Что делают чеченцы с русскими девушками. Чеченец и русская

Бизнесмен Ахмед Хадисов «заказал» свою беременную подругу. Именно в живот ударил ее ножом киллер...

Изменить размер текста: A A

В этой жуткой истории есть любовь и предательство. Мучительная победа над смертью. Следствие, раскручивающее зверское покушение на молодую беременную женщину. И суд, вместе с прокуратурой подтверждающий межнациональный мотив преступления - «нежелание иметь ребенка от русской женщины, основанное на личном понимании чеченских традиций». Дело рассмотрено недавно в одном из судов Владивостока .

Итак, в главных ролях - чеченец и русская. Он - Ахмед Хадисов, успешный бизнесмен. Она - простая владивостокская девушка Таня Гольцова (по понятным причинам я изменила ее имя и фамилию). Оба, опять же словно по законам мелодрамы, молоды и красивы. Живут вместе несколько лет и хоть и не расписываются в загсе, в глазах окружающих выглядят дружной семьей.

Большое семейство Хадисовых перебиралось на край России из Чечни , что называется, по частям. Первой вслед за мужем-милиционером Ибрагимом еще в 1993 году приехала во Владивосток Зарема. Спустя год, вроде как в гости к сестре, - Ахмед. А в 2000-м сюда переселились и их родители, чей дом в Грозном разрушила война.

Таня Гольцова и Зарема жили в одном многоэтажном доме, в соседних квартирах. Как-то само собой вышло, что вскоре Ахмед поселился у Тани.

Танины подружки поначалу сомневались в таком выборе, тем более что сын Кавказа сразу сказал-отрезал: живем без официального создания семьи. Она его кормила домашними котлетами, он ее угощал в ресторанах. Никто не знает, какой ценой, но Хадисов поднял свой бизнес: кафе, кинотеатр, пассажирские автоперевозки. То есть не киоск на базаре. Купил себе и Тане по японскому джипу. И даже самые злющие соседки стали улыбаться им вслед.

Прошел год, другой, третий... Тане казалось, что еще чуть-чуть, и вот оно, счастье. Но Ахмед решительно не хотел ребенка. Почему? Как шепнет мне потом один его приятель, семья у Хадисовых большая, все братья женаты «правильно» - на своих соплеменницах, а значит, и ему негоже «привязываться» к русской. Семейные отношения для чеченцев - святое.

Один аборт, второй, третий... Наконец, когда в декабре 2001-го у Тани случилась очередная беременность, врачи сказали прямо: «Прервешь - больше не сможешь иметь детей». Это было пострашнее, чем разрыв с Ахмедом. Таня твердо решила рожать, а там будь что будет.

Новый, 2002-й они еще встретили вместе. Вместе, несмотря на ссоры, дотянули до весны. А в марте Ахмед ушел навсегда.

«Мы выкрадем ребенка и увезем в Чечню»

Я поначалу даже не воспринимала всерьез, что она мне такое толкует, - тихо говорит мне мама Татьяны. - А потом поняла, что угроза реальна, и написала заявление в милицию.

«9 июня, - говорилось в том заявлении, - ко мне пришла гражданка Айдамирова Зарема с угрозой, что, когда моя беременная дочь Гольцова Т. В. родит, она и ее родственники приложат все усилия, выкрадут этого ребенка и увезут в Чечню. Если это не удастся сразу после роддома, все равно они это сделают и через 5, 10 и даже 15 лет, и моя дочь потеряет свое дитя навсегда. И мы не понимаем, с кем связались и что нас ждет».

Прошло десять дней, и Зарема постучалась уже к Татьяне. Опять процитируем заявление Гольцовой-старшей:

«Дочь дверь ей не открыла, и тогда Зарема в течение часа пыталась проникнуть к ней в квартиру, при этом вскрыла электрощиток, отключила ей свет и начала ковырять замок, пытаясь его открыть».

Это была мощная психическая атака. У Тани открылось кровотечение. В роддоме, куда ее едва живую домчала в тот вечер «Скорая», поставили диагноз: «Угроза самопроизвольного позднего выкидыша после психического стресса по семейным обстоятельствам».

В тот раз ребенка удалось спасти. Возможно, и дальше все закончилось бы благополучными родами, если б не странное поведение милиции. Проверка заявления о бесчинствах Заремы окончилась рапортом участкового о том, что... ничего не было. И это несмотря на то, что был составлен акт о порезах дверного дерматина и прочих художествах беспокойной соседки.

«Хотите совет? Как можно скорее уезжайте отсюда». Мать Татьяны никогда не забудет эти слова, сказанные ей на прощание в милиции.

Уехать дочка не успела. После стресса ее подлечили, и 1 июля, неся свой живот, как великую драгоценность, Таня отправилась домой. Заехала по дороге на рынок, поставила на стоянку машину, зашла в подъезд.

Лифт не работал, двинулась на четвертый этаж пешком. Навстречу спускался незнакомец - безумные глаза, руки в карманах. «Кажется, мелькал тут на днях», - успела подумать она.

Незнакомец, поравнявшись с Таней, ударил ее ножом в живот. Таня вскрикнула и упала без чувств.

Как она выжила, одному Богу известно. Врачи скажут потом, что злодей действовал профессионально: ударив, проворачивал нож. Чудо, но ребенок жил еще целые сутки. Умер от гипоксии: Таня потеряла четыре литра крови.

