Рихард Вагнер. Тетралогия «Кольцо нибелунга

Тетралогия – уникальное произведение в истории оперного театра. Она занимает центральное место в творчестве Р.Вагнера, сам композитор называл это произведение «главным делом своей жизни». Работа над «Кольцом…» велась около 30-ти лет. За эти годы менялся сам Вагнер, его взгляды. Замысел этого грандиозного произведения возник в 1848 году. На основе скандинавского эпоса 8-9 века «Старшая Эдда» и немецкой «Песни о Нибелунгах» 13 века композитор планировал создать оперу о своём любимом герое, центральном герое немецкой мифологии – Зигфриде. В период работы над эскизами произведения Вагнер буквально страдал от того, что столь многое приходилось предполагать известным. Огромная потребность воплотить всё, что свершилось до рождения Зигфрида, приводит к разрастанию замысла. В итоге Вагнер создал цикл из 4-х опер (тетралогию): «Золото Рейна», «Валькирия», «Зигфрид», «Гибель богов».

В 1851 году, в письме к Ф.Листу Вагнер изложил план этого гигантского сочинения. Лист ответил: «Берись за дело, не считаясь ни с чем, работай над своим произведением, к которому можно предъявить требование, предъявленное севильским капитулом архитектору при сооружении собора: «Постройте такой храм, чтобы грядущие поколения говорили: «Капитул, предпринявший такое сооружение, был безумен». – А собор всё же стоит!».

Действительно, результатом реализации этого плана стало завершенное в 1874 году исполинское сочинение. Видимо, уже в период работы над «Кольцом» Вагнер осознавал, что ни один современный оперный театр никогда не исполнит его детище целиком. К 1872 году композитором был завершен сбор средств на строительство оперного театра. В 1876 году, в немецком городе Байрейте, в собственном оперном театре Вагнер осуществил полную (все 4 оперы) постановку «Кольца Нибелунгов».

Тетралогия стала, по сути, своеобразным космогоническим описанием мира, музыкальным мифом о мироздании, о его начале и конце. По масштабности и всеохватности, по грандиозности идей это сочинение можно сопоставить с «Божественной комедией» Данте, с «Фаустом» Гёте.

Несмотря на мифологический сюжет, это произведение пронизано пафосом романтических конфликтов, а не суровыми эпическими коллизиями прошлого. Сам Вагнер считал главную идею мифа о Нибелунгах остросовременной: золото несёт раздоры, вражду, междуусобицы, ломает человеческую психику. Он писал: «У меня носителем клада является уродливый карлик Альберих. Но переоденьте этого Альбериха из его чешуйчатого зеленого камзола в современный смокинг, дайте ему в руки портфель биржевого дельца – разве вы не признаете в нём современного капиталиста?».

Еще одна тема мифа о Нибелунгах была очень близка композитору и воспринималась остро современной: тема гибели Богов, гибели Валгаллы. В германской мифологии (как и в античной) нет представлений о вечных богах. Боги – те же люди, только более могучие и прекрасные. Над богами и людьми возвышается третья сила – власть безликой, неумолимой судьбы, рок. В опере воплощение судьбы – вещие Норны, прядущие нити жизни. Уже в первой части тетралогии богиня судьбы Эрда предсказывает, что наступит время, и Валгалла сгорит в мировом пожаре. Это ощущение, предчувствие мировой катастрофы очень характерно для европейской интеллигенции 50-60-х годов 19 века. Лосев считает, что Вагнер ярче, чем все остальные художники 19-го столетия был охвачен этим чувством катастрофы старого мира. Он считал, что в огне должен родиться новый социальный строй, избавленный от власти золота.

Говоря о «Кольце Нибелунга», все исследователи отмечают тесную связь произведения с идеями современных Вагнеру немецких философов: Фейербаха и А.Шопенгауэра. Интересно, что концепции этих философов можно назвать взаимоисключающими.

С работами Л.Фейербаха Вагнер познакомился в 1840-ые годы. Фейербаху посвящена одна из важнейших работ Вагнера – «Произведение искусства будущего», где он с искренним рвением попытался пересказать мысли философа. Филосовия Фейербаха – антропологическая, её основа не Бог, не Вселенная, а Человек. Эти идеи нашли непосредственное отражение в образе главного героя тетралогии – Зигфрида. По мысли Вагнера, избавить мир от власти Золота может только простой смертный, и лишь тот, который откажется от помощи Богов и принесет свою жизнь в жертву. Зигфрид – любимейший герой композитора. Сам он называл его «лучезарным». В 4-ой части («Гибель богов») герой гибнет (случайно, от человеческой подлости), но его смерть не спасает Валгаллу, Боги гибнут тоже. Опера завершается картиной мировой катастрофы. Почему?

За 30 лет работы сам Вагнер переживает идейные метамарфозы, отсюда и изменения в сюжете (первоначально смерть Зигфрида должна освободить мир от власти Золота, спасти его). В 1854 году Вагнер познакомился с работами А.Шопенгауэра. Его книга «Мир как воля и представление» приводит композитора в невероятный восторг. Можно сказать, что своеобразное шопенгауэрианство было присуще Вагнеру и до знакомства с трудами философа. Философия Шопенгауэра пессимистична. В отличие от философов 18-го века, которые считали, что историей движет сила разума, Шопенгауэр говорит о том, что в основе мира лежит зло, слепая, стихийная воля к жизни. Воля к жизни всегда приводит к страданию. Избавиться от страданий можно лишь отрекшись от желания жить. Идеи Шопенгауэра наиболее последовательно были воплощены Вагнером в опере «Тристан и Изольда», но определенное отражение они нашли и в концепции «Кольца Нибелунгов». Например, - в образе Вотана. В последней части тетралогии этот герой знает, что обречен и спокойно следит за приближением конца. Кроме того, все герои Вагнера гибнут (и люди, и боги) во вселенском пожаре.

