привело его к анализу, было, конечно, перенесено со старой возлюбленной на нее; эта последняя была той, от которой он хотел освободиться и не мог. Я не графолог и не высокого мнения об искусстве угадывать характер по почерку, еще меньше я верю в возможность предсказывать таким образом будущее писавшего. Но вы видите, как ни раздумывай о ценности графологии, несомненно, что эксперт, обещая, что написавший предложенную ему пробу в ближайшее время покончит с собой, выявляет опять-таки только сильное тайное желание обратившегося к нему лица. Нечто подобное произошло и при втором толковании, разве что здесь речь шла не о бессознательном желании, а о том, что зарождавшиеся сомнения и озабоченность спрашивающего нашли свое ясное выражение в устах графолога. Впрочем, моему пациенту удалось с помощью анализа сделать выбор возлюбленной за пределами заколдованного круга, в который он попал.

Дамы и господа! Вот вы выслушали, что толкование сновидений и психоанализ вообще сделали для оккультизма. На примерах вы видели, что благодаря их использованию оккультные факты, которые остались бы непроницаемыми, прояснились. На вопрос, который, несомненно, интересует вас больше всего, - можно ли верить в объективную реальность этих фактов? - психоанализ не может ответить прямо, однако выявленный с его помощью материал производит по меньшей мере благоприятное впечатление для утвердительного ответа. На этом ваш интерес не исчерпывается. Вы захотите узнать, право на какие выводы дает тот несравненно более богатый материал, к которому психоанализ непричастен. Но в этом я не могу вам помочь, это уже не моя область. Единственное, что я могу еще сделать, это рассказать о наблюдениях, которые имеют к анализу хоть какое-то отношение, они были сделаны во время аналитического лечения, может быть, даже стали возможны благодаря его влиянию. Я приведу вам один такой пример, тот, который произвел на меня самое сильное впечатление, сделаю это очень подробно, задержу ваше внимание на обилии частностей, и все-таки при этом придется опустить многое, что очень повысило бы убедительность наблюдения. Это пример, в котором факты ясно проступают и их не нужно распутывать при помощи анализа. Однако, обсуждая их, мы не сможем обойтись без него. Но я заранее предупреждаю вас, что даже этот пример кажущейся передачи мыслей на расстоянии в аналитической ситуации не застрахован от всяческих сомнений и не позволяет безусловно принять за реальность оккультный феномен.

Итак, послушайте. Однажды осенью 1919 г. примерно без четверти 11 утра только что прибывший из Лондона д-р Дэвид Форсайт подал мне визитную карточку в то время, как я занимался одним пациентом. (Мой уважаемый коллега из Лондонского университета, конечно, не сочтет за бестактность, если я открою, что в течение нескольких месяцев вводил его в искусство психоаналитической техники.) У меня было время только поприветствовать его и пригласить на более поздний час. У меня д-р Форсайт вызывал особый интерес: он был первым иностранцем, который прибыл ко мне после изоляции военных лет, знаменуя своим появлением наступление лучших времен. Вскоре после этого, в 11 часов, пришел один из моих пациентов, господин П., остроумный и любезный человек в возрасте между 40 и 50, который в свое время обратился ко мне из-за трудностей с женщинами. Его случай не предвещал терапевтического успеха; я давно предлагал ему прекратить лечение, но он хотел его продолжения. Деньги в те времена не играли никакой роли, так как их было слишком мало; часы, которые я проводил с ним, были и для меня приятным возбуждением и отдыхом, и таким образом, вопреки строгим правилам врачебной практики, аналитические занятия продолжались до намеченного срока.

В этот день П. вернулся к своим попыткам установить с женщинами любовные отношения и опять упомянул о красивой пикантной бедной девушке, у которой он мог бы иметь успех, если бы от любого серьезного шага его не отпугнул факт ее девственности. Он и раньше часто говорил о ней, сегодня же в первый раз рассказал, что она, конечно, не имея ни малейшего представления о действительных причинах его затруднения, обычно называет его "господин Vorsicht" я показал ее ему.

Таковы факты. Предполагаю, что они показались вам скудными, но вы только послушайте дальше, за этим кроется большее.