Когда на фоне глубокой комы начался отек легких и давление упало практически до нуля, врачи развели руками: «Сегодня ночью мы ее потеряем». Лихорадочно, в горячке, мать девушки набрала телефонный номер: «Ахмед, умоляю, приезжай. Она тебя очень любила. Ты последняя ниточка...»

Он приехал. Просидел в реанимации минут 10, тупо, отстраненно, ни слова, ни жеста. Уходя, обронил: «Она сильная, выживет». И уехал.

Одна за другой пять операций, почти месяц в реанимации, участие родных, друзей и знакомых, выписка, инвалидность, невозможность рожать. Жизнь, потерявшая смысл.

Лучше поздно, чем никогда?

В Первомайском РУВД Владивостока в день покушения завели уголовное дело. Составили план оперативно-следственных мероприятий и отработки версий, в том числе и «причастности к совершению преступления бывшего сожителя потерпевшей Хадисова А. А. и его сестры Айдамировой З. А.». Спустя пять месяцев дело приостановили, ни разу (!) не допросив главного подозреваемого.

На самом деле воспользовались ситуацией. Дело в том, что «в верхах» заговорили про необходимость выбить экономическую почву из-под ног чеченских террористов. А судя по материалам уголовного дела, на Хадисова у спецслужб зуб вырос давно. Они его называют не иначе как «лидер владивостокской этнической ОПГ». Звание «бандит» было присвоено Хадисову еще несколько лет назад, за какие заслуги - страшная оперативная тайна. И задолго до решения суда приморские спецслужбы вынесли свой приговор (цитирую пресс-релиз):

«Согласно полученным сведениям Хадисовым А. А. организовано нападение, целью которого было прерывание беременности в связи с нежеланием его семьи иметь ребенка от русской женщины. С учетом полученных данных управлением было инициировано возобновление производства по ранее приостановленному уголовному делу».

Эти «данные» в лице некоего гражданина В. Б. Полеводского на тот момент уже мотали срок - за другое преступление - в одной из зон Приморья. Таню Гольцову свозили туда на опознание, и она подтвердила: в подъезде на нее нападал именно Полеводский.

Этот тип рассказал на допросе, что «попугать» беременную попросил его близкий приятель Хамзат Вахаев . Взяли Вахаева. Тот после «доверительных бесед» в ФСБ указал на своего земляка Ахмеда Хадисова, дескать, тот говорил, что надо бы решить «проблемы с русской женщиной, которая отказалась делать аборт». Хадисова тоже взяли. Вот и весь «заказ», все доказательства.

Читаешь дело и понимаешь: исток трагедии не в криминальной - в житейской, человеческой плоскости. Подлость, низость, потеря мужского достоинства... Грехи, за которые карают, но не по Уголовному кодексу.

Как бы там ни было, расследование повела прокуратура «при оперативном сопровождении УФСБ ». Наработали три тома. Суд был закрытым. Хадисов защищался как мог, вину не признал, мол, никого никому не «заказывал». И все же как организатор преступления получил 7 лет лишения свободы.

«Богобоязненный, праведный человек...»

Руководитель чеченской диаспоры Владивостока Шариф Кабулаев и муфтий Приморского края имам Абдулла не верят в злодейство Хадисова против русской только потому, что она - русская.

Что за дикость! - возмущаются они. - Сколько угодно примеров есть, когда чеченцы женятся на русских и живут счастливо, и детишек рожают.

Вот жить с женщиной без брака по нашей вере большой грех, - толкует мне мусульманские каноны многоуважаемый Абдулла.

Что-то тут не сходится. Вспоминаю, как, читая уголовное дело, наткнулась на подписанную им характеристику Хадисова: «Богобоязненный, праведный человек, выполняет столпы ислама».

В душу человеческую не заглянешь, - объяснил Абдулла. - Молиться Ахмед молился, посты держал, а уж как соблюдал Коран, судить одному Аллаху.

Судья Дмитрий Барабаш не разрешил мне поговорить на культовые темы с самим Хадисовым. Приговор обжалован, грядет слушание в кассационной инстанции, а заметки в газетах, по мнению судьи, могут расшатать «столпы» правосудия.

Иду к Хадисовым-старшим. Панельная девятиэтажка на окраине Владивостока. Уютная, свежеотремонтированная квартира, модная мебель. Родители Ахмеда встретили меня настороженно. Как журналистку? Как русскую?

Для нас делить семью по национальному признаку - дикость. - Веско, с легкой обидой говорит отец Ахмеда. - Мои двоюродные братья женаты на русских и имеют детей. А двоюродная сестра взяла на воспитание из детдома русского мальчика. Наш сын - взрослый человек, разве будем мы ему указывать, с кем можно жить, с кем нельзя и как поступать с ребенком?!

Вы, наверное, не знаете: по мусульманской вере все дети считаются ангелами. А беременные женщины - святыми. Не то что тронуть пальцем, просто перейти им дорогу - большой грех.

Я слушаю правильные красивые речи Хадисовых. Опять что-то не сходится. Зарема ломится в чужую квартиру. Сын Ахмед учит следователя, что браки с русскими не одобряются, а обычаи таковы, что внебрачных детей забирают от матери чеченские родственники.

Где же правда?