Так в концепции тетралогии обнаруживается некое противоречие: с одной стороны Вагнер показывает, что счастье недостижимо, а с другой стороны – заставляет нас понять, что наиболее достойные устремления – героические.

В тетралогии переплетаются различные сюжетные линии и различные темы. Преобладание той или иной из них обуславливает характер развёртывания действия и соответственно – жанровое своеобразие и тип драматургии каждой из частей цикла.

Первая опера, «Золото Рейна» – это гигантский пролог всего цикла. Здесь нет реальных людей, основные персонажи – боги и полубоги (фантастические существа: русалки, карлики-нибелунги, великаны). Всё действие протекает то в глубинах Рейна, то под землей (в Нибельгейме), то в заоблачной выси (в Валгалле). В этой части тетралогии начало живописно-декоративное играет большую роль, чем психологическое. Её жанр можно определить как сказочно-эпическая опера.

Опера состоит из 4-х картин, без перерыва переходящих друг в друга и соединенных небольшими красочными оркестровыми интерлюдиями, которые одновременно и завершают предыдущую картину и начинают следующую. Нужно было обладать большой смелостью, чтобы заставить публику сидеть 2,5 часа без передышки и слушать музыку.

В этой опере происходит завязка всей тетралогии. В 1-ой картине Альберих похищает у русалок золотой клад и проклинает любовь. В 3-ей картине боги вступают в борьбу с нибелунгами за обладание кольцом. богов – жажда власти – за который они и будут потом наказаны. Очень важна 4-ая картина, где происходит первая в тетралогии трагическая развязка: один великан убивает другого за владение кольцом. Становится ясно, что кольцо приносит только несчастья.

Вторая часть, “Валькирия” – опера совершенно иного характера. Центральная её тема – любовь в самых разных проявлениях. Действующие лица – боги и простые люди. Перед нами разворачиваются несколько драматических историй:

Драма влюбленных Зигмунда и Зиглинды (1 действие)

Драма Вотана, который мечется между чувством любви к Зигмунду и чувством долга (2 действие)

Драма отца и дочери, ослушавшейся его, Вотана и валькирии Брунгильды (3 действие)

Вся эта часть тетралогии сосредоточена на развитии чисто психологических конфликтов, на показе сложных переживаний героев. Таким образом, жанр оперы “Валькирия” можно определить как лирико-психологическая драма.

Опера содержит две ярчайшие кульминации:

3-я сцена 1-го действия, огромная любовная сцена Зигмунда и Зиглинды, одна из самых эмоциональных страниц Вагнера – это лирическая кульминация оперы.

3-я сцена 3-го действия, сцена прощания Вотана с Брунгильдой и заклинания огня – драматическая вершина оперы.

Интересно, что в обоих случаях композитор помещает кульминационные сцены в конце действия, подчеркивая их значение.

Третья часть тетралогии, опера “Зигфрид”, может быть названа оперой героико-эпической. Это наиболее уравновешенное произведение. Р.Роллан подчеркивал исключительность этого сочинения в творчестве Вагнера, лишь “Нюрнбергские майстерзингеры” могут соперничать с ним в веселье. “Это гениальная ясность, могучая отчетливость рисунка, искренность и мужественная сила, необычайное здоровье произведния и героя”.

Главная линия оперы связана с героическими деяниями Зигфрида. События разворачиваются эпически-неторопливо. Всё развитие устремлено к последней сцене 3-го действия: встрече Зигфрида и Брунгильды. Светлая, ликующая кульминация завершает оперу.

Четвёртая часть, “Гибель богов”, составляет ярчайший контраст предыдущей. Это драма, перерастающая в трагедию. Все конфликтные линии связаны здесь с характерами и судьбами героев. Но, в отличии от “Валькирии”, здесь все поступки предопределены, сопротивление бесполезно. Это своеобразная драма рока. В “Гибели богов” два итога, два финала:

1 – трагический. Смерть Зигфрида, получающая симфоническое обобщение в “Траурном марше”.

2 – торжественная кода, завершающая картину пожара в Валгалле. Тема Зигфрида-героя, звучанием которой завершается тетралогия, словно оставляет надежду на возрождение новой жизни.

“Гибель богов” – колоссальный финал драмы, поражающий прежде всего своей монументальностью. Эмоциональной же вершиной цикла безусловно становится 2-ая часть, опера “Валькирия”.