Несколько лет своей юности П. прожил в Англии и с тех пор сохранил постоянный интерес к английской литературе. У него была богатая английская библиотека, он имел обыкновение приносить мне из нее книги, и ему я обязан знакомству с такими авторами, как Беннет и Голсуорси, которых я до этого мало читал. Однажды он дал мне почитать роман Голсуорси под названием Человек-собственник, который разыгрывается в придуманной писателем семье Форсайт (Forsyte). Очевидно, Голсуорси сам пленился этой выдумкой, потому что и в более поздних рассказах он неоднократно возвращается к персонажам этой семьи и наконец собирает все касающиеся их сочинения под названием Сага о Форсайтах. Всего лишь за несколько дней до описываемого случая П. принес мне новый том из этой серии. Фамилия Форсайт и все типичное, что хотел воплотить в ней писатель, играла роль также и в моих беседах с П., став частью тайного языка, так часто возникающего между двумя лицами при постоянном общении. Правда, фамилия Форсайт (Forsyte) в тех романах немного отличается от фамилии моего посетителя Форсайта (Forsyth), для немецкого произношения это едва различимо, а смысловое английское слово, произносимое нами также foresight Не правда ли, это выглядит уже лучше. Но я полагаю, что мы получим более сильное впечатление от этого странного феномена и даже как бы проникнем в условия его возникновения, если аналитически осветим две другие ассоциации, которые привел П. именно в тот час.

Во-первых, в один из дней на прошлой неделе я напрасно прождал господина П. в 11 часов и затем ушел навестить д-ра Антона фон Фрейнда в его пансионе. Я был поражен, узнав, что господин П. жил на другом этаже дома, где помещался пансион. В связи с этим я позднее рассказал П., что я его, можно сказать, посетил в его доме, но я наверняка знаю, что я не назвал фамилии лица, которого я посетил в пансионе. И вот вскоре после упоминания господина фон Форзихт (Vorsicht) он спрашивает меня: "Не является ли Фрейд-Отторего, которая читает в народном университете курс английского языка, вашей дочерью?" И впервые за долгое время общения он допускает искажение моей фамилии, к которому меня, правда, приучили власти, чиновники и наборщики: он сказал вместо Фрейд - Фрейнд.

Во-вторых, в конце того же часа он рассказал сон, от которого в страхе проснулся, настоящий, по его словам, кошмар. Он добавил, что недавно забыл, как это будет по-английски и сказал спрашивающему, что по-английски кошмарный сон называется "a mare"s nest". Это, конечно, бессмыслица, a mare"s nest означает невероятную историю, небылицу, кошмарный сон же переводится как "night-mare". Этот случай, кажется, не имеет с предыдущим ничего общего, кроме одного элемента - английского языка, но мне он напомнил один маленький эпизод, происшедший примерно на месяц раньше. П. сидел у меня в комнате, когда неожиданно после долгой разлуки ко мне вошел другой приятный мне гость из Лондона, д-р Эрнест Джонс. Я подал ему знак пройти в другую комнату, пока я договорюсь с П. Но тот сразу узнал его по висящей в приемной фотографии и даже выразил желание быть ему представленным. А Джонс является автором монографии о кошмарном сне - night-mare (1912); я не знал, известна ли она была П. Тот избегал читать аналитические книги.

Сначала я хотел бы показать вам, как можно аналитически понять связь фантазий П. и их мотивировки. В отношении фамилии Forsyte или Forsyth П. имел ту же установку, что и я, она означала для него то же самое, я вообще обязан ему знакомством с этой фамилией. Примечательным был факт, что он внес эту фамилию неожиданно в анализ вскоре после того, как в результате нового события, прибытия лондонского врача, она приобрела для меня значение в другом смысле. Но может быть, не менее интересным, чем сам факт, является способ появления фамилии в нашей аналитической беседе. Он даже не сказал: сейчас мне пришла в голову фамилия Forsyte из известных вам романов, но сумел вплести ее в свои переживания безо всякого осознанного отношения к этому источнику и извлек ее оттуда на свет божий, что могло бы произойти давно, но до сих пор не происходило. А затем он сказал: я тоже Форсайт, ведь девушка меня так называет. Трудно не распознать смешения ревнивого притязания и горького самоуничижения, которые находят свое выражение в этом высказывании. Мы не ошибемся, если дополним его примерно так: меня обижает, что Ваши мысли целиком заняты прибывшим. Вернитесь все-таки ко мне, я ведь тоже Форсайт (Forsyth) - правда, всего лишь господин фон Форзихт.