Когда Таня, долечиваясь, еще ходила по врачам, Ахмед слетал в Чечню и привез себе чеченскую невесту. Имам Абдулла, как и положено, провел Никах - мусульманский обряд венчания.

Счастливые молодожены поселились в добротном элитном доме. Радуясь своим маленьким радостям, стали ждать первенца. А потом лавиной пошли неприятности: арест Ахмеда, разлука, обыски, неизвестность. И, переволновавшись, молоденькая чеченка потеряла ребенка.

Ангел за ангела? Будто сработал закон кровной мести.

ВЗГЛЯД С 6-го ЭТАЖА

Выродки есть в любом народе

Кто-то скажет: Таня сама виновата. Почему, когда безропотно делала аборты, не задумалась, что Ахмед ею просто пользуется? Устраивало, что деньги есть в доме, что джип купил?

Но ведь их тысячи, русских женщин, которые сожительствуют с «горцами». Потому что работают в принадлежащих им палатках. Или потому, что не встретили нормального русского парня, а «кавказцы» умеют ухаживать и добиваться своего горячо и напористо.

Проще всего назвать их мерзкими словами: «подстилка, да и только». Но ведь были другие времена, когда всегда непростые межнациональные браки становились удивительно счастливыми. И очень прочными. А их дети «сшивали» плоть общей страны живыми нитями.

И так же по-живому потом разваливалась эта страна. Народы и народности в хаосе трудных лет ожесточались против вчерашних «братьев» и смыкались по принципу крови и нетерпимости к чужакам.

Но вот другой случай: пять мальчиков пропали в Красноярске . Трое русских, двое азербайджанцев. Вместе росли, вместе приняли мученическую смерть. Найдется ли такая мать в России, которая в этой трагедии сейчас сострадает только двум или трем семьям «своих по крови» - из пяти? А если найдется, то чем она лучше Ахмеда? И кого вырастит лично она?

Нам и нашему укрепляющемуся государству надо снова, с нуля, строить в стране интернационал. Деликатно, но твердо «сшивать» Россию воедино. Так когда-то сделали наши предки. Не в ущерб русским, но не в обиду и другим россиянам.

А выродки вроде Ахмеда есть в любом народе.

А что по этому поводу думаете вы?

Два чеченца, более 20 лет живущих в Москве, согласились дать интервью «Особой букве». О том, как у них строятся отношения с русскими, о столкновении культур, «стреляющих свадьбах» и о том, что они думают про лозунг «Хватит кормить Кавказ».

Для большинства москвичей чеченцы делятся на несколько групп: на тех, кто как-то непонятно для нас живет непосредственно в Чечне; отдельно выделяют Рамзана Кадырова и его «гвардию»; и, конечно же, особняком стоят юнцы, которые с завидной регулярностью устраивают в столице показательные выступления в виде лезгинки в людных местах, стрельбы на свадьбах или гонок на дорогих иномарках по Садовому кольцу. Но мы все время забываем, что еще есть чеченцы, которые десятилетиями живут в Москве, полностью интегрированы в нашу жизнь, а их русский порой правильнее и чище, чем у многих из нас. «Особая буква» долго не могла найти таких людей для интервью на острейшую тему межэтнических противоречий между русскими и чеченцами. Но не потому, что их нет, — напротив, таких много, но они наотрез отказываются от беседы с журналистами, объясняя отказ самыми разными причинами. И вдруг поговорить с нами согласились сразу двое. Первый — устно. Второй — письменно. Субъективно у наших собеседников много общего: оба приехали в столицу еще во времена СССР, оба окончили МГУ и состоялись в профессии. Но вот ответы на наши вопросы получились совсем не одинаковые.

Ваха Усманов, инженер (имя и фамилия вымышленные)

— Ты живешь в Москве больше двадцати лет. Кем ты себя ощущаешь: москвичом, московским чеченцем, просто чеченцем?

Конечно, я — чеченец. И, конечно, я — москвич. Но я понимаю, что ты хочешь спросить: есть ли разница между московскими чеченцами и теми, кто живет в Республике?

Здесь нужно оговорить: мы рассуждаем о нынешних временах, а не об СССР. Потому что, когда я приехал учиться в Москву, а это было в середине 80-х, все было по-другому. Я после армии поступил в университет, мною вся родня гордилась. Я поступал как армеец, а не по национальной квоте. Моим сокурсникам было глубоко все равно, откуда я. С Кавказа, и ладно. Никто дагестанцев от нас не отличал. Были сложности как у всех провинциалов: огромный город, новые люди, было трудно учиться жить в другой бытовой культуре. Я подчеркну: бытовой. Потому что тогда была и общая культура. И речь не только о литературе и кино, а о том, как себя вести.

— Что ты подразумеваешь под «бытовой»?

Элементарные вещи: у нас совершенно другие традиции общения, например, со старшими. Меня первое время просто убивало, когда я видел, что мои однокурсницы курят при своих родителях, спорят с ними.

Да и общение со слабым полом у нас иное. Точнее, тогда было так. Как сейчас в Чечне у молодежи это происходит, я не знаю.

— Ну, давай вернемся к ощущениям твоим…

Так вот, несмотря на, как тогда говорили, «единый советский народ», я всегда знал, кто я. Не хочу говорить про войну и все, что с ней связано, извини. Но я живу в Москве 28 лет. Это мой город. Я знаю тут все пробки и весь центр. Меня, как любого москвича, дико раздражают плитка собянинская и мигранты.