Впервые мысль об опере на сюжет героического эпоса о Зигфриде посетила Рихарда Вагнера осенью 1848 года. Однако в результате литературных источников «Кольца нибелунга» оказалось больше. Во-первых, это "Сага о Вельсунгах", основой которой являлась в свою очередь «Старшая Эдда» - сборник разнообразных поэтических и прозаических мифов о богах и героях, записанных в Скандинавии в 12-13 веках н.э. В отличие от противоречивого первоисточника «Сага о Вельсунгах» являет собой достаточно логическое повествование, не избавившееся, однако, полностью от сюжетных неувязок, некоторые из которых так и перекочевали в вагнеровское либретто. Конечно, Вагнер изучил и немецкий вариант этой истории - , пересказывающую события средней трети "Саги о Вельсунгах" с большим количеством подробностей, но с другими второстепенными героями, с несколько другими акцентами и с другим окончанием. Однако конечная часть "Песни о нибелунгах", месть Кримхильды, в "Кольцо" не вошла, как не вошёл в него и финал "Саги о Вельсунгах" - Вагнер предпочёл остановиться на эпизоде смерти Зигфрида (Сигурда из "Саги") и Брунгильды . Зато в начале и в середине тетралогии много места было отдано эддическим сказаниям о богах, отдельным легендам о "неуязвимом" Зигфриде и добытом им золоте, а также философии самого композитора, надо сказать, сильно менявшейся как раз во время создания цикла. Таким образом, либретто объединило весьма различные сюжетные мотивы и создавалось как бы в обратном порядке - от "Смерти Зигфрида" (впоследствие "Гибели богов") через "Юного Зигфрида" и "Валькирию" к "Золоту Рейна". В конце 1852 года либретто всей тетралогии, названной «Кольцо нибелунга», было завершено и издано. Но две последние части и в особенности финал еще неоднократно переписывались и обрели окончательный вид лишь в 1863 году.

В 1854 году была написана музыка , в 1856 году - . Тогда же Рихард Вагнер начал работу над , но, написав полтора акта, прервал сочинение оперы. Лишь много лет спустя, после создания «Тристана и Изольды» и «Мейстерзингеров», осенью 1868 года, Вагнер смог вернуться к «Зигфриду», который был не без проблем закончен в 1871 году. И только в 1874 году, через 26 лет после создания либретто первой оперы, была наконец завершена партитура и всей тетралогии «Кольцо нибелунга» .

Постановка всего "Кольца" целиком впервые состоялась в Байройте 13-17 августа 1876 года - это было действительно беспрецедентное по масштабу событие (шестью годами раньше "Золото Рейна" и "Валькирия" уже были поставлены в Мюнхене отдельно).

Подробнее об источниках, процессе кристаллизации-создания и философии "Кольца нибелунга" читайте:

Цветение мифа: источники и продолжатели

Традиция литературной обработки мифа, вероятно, так же стара, как и сама литература. Собственно, что есть миф, как не результат многовековой истории творческого пересказа услышанного или прочитанного? Из этого прямо следует факт, который авторами литературных обработок почему-то редко осознается: любое талантливое дополнение, сюжетный поворот, новая интерпретация мифа, сколь бы оригинальными и "авторскими" они ни были, питают, в числе прочего, сам миф и становятся его частью в глазах последующих "обработчиков".

Древнейшие дошедшие до нас варианты легенды о Тристане и Изольде не содержат упоминания о любовном напитке - просто рассказ о непреодолимой любви, которая оказалась сильнее всех других чувств и обязательств. Потом кто-то в глубоком средневековье додумался до чудесного питья, выпитого по ошибке, объяснив и оправдав нарушение христианских заповедей и вассальных клятв непреодолимостью волшебства - и этот сюжетный элемент прижился, врос в легенду, размножился в сотнях версий, песен, картин и баллад, даже стал центром интриги. Вагнер в своем варианте сюжета по сути заменил волшебное объяснение сюжета психологическим: Изольда и Тристан выпивают яд, выпивают сознательно, как добровольно принимаемое наказание за взаимную измену, и именно уверенность, что они уже за гранью жизни и смерти, разрушает клятвы и обязательства и позволяет им дать волю чувствам - ошибка лишь в том, что питье ядом не оказывается, но и любовным напитком уже вполне может не быть, волшебство здесь стало излишним.

Сюжет вернулся к древнему реалистичному варианту, хотя и на гораздо более глубоком и сложном уровне - и продолжил развиваться дальше. В современном детском сборнике древних легенд и сказаний мне встретился новый вариант уже вагнеровского сюжета: Изольда, не желая выходить замуж за Марка, выпивает яд, а Тристан пытается ей помешать, но не успевает и в отчаянии допивает остатки. И тут-то выясняется, что напиток был любовный... Авторы детской адаптации, честно добавив в классический сюжет даже мелкие детали вагнеровского либретто, вроде сетований Изольды, что она не умеет заклинать ветер, тем не менее, вернули избыточный, но сказочный любовный напиток, которым и объясняются дальнейшие события.

Аналогичные трансформации за свою многовековую историю претерпели и легенда о Тангейзере и средневековое предание о состязании певцов в Вартбурге. Если причиной непризнанного покаяния Тангейзера с самого начала было его гостевание у Венеры, то повод "войны певцов" с развитием сюжета менялся. В древнейших вариантах сказания певцы рассорились из-за того, что один из них вздумал прославлять не того герцога и только для спасения от последовавшей вражды попытался призвать "силы Зла". В более поздних вариантах, в том числе в интерпретации Гофмана, именно обращение одного из участников к дьявольским силам ради получения музыкального дара становится основой конфликта.

Однако, идея объединить этот сюжет с легендой о Тангейзере, несомненно, принадлежит Вагнеру - в его опере состязание трансформируется в спор о сущности любви, и мнение о ценности плотской любви становится причиной изгнания и покаяния Тангейзера. И вот мы уже видим на прилавках современных книжных магазинов новый роман фантаста Юрия Никитина "Тангейзер": вагнеровский сюжет, привязавший Тангейзера к состязанию в Вартбурге, излагается в новом варианте. Здесь Тангейзер сознательно, в том же турнире о сущности любви, поет похабный гимн Венере не для того, чтобы победить, а для того, чтобы подорвать успех предыдущего оратора, тоже выступившего в защиту плотской любви, хотя и много сдержаннее - и все это с благородной целью не позволить отдать Елизавету этому типу, а оставить победителем друга Вольфрама. Вот такой поворот - и многочисленные поклонники творчества писателя (большей частью, слыхом не слыхивавшие о Вагнере) уверены, что имеют дело с обработкой народной легенды.