Его ревнивые побуждения я не могу назвать ни неуместными, ни непонятными. Он был подготовлен к тому, что его занятия анализом, а с ними и наше общение закончатся, как только в Вену прибудут иностранные ученики и пациенты, и так оно действительно вскоре и произошло. Но то, чего мы до сих пор достигли, было частью аналитической работы, объяснившей три фантазии, происшедшие в один и тот же час, продиктованные одним и тем же мотивом, а это имеет немного общего с другим вопросом: могут ли эти фантазии возникнуть без передачи мыслей или нет? Последнее имеет отношение к каждой из трех фантазий и, таким образом, распадается на три отдельных вопроса: мог ли П. знать, что д-р Форсайт только что нанес мне свой первый визит? Мог ли он знать фамилию лица, которое я посетил в его доме? Знал ли он, что д-р Джонс написал работу о кошмарном сне? Или это было только мое знание об этих вещах, которое проявилось в его фантазиях? От ответа на эти три вопроса будет зависеть, позволит ли мое наблюдение сделать вывод в пользу перенесения мыслей. Оставим на некоторое время первый вопрос, в двух других легче разобраться. Случай с визитом в пансион производит на первый взгляд особенно обнадеживающее впечатление. Я уверен, что в своем коротком шутливом упоминании о визите в его доме я не назвал никакой фамилии, и считаю весьма маловероятным, что П. справлялся в пансионе о фамилии лица, о котором идет речь, скорее я предположу, что о его существовании тому было совершенно неизвестно. Но доказательность этого случая подвергается основательному сомнению из-за одной случайности. Человек, которого я навестил в пансионе, не только носил фамилию Фрейнд (Freund), но он был для нас всех настоящим другом.

Впечатление от третьей фантазии тоже быстро рассеивается. Мог ли П. знать, что Джонс опубликовал работу о кошмарном сне, если он никогда не читал аналитической литературы? Да, он мог это знать. У него были книги нашего издательства, и он мог видеть аннотации новых публикаций на обложках. Это нельзя доказать, но нельзя и опровергнуть. Итак, этим путем мы не придем ни к какому решению. К сожалению, мое наблюдение страдает тем же недостатком, как и многие ему подобные. Оно было слишком поздно записано и обсуждалось в то время, когда я больше не виделся с господином П. и не мог расспросить его о подробностях.

Но вернемся к первому случаю, который, даже взятый в отдельности, как будто бы сохраняет видимость факта передачи мыслей. Мог П. знать, что доктор Форсайт был у меня за четверть часа до него? Мог ли он вообще знать о его существовании или о его приезде в Вену? Нельзя поддаваться искушению всецело отрицать оба предположения. Мне видится все же путь, который ведет к частичному утверждению. Я ведь мог бы сообщить господину П., что жду врача из Англии для обучения анализу, как первого голубя после всемирного потопа. Это могло быть летом 1919 г.; за несколько месяцев до своего прибытия д-р Форсайт договаривался со мной об этом в письмах. Я даже мог назвать его фамилию, хотя это кажется мне весьма маловероятным. Для выяснения другого значения этой фамилии для нас обоих следовало бы вспомнить беседу с упоминанием этой фамилии, от которой у меня должно было бы кое-что остаться в памяти. Все же это могло быть, а я потом об этом мог основательно забыть, так что "господин фон Форзихт" мог произвести на меня впечатление чуда во время аналитической беседы. Если считать себя скептиком, то весьма последовательно сомневаться время от времени и в своем скепсисе. Может быть, и у меня есть тайная склонность к чудесному, которая так способствует созданию оккультных фактов.

Если и этот чудесный случай убрать с пути, то нас ждет еще другой, самый трудный из всех. Предположим, что господин П. знал о существовании некоего д-ра Форсайта, которого ожидают в Вене осенью, тогда как объяснить, что он так восприимчив к нему как раз в день его прибытия и непосредственно после его первого визита? Можно сказать, что это случайность, т. е. оставить необъясненным, но я подробно обсудил те две фантазии П. именно для того, чтобы исключить случайность, чтобы показать вам, что он действительно был занят ревнивыми мыслями о людях, которые посещают меня и которых я посещаю; или можно попытаться предположить, чтобы не упустить самую крайнюю возможность, что П. заметил мое особое волнение, о котором я, правда, ничего не знал, сделав из него свое заключение. Или господин П., который пришел ведь всего лишь четверть часа спустя после англичанина, встретил его где-то на общем пути, узнал по типично английской внешности и, имея постоянно установку на свое ревнивое ожидание, подумал: "Вот это - д-р Форсайт, с прибытием которого моим занятиям анализом наступит конец. И вероятно, он сейчас как раз идет от профессора". Пойти дальше этих рационалистических предположений я не могу. Опять поп liquet, но я должен признать, что, по-моему, чаша весов и здесь склоняется в пользу передачи мыслей. Впрочем, безусловно, я не единственный, кому доводилось переживать такие "оккультные" случаи в аналитической ситуации. Елена Дейч в 1926 г. опубликовала подобные наблюдения и изучала их обусловленность отношениями перенесения между пациентом и аналитиком.