— Подожди, мигранты откуда? Из Средней Азии или твои соотечественники?

Да все те, кто ведет себя здесь не так, как обычный житель мегаполиса. Ты думаешь, если меня подрезает кавказец на тонированной девятке, я думаю что-то отличное от тебя в этой ситуации? Да, я не буду орать: «В своем ауле так води», но, поверь, так же бесит.

И когда возмущаются тем, что баранов в праздники на улице режут, я на стороне тех, кто возмущается. Отмечай, режь — но только там, где можно, чтобы не мешать другим.

— Ты часто ездишь в Чечню? Как ты себя там чувствуешь?

Давно не был. Так обстоятельства складываются.

— Ощущаешь ли ты негативное к себе отношение, когда люди узнают твою национальность? Тебе приходилось сталкиваться с открытой неприязнью из-за того, что ты чеченец?

Опять-таки, дели вопрос на СССР, на 90-е и на нынешнее время. Про Союз я сказал. В 90-е было странно. Мои друзья-нечеченцы, а таких большинство, старательно делали вид, что ничего не происходит, — никогда со мной о войне не говорили. Доходило до смешного. На какой-то вечеринке выхожу покурить — там все бурно обсуждают захват в Буденновске. Мой приятель, видя меня, тут же прерывается и изрекает: «У бандитов нет национальности».

Еще была ситуация в бане. А я париться хожу раз в неделю в одно и то же время. Ко мне все привыкли, откуда я — не спрашивали. Сидят мужики в парилке, об армии спорят. Я тоже ввязался и в разговоре сказал, откуда меня призвали. Молчание было минут пять. Они все переваривали, что за эти годы наговорили про Чечню и Кавказ вообще. Я говорю: «Расслабьтесь, мужики, ничего нового вы мне не сказали». Посмеялись, конечно. Но теперь стараются на скользкие, как им кажется, темы при мне не болтать.

На работе все знают, откуда я. Там никогда, даже во время «Норд-Оста», никакого лично к себе негатива я не чувствовал.

Честно говоря, и с незнакомыми тоже. Может, потому что у меня акцента нет. Хотя явно имя и фамилия кавказские. Но нет, врать не буду, я правда не сталкивался с откровенным страхом или неприязнью из-за своей национальности.

— Мы все читаем про «стреляющие свадьбы» и поведение гостей с Кавказа. Почему твои соотечественники так демонстративно дико себя ведут в столице?

Послушай, это малолетки. Если я тебе сейчас начну приводить примеры русских подростков с банками коктейлей, орущих матом у моего подъезда, ты скажешь — это другое дело. И правда, другое. Прости, но к быдлячеству своему привыкаешь. То есть мне вот недавно в электричке пришлось за шкирку двух малолеток вытаскивать — пьяные были, ругались так, что уши вяли. Но этот тип поведения москвичам знаком.

Другое мнение: история отношений России и Чечни на протяжении последних лет ни имеет никаких, даже притянутых за уши аналогов. Любая попытка представить в истории что-то хоть отдаленно похожее лишь подчеркивает абсурдную уникальность российско-чеченской ситуации. ()

А «стреляющие свадьбы»… Я это дикостью не назову, просто это в городе неуместно. Опять-таки вопрос культуры. Аборигены ходят голые где-нибудь в Африке — ты же не назовешь их некультурными? Это другая культура. Беда в том, что приехавшим в Москву юнцам никто не объяснил, как надо себя вести.

У меня аж зубы скрипят, когда я вижу «своего» в спортивных штанах где-то на Манежке. Но это поколение, выросшее уже после Советского Союза. Они же толком и не учились там. Выросли же во время войны. Со всеми атавизмами этой войны и с изломанной психикой «детей войны».

Опять же, московские чеченцы так себя не ведут.

А стрельба… На Балканах на свадьбах и крестинах палят будь здоров. Традиции такие. Я, кстати, не помню, чтобы в моем детстве кто-то стрелял. Не уверен, что и на Кавказе много таких праздников — с залпами. Это для меня тоже непонятно, хотя их мотивация ясна — для куражу.

Ты учти еще одно — алкоголь. У нас раньше была малопьющая нация. Точнее, пьющая вино. Хотя и самогон, и коньяк — все было, но как-то в меру. Про наркотики во времена своей юности я вообще не ведал.

Не буду голословен, не знаю, как с этим дела в Чечне обстоят. Но сам был неоднократным свидетелем: приезжают учиться сюда молодые, и постепенно начинаются и алкоголь без меры, и трава. А пить не умеют совсем, ну и понеслось...

— При тебе коллеги это обсуждают?

Да. Я им говорю то же, что тебе сейчас.

— Есть ли в твоей жизни какие-то ценности, которых не понимают твои русские коллеги и друзья? Ты их объясняешь? Отстаиваешь?

Ну, ценности, наверное, у меня общечеловеческие. Разница в традициях и менталитете есть. Но давай так: я говорю про себя лично.

У нас жесткое табу на публичное обсуждение и ведение разговора на тему полов и половых отношений. Даже в сугубо мужской компании на это вето.

Ну и третье: отношение с родителями, со старшими и вообще семья. Вот моя жена, когда приезжают мои родственники, молча им подает на стол и уходит к себе в комнату. Но это не более чем традиционное поведение. Хотя когда мы дома одни или с друзьями, все иначе.