И, в сущности, они правы: литература взрастает на мифе, который, в свою очередь, поглощает её, чтобы питать последующие поколения интерпретаторов - как коралловый риф ветвится и цветет, прирастая скелетами тех, кто над ним поднимался.

Так же случилось и с сюжетом о "Кольце Всевластья": известно, что Толкин решительно отвергал предположения о связи его эпопеи с вагнеровской тетралогией, объясняя сходство отдельных деталей тем, что они опирались на одни и те же мифы. Вопрос лишь в том, что казалось собственно мифом самому Толкину? Ко времени, когда он начал изучать скандинавскую мифологию, вагнеровские идеи уже вросли в миф, породив новые связанные с ним мемы, выражаясь современным языком. Следы этого явления можно заметить даже в мелких эпизодах, на которые редко обращают внимание. Например, сцена в "Зигфриде", когда Вотан приходит к Миме под видом Путника и затевает игру в загадки, очевидно, опирается на "Видении Гюльви" из "Старшей Эдды" - и гость называется Путником, и наборчик вопросов почти совпадает. Однако, в Эдде целью расспросов является лишь получение знаний или даже, скорее, проверка декларируемой мудрости собеседника. У Вагнера же Путник берется отвечать на вопросы хозяина, чтобы получить от него услугу и рискует, при неудаче, своей головой - и мы встречаемся с сюжетом в этом варианте уже в "Хоббите".

Еще заметней это влияние в самой концепции Кольца, дающего власть над миром. В исходном сказании "Эдды" и в саге о Вельсунгах присутствует прОклятое кольцо, изначально отнятое силой у карлика Ангвари и приносящее несчастье всем последующим владельцам, но оно никак не связано с властью. У Вагнера же, как и у Толкина, прОклятое сокровище заявлено как средство получения власти над миром - причем, что характерно, именно заявлено. И у Вагнера, и у Толкина оно реально не приносит никакой власти никому, кроме изначального владельца - остальным достается только проклятие. И, с другой стороны, Зигфрид дольше всего противостоит этому проклятию, потому что он к власти не стремится. Как тут не вспомнить Фродо и Бильбо? Как это ни кажется смешным, общепризнанное толкинское ноу-хау, милые веселые хоббиты, по сути, являются развитием образа вагнеровского простодушного Зигфрида.

Все это сказано ни в коем случае не в укор Профессору: сознательное или бессознательное усвоение и творческое развитие чужих идей - это, собственно, основной механизм развития культуры, и тот факт, что вагнеровские либретто заметно повлияли на последующую мировую литературу, говорит только в пользу их идейной силы и оригинальности, но вовсе не против последователей. Мы приводим здесь полностью , более подробно излагающую мифы, послужившие источниками вагнеровского сюжета, и посвященную, в числе прочего, сравнению произведений Вагнера и Дж.Р.Р.Толкина. Замечательный анализ влияния вагнеровских произведений не просто на все дальнейшее развитие фэнтези - на сам принцип её возникновения - изложен в статье М.Назаренко , размещенной в разделе "Статьи". Богатый материал о трансформации мифологических источников в произведениях искусства и их взаимовлиянии приведен также в статье М.А. Штейнмана "Игра с мифом в трилогии Дж.Р.Р.Толкина "Властелин колец" , там тоже подробно разобрано воздействие вагнеровского цикла на роман Толкина, ставший сам по себе родоначальником целого литературного направления - однако, поскольку статья посвящена больше Толкину, чем Вагнеру, на неё ограничимся только ссылкой.

Кирилл Королев. О кузнецах и кольцах

Предуведомление
Все цитаты из тетралогии "Кольцо Нибелунга" Р. Вагнера - в переводе В. Коломийцова, из "Младшей Эдды" - в переводе О. А. Смирницкой, прозаические цитаты из "Властелина Колец" Дж. Р. Р. Толкина - в переводе В. С. Муравьева. Цитата из "Калевалы" - в переводе Л. П. Вольского, из "Песни о Нибелунгах" - в переводе Ю. Б. Кор-неева. Стихотворение из "Властелина Колец" - в переводе В. Г. Тихомирова.

Мифология - основа любой культуры. Во всяком случае, культуры человеческой. По сути, человек попросту не умеет жить без мифов: в любом обществе, сколь угодно развитом, существует собственная мифология, будь то мифология Великого Рима, "града и мира", отечественная мифология коммунизма или мифология пресловутой "американской мечты". Такие мифологии можно назвать "исконными", ведь они возникают из уклада жизни того или иного народа. А еще есть мифологии "привнесенные", заимствованные из литературы или из кино. Мифология Третьего Рейха, к примеру, основывалась отчасти на произведениях Рихарда Вагнера и Фридриха Ницше, мифология современного американского общества глазами иностранцев возникает из образов американского кинематографа. К привнесенным принадлежит и мифология фэнтези, прежде всего фэнтези толкинистской, то есть унаследовавшей букву и дух (к сожалению, первому следуют гораздо чаще, нежели второму) произведений Джона Р. Р. Толкина. Пожалуй, не будет преувеличением сказать, что "Хоббит" и "Властелин Колец" уже превратились в архетипические книги. Но их архетипичность все-таки вторична, поскольку толкиновская мифология зиждется на мифологии традиционной, прежде всего - германо-скандинавской, кельтской и финно-угорской. Характерный пример подобной "вторичности" - мифологема кольца власти (Всевластья). Широкая публика считает эту мифологему "собственным изобретением" профессора Толкина (как говорил в "Алисе" Белый Рыцарь, "это мое собственное изобретение"). Однако данная мифологема безусловно имеет глубокие исторические корни, которые, как представляется, любопытно было бы проследить.