И вот по всем этим трем пунктам мне приходится страшно спорить со своими русскими друзьями. Они не понимают этого, а принять не хотят. Мои объяснения, что так принято, что это обычай как обычай, например, что невеста не присутствует на собственной свадьбе, не действуют.

Но я уже привык к таким вопросам и недоумению, типа: как же так, ты с нами выпиваешь, почему ты, взрослый, образованный человек, не можешь поступать в присутствии родственников как хочешь. Да дело в том, что я хочу, чтобы им было комфортно! Чтобы не было за меня стыдно.

В конце концов, это с детства — привычка безоговорочно слушаться старших. Да, наверное, многое в личной жизни у меня пошло бы по-другому, если бы я мог не то чтобы спорить — хотя бы не воспринимать совет родителей как прямое указание к действию, но это внутри сидит: сказали старшие — обязан сделать.

— А как бы ты решил проблему, которую деликатно называют «отношение к выходцам с Кавказа»? Ее можно решить в принципе?

В Москве легко бы решил. Пускать сюда только тех, кто приезжает действительно учиться или работать, а не лоботрясничать на родительские деньги. Жестко контролировать занятость приезжих с Кавказа.

А дальше скажу то, почему я и попросил об анонимности этого интервью, — меня на родине вряд ли в этом поймут. Я бы запретил землячество. То есть не землячество как таковое, а вот эту клановость. Ведь как сейчас в вузах — все кавказцы тусят вместе. Они общаются друг с другом, выпендриваются друг перед другом, и дальше то, что ты назвала «диким поведением». И так везде. Например, устроился кто-то в Воркуте в милицию. Тут же родственники шлют племянника: мол, пристрой. И ты, что делать, пристраиваешь — так положено.

Должно быть вот как. Допустим, вы владеете магазином. Отлично. Но продавцы у вас должны быть не ваши …юродные братья и племянники, а местные. Потому что, приезжая в Россию, молодые чеченцы ничего о ней, по сути, не знают. Варятся в котле родственников, а русские для них остаются чужими и совершенно незнакомыми. Вот они видят: идет девушка в мини и с сигаретой. И мысли у них простые: она доступна. Они ничего о вас не знают, видят лишь внешнее.

А окуни их, как меня в свое время, в среду другую — быстро бы поняли, что к чему.

Не будет землячеств — не будет и ситуации, когда задержанного за что-то кавказца приезжает выкупать толпа.

То же и в армии: я у себя в роте был один чеченец, и все нормально. Надо служить не вместе с земляками. Это невольно же — сбиваешься в одну кучу со своими. А дальше логично: остальные становятся по ту сторону. А в армии чувство землячества обострено.

Можно много говорить о воспитании в самой Чечне, правда, я в этом некомпетентен. Но как бы тебя ни воспитывали дома, в гостях ты должен приноравливаться. И будешь это делать, если будешь знать: никакой дядя тебя не выручит и за тебя не заплатит.

Уверяю тебя: если сюда будут приезжать только по делу и жить самостоятельно, без этого вечного кучкования, все быстро наладится.

Да, еще — никаких национальных квот на учебу. Пусть приезжают и поступают на общих основаниях и учатся так же, чтобы можно было их отчислять. По квоте-то стараются им трешечку натянуть… Увидишь: в разы меньше будет бесцельно слоняющейся около своих вузов молодежи.

— Как раз хотела спросить. Смотри: в бытовых конфликтах между чеченцами и русскими в Москве обычно участвуют молодые чеченцы. Кажется, что именно они более агрессивны, чем более зрелые, взрослые чеченцы, скажем, твоего возраста и старше. Пытаетесь ли вы решить проблему молодых чеченцев?

Да, такая проблема есть. Не знаю, как решить. С нами-то они тише воды ниже травы — слова лишнего не позволят. Те, кто не застал СССР, для меня терра инкогнита — то есть я вижу, что мы говорим на одном языке, они знают мои обычаи, но и только. Люди с другой планеты для меня.

У меня есть приятель, компьютерщик. К нему 18-летний племянник из Шали приехал. Казалось бы, какой айтишник не найдет общего языка с современным подростком, который с утра до вечера у ноутбука торчит? Не нашли. «Я не знаю, о чем с ним можно разговаривать. Он абсолютно темный. То есть непросто неграмотный, а табула раса», — это друг потом жаловался. А у парнишки, между прочим, прекрасные баллы по ЕГЭ.

Опять же, молодые чеченцы, о которых ты спрашиваешь, приехавшие. Выросшие в Москве, естественно, другие.

Правда, не знаю, думал уже много раз об этом. Выпороть бы их... Повторюсь: со старшими чеченцами, то есть с нами, они ж мегакорректны.

— А как чеченцы — и те, кто приезжает в Москву, и те, кто проживает в самой Чечне, — относятся к русским? Многие русские говорят, что они в лучшем случае чувствуют к себе пренебрежение вперемешку с насмешками, в худшем — агрессию.

Про современную Чечню не скажу. Но когда я слышу, что, мол, мы — моноэтническая нация, мне смешно. Всегда женились на русских. Замуж да, выходили редко. Но смешанных браков было полно. Вспомни Джохара Дудаева. Так что раньше все было нормально.

А спрашивать, как московские чеченцы относятся к русским… Я даже себе так не формулирую. Для меня есть конкретные люди, все от них зависит. Я что, думаю, что ты русская? Ты — это ты, и все.