1. Мифологема круга

Кольцо имеет круглую форму, а потому оно, подобно другим круглым и шарообразным предметам, символизирует бесконечность. Говоря о мифологеме круга, нельзя не вспомнить змею, кусающую свой хвост (Червь Всепобеждающий, или Уроборос); эта змея на самом деле - правильная кривая линия без начала и конца, символ космоса наравне с иными аналогичными символами, прежде всего - с мировым яйцом. Мировое яйцо - символ, известный во многих мифологических системах. Так, у индусов из мирового яйца появляется Брахма - творец мироздания, который затем создает из половинок этого яйца небо и землю. В "Калевале" мир был создан следующим образом: утка снесла яйцо на торчащее из океана колено демиурга Вяйнямейнена, а Вяйнямейнен песенными заклинаниями сотворил затем сушу и небо:

"...из яйца, из нижней части, вышла мать земля сырая;
из яйца, из верхней части, встал высокий свод небесный..."

Кроме того, круг обозначает вечность и цикличность (вспомним круглую форму таких древних сооружений, как Стоунхендж); с учетом этого он просто не мог не стать символом солнца, которое бесконечно и циклично движется по небосводу. Вдобавок круг есть символ пространственно-временного континуума, представленного в различных мифологических системах образом мирового древа. В. Н. Топоров подчеркивает связь солнца и мирового древа: "Годовое круговое движение солнца по отношению к оси мирового древа конституирует круговое пространство по горизонтали (в горизонтальной проекции дерево отмечает пуп земли в минимуме и окружность, отделяющую внутренний круг от внешнего пространства, в максимуме), а суточное круговое движение солнца определяет вертикальную плоскость мирового дерева... Нередко оба этих круговых движения подкрепляются расположенными по кругу мифологическими объектами, например, знаками зодиака... или божественными персонажами; ...не случайно поэтому, что круг является и символом пантеона в целом, и эмблемой отдельных богов".

Кольцо (в том числе и обручальное) как манифестация круга приобрело все его мифологические значения. Вряд ли случайно, что главным достоянием (и главным оружием) сказочных волшебников является кольцо или перстень - ведь именно в кольце заключается магическая сила, превращающая обыкновенного человека в чародея. Пожалуй, здесь уместно вспомнить и широко известную русскую народную сказку об Иване-крестьянском сыне, который спас из огня змеиную царевну и в награду получил от отца спасенной чудесное кольцо; у этого кольца было три "раба" (в арабском фольклоре мы встречаем "рабов лампы", то есть джиннов) - сноровистых мужичка, способных за одну ночь совершить любое деяние, непосильное человеку: скажем, отстроить великолепный дворец. Это кольцо принесло Ивану богатство и власть, а потому... Но не будем забегать вперед.

2. Истоки легенды о Кольце Власти

Первое упоминание о кольце, дающем его владельцу власть над мирозданием, мы находим в "Эддах" - "Старшей" и "Младшей". Трое богов - Один, Локи и Хенир - однажды отправились в путь, "чтобы осмотреть весь мир". У водопада они увидели выдру, которую Локи убил, метко бросив камень. Позже боги пришли на двор к Хрейдмару - могущественному человеку, сведущему в колдовстве. Локи стал похваляться тем, что убил выдру. Хрейдмар разгневался, ибо боги убили его сына Отра, который в обличье выдры ловил у водопада рыбу. Чтобы откупиться, боги предложили Хрейдмару столько золота, сколько назначит он сам. Хрейдмар сказал, что боги должны засыпать золотом всю шкуру выдры.

Дабы найти золото, Один отправил Локи в страну черных альвов (скандинавские альвы - в некотором роде "предшественники" нынешних эльфов, в обилии расплодившихся на страницах множества книг, особенно после того, как был опубликован "Властелин Колец"). Локи поймал карлика Андвари и наложил на того выкуп: все золото, которое Андвари хранил в своем логове. Карлик безропотно отдал свои сокровища, но попытался припрятать золотое колечко: это было особенное кольцо, приумножавшее богатство. Однако Локи заметил уловку Андвари и потребовал отдать кольцо. Карлик умолял бога о пощаде, но тщетно; и тогда он сказал, "что то кольцо будет стоить жизни всякому, кто им завладеет". Локи посмеялся над проклятием Андвари, забрал золото и удалился.

Боги вручили Хрейдмару условленный выкуп, но вот кольцо Один оставил себе, потому что оно сразу ему необыкновенно понравилось. Однако кольцо все же пришлось отдать, ибо его как раз и не хватало для того, чтобы шкура выдры целиком скрылась под грудой золота. А когда боги уходили, "Локи молвил, что сказанное Андвари сбудется и кольцо и золото погубят тех, кто будет ими владеть".

После ухода богов братья убитого Отра, Фафнир и Регин, потребовали у отца свою долю сокровищ. Хрейдмар отказался, и тогда сыновья убили отца, после чего поссорились между собой. Регин бежал, спасаясь от брата, а Фафнир принял образ дракона и залег на груде сокровищ. Регин отыскал юношу Сигурда, которого стал подстрекать убить Фафнира, и даже выковал ему необыкновенно острый меч. Сигурд поддался на уговоры, сразил дракона, а затем, когда случайно узнал, что Регин замышляет недоброе и против него, убил и своего наставника и завладел кладом и кольцом. Вскоре он женился на Гудрун, а затем по просьбе брата жены, Гуннара, отправился свататься к Брюнхильд, жившей в палате, которую со всех сторон окружало пламя. Брюнхильд дала слово выйти замуж только за того, кто целым и невредимым проскачет сквозь огонь. Сигурд, принявший для сватовства обличье Гуннара, выполнил это условие и женился на Брюнхильд, а в качестве свадебного подарка вручил ей кольцо Андвари.

Какое-то время спустя Брюнхильд узнала о том, что к ней сквозь пламя проник вовсе не Гуннар, а Сигурд, и решила отомстить ему. По ее наущению Сигурд был убит, после чего Брюнхильд и сама закололась мечом. А кольцо Андвари досталось Гуннару, но и он владел им недолго. Гуннар и его родичи погибли от руки брата Брюнхильд, конунга Атли. Правда, Атли золото не досталось - Гуннар спрятал его на дне Рейна, да так удачно, что "с тех пор так и не нашли того золота". Но вот кольцо Атли получил - и тем самым также обрек себя на гибель. Гудрун, бывшая жена Сигурда, ставшая супругой Атли, убила своего супруга и сожгла его палаты, и в пламени пожара наконец расплавилось кольцо, принадлежавшее когда-то карлику Андвари и проклятое им.

Казалось бы, в этой легенде ни слова не говорится о кольце власти. Речь идет только о маленьком колечке, приумножающем богатство. Но ведь присловье "богатство - это власть" актуально и по сей день, а тем более оно верно для Средневековья, когда могущество человека определялось отнюдь не занимаемым положением, а тем, сколько у него голов скота в стаде и сколько золота в сундуках (ныне мы имеем обратную ситуацию: не богатство приносит положение, а положение приносит доход). Поэтому маленькое колечко на самом деле - именно кольцо власти, и не случайно даже верховный бог Один сразу "положил на него глаз". Правда, Один - все-таки бог, поэтому на него проклятие Андвари никак не подействовало, зато людям, пускай почти все они были колдунами (во всяком случае - оборотнями), повезло гораздо меньше. За кольцом тянется длинная цепь предательств и смертей, обрывающаяся лишь с уничтожением самого кольца. Как только кольцо расплавилось, проклятие исчезло, и Гудрун, желавшую утопиться, море вынесло к берегу, которым "правил конунг Ионакр. Увидев ее, он привел ее к себе и женился на ней. У них было трое сыновей..."

Любопытно отметить, что "Песнь о Нибелунгах", в которой также излагается история Сигурда и Брюнхильд, опускает мотив волшебного кольца. Вообще вся предыстория сватовства Гунтера (скандинавского Гун-нара) к Брюнхильде (Брюнхильд) изложена в этом произведении очень скупо. Вот что говорит Хаген, будущий убийца Зигфрида (Сигурда):

"Я вам, - добавил Хаген, - вполне могу ручаться,
Хоть и не приходилось мне с Зигфридом встречаться,
Что это он со свитой стоит перед дворцом.
Себя он сразу выдает и статью и лицом.
О нем уже немало дошло до нас вестей.
Сразил он нибелунгов, двух братьев-королей:
Из них был Шильбунг старшим и Нибелунг меньшим.
Тот бой затмил все подвиги, содеянные им.
Слыхал я, что без свиты, с своим конем сам-друг,
Однажды ехал Зигфрид и гору видит вдруг,
А под горой толпятся какие-то бойцы.
Тогда еще не ведал он, кто эти храбрецы.
То были нибелунги, которые когда-то
Там, на горе, в пещере, зарыли клад богатый,
А ныне порешили достать и разделить.
Могло такое зрелище любого удивить.
Подъехал витязь ближе к толпе бойцов чужих,
И, путника приметив, вскричал один из них:
"Вон, Зигфрид Нидерландский, прославленный герой..."
Да, навидался удалец чудес под той горой!
Тут Шильбунг с Нибелунгом встречать его пошли.
Вняв общему совету, просили короли,
Чтоб клад отважный витязь делить им пособил,
И были столь настойчивы, что витязь уступил.
Там камней драгоценных была такая груда,
Что их на ста подводах не увезли б оттуда,
А золота, пожалуй, и более того.
Таков был клад, и витязю пришлось делить его.
Меч нибелунгов взял он в награду за труды,
Но помощью своею довел лишь до беды:
Остались недовольны два брата дележом
И с Зигфридом рассорились, виня его во всем.
Хотя и охраняли особу королей
Двенадцать великанов, лихих богатырей, -
Что толку? Поднял Зигфрид свой Бальмунг, добрый меч,
И великаньи головы в траву упали с плеч".

Как видим, "Песнь о Нибелунгах" упоминает о кладе лишь мимоходом, а о волшебном кольце в ней нет ни слова; это не удивительно, ибо германский Зигфрид, в отличие от скандинавского Сигурда, - образец доброго господина, средоточие всех возможных добродетелей, и главное для безымянного автора "Песни" - показать Зигфрида "рыцарем без страха и упрека". Посему все события, не связанные со сватовством Гунтера и гибелью Зигфрида от руки Хагена, поэта не интересуют (следует заметить, что и в таких произведениях, как "Песнь о роговом Зигфриде" и "Народная книга о роговом Зигфриде", гораздо подробнее рассказывающих о предыстории сватовства Гунтера, также ничего не говорится о каком-либо волшебном кольце).