— «Хватит кормить Кавказ» — ты поддерживаешь этот лозунг, столь популярный среди многих россиян?

Опять же, не знаю. Я не слишком представляю сейчас экономику Чечни. С одной стороны, разрушено же было все. С другой — я сам все время думаю: откуда у 18-летних пацанов мерседесы? И ведь много таких по Москве ездит.

Скажу банальность: убрать бы везде взяточников, откаты, «договоримся» и все, что вы, журналисты, называете коррупцией, — тогда кормить пришлось бы меньше. Но ведь кому-то и здесь выгодна эта кормежка?

Турпал Сулаев, бизнесмен (имя и фамилия вымышленные)

— Два десятилетия в столице — срок немалый. Ты москвич, московский чеченец или просто чеченец? Кем себя ощущаешь?

Каково мне с самоидентификацией — так, надо полагать, звучит вопрос? Отвечу просто, безо всяких: каким родился, таким и уродился.

Постараюсь объяснить. Для чеченца свобода — это главное. Все мы рождаемся свободными — мы это уяснили еще задолго до Декларации прав человека. Далеко задолго. «Здравствуй» по-чеченски «ходи свободным» переводится. На этом зиждется чеченское Все.

— Когда люди в Москве узнают твою национальность, ты чувствуешь опаску или негатив с их стороны?

И то, и другое ощущал, причем еще в советское, предельно интернациональное время. Нацмен — советский эвфемизм. Типа «чурки». Хотя по типу я европеоид. По-аглицки, если кто не знает, caucasian. Кавказец то есть. Это так в свое время ревнители чистоты расы эталон белой расы назвали. Ирония судьбы...

Скажет мне кто такое в лицо — не позавидуют ему боги. Отметелю. Говорят же шотландцы, кстати, тоже в основе своей горцы: Nemo me impune lacessit («Никто не тронет меня безнаказанно»).

Но не скажу, что особо парюсь по этому поводу, вырос уже.

— «Стреляющие свадьбы», танцы на улицах, гонки на крутых машинах... Почему твои соотечественники периодически так дико себя ведут?

«Стреляющие свадьбы» — честно сказать, это в генах. Почитайте классиков русских. В частности, самого достойного — Михаила Юрьевича Лермонтова. Почему называю его по батюшке? А потому что, будучи пацаном лет 25, он проявлял чудеса храбрости и мужского, воинского достоинства. Воин, одним словом.

Ну еще Толстого «Хаджи Мурат». Если недостаточно, то Германа Садулаева, если кто не знаком. Человек, никогда не воевавший, описал, как чеченец чувствует оружие. Я, например, в свое время острую зубную боль утолял выстрелами из «Шмеля». Такие мы.

Хотя клоунов развелось тьма. Уверен, из рогатки не умеют стрелять. Серьезно.

— Проблема чеченских отцов и чеченских детей: молодые кажутся более резкими, агрессивными, ведут себя вызывающе. Действительно ли есть проблема молодого поколения чеченцев? Если такая проблема есть, вы, взрослые чеченцы, пытаетесь ее как-то решить?

Ведут они себя так потому, что я не они, пардон за тавтологию. Они дети не тех родителей. Дети нуворишей-light, отпрыски чиновничков вороватых из колониальной администрации. Дотационные, одним словом. Чего вы от них в столице метрополии, съеденной жуткой коррозией упадка, хотите?

— Есть ли в твоей жизни какие-то ценности, которых не понимают твои русские коллеги и друзья? Ты их отстаиваешь?

Ценности чеченца на самом деле не сильно разнятся с ценностями мужчины любой национальности.

Старших еще уважаем вдобавок.

— Что самое тяжелое для тебя как для чеченца в Москве?

Ксенофобия зашкаливает. А так терпимо. Хотя не должно быть в столице 150-миллионного государства терпимо. «Я так думаю!» — как говорил Фрунзик из «Мимино».

Да нет, здесь ничего тяжелого. Более двадцати лет живу. Было бы невмоготу —слинял бы. Хотя, честно сказать, семья не в Москве давно уже (семья нашего собеседника проживает за границей — Ред. ). Я тут работаю, одинешенький.

— А проблему зашкаливающей, по твоим словам, ксенофобии решить вообще реально?

Решить проблему выходцев с Кавказа? Загнули вы эка! Звучит по-медицински. Догадываюсь, сколько народу именно так и считает!

Если всерьез, то поселил бы людей, ответственных за это самое решение, на пару годиков в Лондон, Нью-Йорк, Торонто или Париж. Может, научились бы чему дельному. Хотя подозреваю, их семьи как раз там и учатся мультикультурности. Плавятся, так сказать, в котле, как сыр в масле.

— А как чеченцы относятся к русским?

Отношение к русским? Более 200 лет противостояния, два геноцида в одном ХХ веке. Как к старшему брату, как гласила советская пропаганда? Да нет. Далеко нет.

Хотя в далеких 80-х, когда я чабанил высоко в горах Кавказа (не хотел осенью в армию идти), один взрослый человек (похоже на начало банальнейшего тоста?) мне сказал: никогда не недооценивай русского Ивана. Так и сказал. А он знал, что говорит: 25 лет в Туруханском крае срок «мотал» и сам был далеко не робкого десятка. Почти как «отец народов» — налетчик.