3. Кольцо Власти в произведениях Рихарда Вагнера

Мотив "проклятого золота" привлекал многих авторов - к примеру, Ф. Фуке де ла Мотта, К. Хеббеля, Г. Ибсена и других. Однако наиболее полное отражение этот мотив получил у Р. Вагнера в его оперной тетралогии "Кольцо Нибелунга".

Первая часть тетралогии, "Золото Рейна", начинается с того, что властитель Нибелунгов Альберих добивается любви русалок Рейна, хранительниц золотого клада. Русалки отвергают его, и тогда уязвленный их насмешками Альберих похищает золото, о котором одна из русалок говорит так:

"Весь мир властно наследует смелый,
Золото Рейна в перстень сковав:
в том перстне - безмерная мощь!"

Но сковать этот перстень дано не всякому. Это сумеет сделать лишь

"тот, кто отвергнет власть любви, кто сладких ласк лишит себя, -
лишь тот волшебною силой из золота перстень скует!"

Похитив золото, Альберих проклинает любовь и тем самым обретает возможность выковать перстень, дающий власть над миром. Вагнер строго следует мифологической традиции: этот перстень приумножает богатство Альбериха. Вот что говорит Миме, брат и жалкий раб властителя Нибелунгов:

"Коварством злым добыл Альберих подводный клад и сковал кольцо;
и теперь перед ним трепещем мы в страхе:
мой брат силой перстня всех нас обратил в рабов.
Прежде беспечно мы своим женам в блестках ковали тонкий убор, -
Много нарядных вещиц, - и рады были труду.
А ныне в ущельях, по воле злодея, мы служим все ему одному.
Ненасытный брат кольцом узнает, где скрыт подземный огонь золотой:
и вот мы копаем, ищем и роем, добычу плавим и сплавы куем;
свой покой забыв, владык копим мы клад".

Боги Вотан (Один) и Логе (Локи) спускаются во владения Альбериха, чтобы забрать у него похищенное золото, - богам нужно расплатиться с великанами Фафнером и Фазольтом, которые воздвигли им небесный чертог. Причем обоим известно, что Альберих выковал себе перстень, и Вотан намеревается забрать у него кольцо:

"Владеть этим перстнем я считаю полезным".

Боги находят Альбериха и пытаются выманить у него золото. А тот в ответ произносит горделивые слова:

"В облаках живете вы,
не зная забот, -
смеясь, любя...
Но мой кулак,
кулак золотой, вас поймает!
Как от любви
отрекся я,
так и вы все
с нею проститесь!
Вот золота блеск, -
его вы будете жаждать!.."

Однако спесь Альбериха оказала ему злую услугу: хитроумный Логе сумел обезвредить Нибелунга. Боги связали Альбериха и вынесли его из подземелья, а затем потребовали у него золото. Альберих соглашается отдать клад, но прибавляет себе под нос:

"Лишь бы перстень остался моим,
тогда мне и клада не жаль:
ведь опять накопиться
и вырасти вновь
не замедлит он силой кольца..."

Но Вотан замечает кольцо и требует отдать и его. Альберих умоляет не забирать перстня, но боги не внемлют мольбам нибелунга. И тогда Альберих проклинает кольцо:

"Ты проклятьем был рожден, -
будь проклят, перстень мой!
Ты давал мне - власть без границ,
Неси отныне смерть - взявшим тебя!
Лихой бедой радость сменяй;
не на счастье сверкай
золотым огнем!
Тот, чьим ты стал,
пусть чахнет в тревоге,
других же вечно
пусть зависть грызет.
Всех щедротой
своей мани,
но всем приноси
только тяжкий вред!
Без наживы владельца оставь,
но убийц введи в дом его!
На смерть обреченный,
будет несчастный дрожать
и день за днем
в страхе томиться всю жизнь, -
властитель твой -
и твой жалкий раб:
до тех пор, пока
ты опять ко мне не вернешься!
- Так в страшной моей беде
кольцо мое я кляну!"

Проклятие Альбериха начинает исполняться почти сразу. Вручая великанам золото, Вотан хочет припрятать кольцо, а когда Фафнер требует отдать перстень, бог заявляет, что не сделает этого ни в коем случае. И лишь мрачное пророчество богини земли Эрды, предрекающей закат и гибель богов, заставляет Вотана расстаться с кольцом. Между тем Фафнер ссорится с Фазольтом и убивает своего соратника, чтобы тот не завладел перстнем.

Прежде чем продолжить, позволю себе небольшое отступление. Вагнер вводит в свой текст тот мотив, который отсутствует в приведенном выше скандинавском мифе, хотя и является вполне скандинавским по духу, - мотив всемогущества судьбы. Судьба определяет не только жизнь людей, но и поступки богов, и даже боги не в силах изменить предначертанного ею. Характерный пример - миф о светлом боге Бальдре, которому было суждено погибнуть от руки слепого бога Хеда. Мать Бальдра, Фригг, взяла со всех вещей, существ и предметов клятву в том, что они не причинят вреда ее сыну; со всех, кроме омелы. И случилось так, что боги стали состязаться в меткости, стреляя из луков в Бальдра, неуязвимого для стрел; и Хед, по наущению коварного Локи, выпустил в Бальдра стрелу из омелы, и светлый бог погиб. Точно так же подвластен судьбе и Вотан - верховный бог пантеона. Проклятие Альбериха сбудется независимо от того, кто окажется владельцем кольца - человек или бог.