Наверное, есть проблема отношения молодых чеченцев к русским. Странно было бы, если бы не было после двух войн почти на истребление на протяжении всей их молодой жизни.

Как я пытаюсь решить эту проблему? Женился на русской. Без шуток.

— Есть такой лозунг: «Хватит кормить Кавказ». Что ты о нем думаешь?

«Хватить кормить Кавказ» — предвыборный клич для охлоса. Были бы поумнее — статистические данные пролистали бы…

Материал подготовили: Ксения Федорова, Александр Газов

Боже, как надоело. Как русская, хочу обратиться к тем мужикам, которые нас поучают. Прежде всего ищите бревно в своем глазу. А потом, ну почему сразу если женщина переспала, или села в машину, то шлюха. Тогда, по логике вещей мужики тоже шлюхи, даже поболее.Я хочу обратиться к кавказцам. Вы поймите, что мы русские рассматриваем ВАС в большинстве своем, как развлечение без серьезных намерений. Вы сравниваете нас с вашими клушками, забывая, что мы самостоятельнее, умеем сами себя содержать, способны физически за себя постоять и принимаем сами решения. то, что кавказцы нас содержат, уверяю всех, это миф придуманый ими же. Это скорее редкое исключение, чем правило. В отличии от их женщин, мы не нуждаемся в такой поддержке мужчинами и как показывает жизнь прекрасненько выживаем без них, растим и поднимаем детей. Такую женщину нельзя назвать шлюхой, т.к. это в основном она имеет мужиков. Я не завидую кавказким женам, они вего лишь родильно кухонные комбайны. И я не понимаю, почему они так возвеличивают своих зачастую никчемных, глупых и самоуверенных мужчин. Русские в тысячу раз лучше.Они гораздо интелектуально более развиты, гораздо более честны и щедры, а эти стереотипы о повальном алкоголизме придуманы нашим телевидением и нацменами, так как за неимением собственных достоинств они активно ищут недостатки в других людях. И к сатати насчет супер сексуальности, это тоже миф. Как любовники, кавказцы даже на тройку не тянут. В основном секс сними, нельзя даже сексом назвать. Это просто перепихон. Наши русские, гораздо искустнее и интереснее в постели.Так, что разбрызгивание направо и налево семенной жидкости, говорит не о сексуальности, а о недержании.
Обращаясь к русским скажу так, ребята мы вас любим и уважаем, просто ВАм не хватает активности и настойчивости при знакомстве со второй половиной и еще нам не хватает ваших комплиментов, в этом кавказцы поднатарели, и хоть их комплименты похожи на воду, это все равно задевает, правда потом осознаешь, что у них это просто словестный понос. И это вранье, что русские вешаются на кавказцев. В основном их контингент, это серенькие мышки, продавщицы с ларьков, также не брезгует эта братва и бомжихами. Милые девушки будте осторожны, за напускной сексуальностью с кавказа, скрывается куча венерических заболеваний, так как несмотря на их мытье своих задов, чем они особенно кичатся, эти люди крайне сексуально нечистоплотны. Они похожи на общественные фалоэмитаторы. Уж не знаю как присутствующие, но лично я отношусь к ним с крайней брезгливостью. Те кто сними, когдато имел связь были в итоге крайне разочарованны. В основном эти женщины осознав свою неправоту отказалить от отношений с ними.

Моя русская соседка в Швеции, белокурая Оля, была хорошей, умной девушкой. Ей было двадцать два года, когда она приехала попробовать себя в Стокгольм после университета. Говорила по-английски, быстро освоила шведский, нашла даже «приличную» работу на ресепшн в небольшом отеле.

Однажды на рабочий телефон ей позвонил мужчина, который на плохом шведском пытался спросить про их номера, она по акценту поняла, что он русскоговорящий.

Перешла на русский, он обрадовался, задал какие-то вопросы про отель, и они попрощались. Она забыла про этот звонок: русские в Швеции давно перестали её удивлять.

На следующий день она была на смене, когда к стойке подошёл мужчина, долго смотрел на неё и сказал по-русски: «Я должен был увидеть, у кого такой голос». Оля оторопела: это был тот самый звонивший вчера мужчина.

Он правда приехал, чтобы увидеть её вживую? Она всегда считала свой голос таким детским и неприятным, что такое знакомство казалось очень странным.

Его звали Султан, оказалось, что он чеченец. Правда, на первый взгляд она не заметила в нём ничего чеченского или даже кавказского: ни акцента, ни бороды.

На тот момент она толком ничего не знала ни о чеченцах, ни об исламе, ни об их традициях. Не возникало ещё повода даже задуматься об этом. Она ещё не догадывалась, что через год она будет знать о чеченцах и исламе больше, чем многие чеченцы.

Султан стал приезжать к ней на работу, провожал её до дома. За первые пять минут знакомства он выяснил, что Оля не замужем. А она сказала: «Ты, конечно, женат».

Он посмотрел на неё своими чёрными дикими глазами и ответил «Разведён». «Интересно,» - подумала она. Ещё до того, как он произнёс первое слово, он ей внешне понравился. Руки, глаза эти, вежливость.

Почему она не побоялась к нему сесть в машину: он был настолько уважителен, что Оля чувствовала себя с первых секунд принцессой, ну и, конечно, в Швеции в этом плане безопаснее, плюс камеры везде в отеле. Она с ним не боялась.

Они поехали в кафе, покатались на машине по городу. Когда он проводил её до дома, он вышел из машины, пожал ей руку, и сказал, что ему было очень приятно. И снова этот сверкающий взгляд.

Так же проходили и последующие их встречи. Ничего компрометирующего. Иногда он был с другом. Оля не понимала, зачем с ними друг, она хотела быть только с Султаном, но ей в голову не приходило об этом спросить.

Спустя месяц таких встреч она была по уши влюблена. Несмотря на дистанцию, которая была между ними, стоило им пересечься взглядами, происходила буря.

Девушка в 22 года поняла внезапно значение всех песен про любовь. Эти пафосные и громкие слова неожиданно стали иметь для неё смысл: у неё кружилась голова от одного его взгляда.

Он настолько искренне восхищался её красотой, глазами, руками, голосом, что она чувствовала себя настоящей красавицей и видела, что он от неё без ума. Таких комплиментов в свой адрес она не слышала раньше.

Султан часто говорил ей, что боится остаться с ней наедине, потому что она такая ангельская, такая чистая. Оля тогда не совсем понимала, зачем он оправдывается. Она была ещё очень молодой и неиспорченной пошлостью девушкой. Ей было не просто хорошо рядом с ним - Оля пропала.

Он ни о чём её не просил, но она подсознательно стала изменять свой стиль: вместо джинсов появлялось всё больше юбок и платьев. И это в Швеции!

Они никогда не были друг у друга дома. Оле было интересно, но ей особо не с чем было сравнить, и мыслей о том, что это ненормально, у неё не возникало. Она любила его до дрожи в коленках.

Она понимала, почему эти кавказские мужчины другие: в них такая концентрация мужественности и силы, что рядом с ним невозможно равнодушно находиться. Ему хотелось подчиняться, рядом с ним она была словно котёнок - нежная, хрупкая. У неё в первый раз в жизни где-то глубоко в душе появилась мысль о семье и ребёнке.

Иногда он приезжал к её дому, она выходила, и они просто стояли и смотрели друг на друга. У обоих внутри всё бушевало, но где-то в машине ждал его друг, и нужно было расходиться.

Так продолжалось почти восемь месяцев. Он стал иногда говорить и писать ей, что не может с ней поступить плохо и осквернить их чувства и что нужно расстаться. Она ничего не понимала. А потом он приезжал к ней и говорил, что не может без неё.

Что они не должны быть вместе, но он не может её отпустить. Потом он сказал, что уезжает на родину надолго, и она оставалась растерянной, испытывая почти физическую боль без него.

И он возвращался с бородой, какой-то другой, но приезжал к ней, и они просто были рядом. А в машине ждали друзья, чтобы он не позволил себе лишнего с ней. От него самого страховка. Она поняла это позже.

Однажды она разговаривала со знакомой шведкой, которая жила в его районе, и как-то случайно поняла, что она его тоже знает.

И шведка так непринуждённо сказала: «Это такая большая семья, у них семь детей, я часто встречаю их в магазине». У Оли внутри что-то порвалось, она чуть не упала там в обморок, но продолжала улыбаться: «Ого, семь детей, да вы что?». «Да, это очень хорошая семья, хоть и мусульмане».

Её мир рухнул за минуту. Сколько было слёз, паники, истерики, отсутствия желания не то что жить, даже двигаться, есть, пить. Он признался, просил прощения, говорил, что разведены, что так надо для документов.

Она не смогла сразу захлопнуть дверь, прошло ещё пара месяцев какого-то бредового состояния, боли в сердце. Она ещё несколько раз виделась с женатым мужчиной, с уже чужим, но самым родным и любимым.

Она пыталась забыть, чтобы не сойти с ума, мы нашли какие-то форумы и увидели, что есть целые сообщества, посвященные русским девушкам и чеченцам. Оказалось, это явление, разбитые сердца, любовные драмы.

Не те истории, когда использовали девушку одной ночью, и больше не появились. Нет, эти горцы тоже влюбляются по-своему, они встречают достойных русских девушек и заводят эти романы ей и себе на беду. Но они всегда женаты.

Горькая усмешка, Оля знала это теперь лучше всех. Чеченцы не идут против своих традиций. Единицы из тысяч женятся на русских девушках. Это исключение из правил.

В этой истории многое исключение из правил.

У нас прояснялась вся картина, пазл собрался: как она раньше не догадалась, что он, конечно, был женат. Поэтому и не дотрагивался до неё, поэтому ни разу не пригласил в гости.

После двухмесячного безумия и слёз она наконец сказала: «Хватит» себе и ему. Он не догадывался, чего ей стоило сказать, чтобы не приезжал.

Так завершился год её первой безумной любви. Мучительный разрывом. Неприятно, глупо, наивно с её стороны, но этот накал чувств она запомнит навсегда. Страсть без пошлости, подкашивающиеся колени, рука в руке, - она точно знала, что такое любовь и была благодарна ему за эти незабываемые ощущения.

Прошло полгода. Оля была на работе, и неожиданно почувствовала, что нужно выйти на улицу, подышать воздухом, как будто она стала задыхаться. Она выбежала на улицу, постояла немного, успокоилась и вернулась в офис.

Мигающий телефон - пропущенный вызов. Султан звонил ей в эту минуту, когда она выходила. Точно, это судьба увела её от телефона. Оля не перезвонила…