Правда, Вотан пытается обмануть судьбу и устраивает так, что на свет рождается герой, не ведающий страха, - витязь Зигфрид. Именно Зигфрид может добыть кольцо, вернуть его рейнским девам и тем самым спасти себя и богов; как говорит Альберих:

"На бесстрашном слабеет проклятье мое:
он добычи не знает чар, кольца мощь бесполезна глупцу".

Но обстоятельства сильнее бога: Зигфрид убивает дракона Фафнера, завладевает чудесным перстнем, однако вскоре гибнет и сам, а перстень по воле судьбы возвращается к русалкам Рейна. А боги - боги погибают в пламени пожара, охватившего небесный дворец Вальгаллу...

В сказании о кольце Нибелунга, как его излагает Рихард Вагнер, есть одна любопытная деталь, которая напрочь отсутствует в суровом скандинавском мифе: сковать кольцо власти может лишь тот, кто откажется от любви. Такое под силу лишь уродливому, отвергнутому и осмеянному Альбериху. Иными словами, власть и любовь - понятия несовместимые; разумеется, тут сказывается влияние Галантного века, темное средневековье не знало подобного противопоставления.

4. Кольцо Власти в произведениях Дж. Р.Р.Толкина

Толкин опускает мотив проклятого золота. У него нет ни слова о сокровищах Нибелунгов или кого-то еще, которые кто-либо похищает. Все гораздо прозаичнее - и вместе с тем страшнее. Главный антагонист Добра, Саурон, верный прислужник злого бога Моргота, вначале был одним из майяров - в "божественной" иерархии Толкина майяры выступают отдаленным подобием архангелов. Если проводить аналогию и дальше, то, пожалуй, именно в образе Саурона, а не Моргота гораздо больше от библейского Люцифера. Обманом завоевав доверие эльфов, Саурон вместе с ними стал ковать кольца власти (именно кольца - всего их насчитывалось двадцать). Втайне от эльфов он выковал Первое Кольцо, могущественнее всех остальных. Как гласит стих, предваряющий трилогию:

"Эльфам - Три Кольца - во владенья светлые.
Гномам - Семь Колец - в копи горные.
Девять - Людям-Мертвецам, ибо люди - смертные.
И Одно - Владыке Тьмы, в земли черные -
В Мордор, где таятся силы тьмы несметные.
В том одном Кольце - сила всех колец,
Приведет в конце всех в один конец -
В Мордор, где таятся силы тьмы несметные".

Саурон приложил руку к ковке Семи и Девяти колец, потому эти кольца и их владельцы беспрекословно подчинялись могуществу Первого кольца. Что же касается трех эльфийских колец, их выковали без участия Саурона, поэтому сила Трех осталась, если можно так выразиться, незамутненной.

Вряд ли имеет смысл пересказывать легенду о Кольце Всевластья, о том, как оно было потеряно и найдено вновь и как его уничтожили, - эта легенда хорошо известна всем, знакомым с творчеством профессора Толкина (а незнакомых с этими произведениями ныне можно встретить редко). Напомню лишь, что магической силе Кольца Всевластья противостоять не может никто - ни человек, ни хоббит, ни эльф, ни даже маг. Читавшим "Властелина Колец" наверняка памятен диалог Фродо и Гэндальфа в первой книге "Хранителей":

" - Да как же я! Ты, Гэндальф, ты и сильный и мудрый. Возьми у меня Кольцо, оно - тебе.
- Нет! - вскрикнул Гэндальф, отпрянув. - Будь у меня такое страшное могущество, я стал бы всевластным рабом Кольца... Ужасен Черный Властелин - а ведь я могу стать еще ужаснее. Кольцо знает путь к моему сердцу, знает, что меня мучает жалость ко всем слабым и беззащитным, а с его помощью - о, как бы надежно я их защитил, чтобы превратить потом в своих рабов. Не навязывай мне его! Я не сумею стать просто хранителем, слишком оно мне нужно"-.

Кольцо Всевластья развращает любое живое существо и подчиняет его своей воле; зов Кольца настолько силен, что ему невозможно противиться; сила Кольца столь велика, что для владельца, кем бы тот ни был, очень сложно расстаться с ним хотя бы на мгновение, благодаря ему все представляется в искаженном, уродливом виде:

"Фродо неохотно вытащил Кольцо. Но едва Бильбо протянул к нему руку, Фродо испуганно и злобно отшатнулся. С неприязненным изумлением он внезапно заметил, что его друг Бильбо куда-то исчез: перед ним сидел сморщенный карлик, глаза у карлика алчно блестели, а костлявые руки жадно дрожали. Ему захотелось ударить самозванца. Мелодичная музыка вдруг взвизгнула и заглохла - у Фродо в ушах тяжело стучала кровь. Бильбо глянул на его лицо и судорожно прикрыл глаза рукой".

Кроме того, Кольцо служит как бы мостом между двумя мирами - реальным и призрачным. Раненный моргульским клинком Фродо постепенно переходит из одного мира в другой.

" - Объясни мне, почему они такие опасные, эти Черные Всадники, - попросил Фродо. - И что они хотели сделать со мной?
- Они хотели пронзить твое сердце моргульским клинком, - ответил Гэндальф. - Обломок клинка остается в ране и потом неотвратимо двигается к сердцу. Если бы Всадники своего добились, ты сделался бы таким же призрачным, как они, но слабее - и попал бы под их владычество. Ты стал бы призраком Королевства Тьмы, и Черный Властелин тебя вечно мучил бы за попытку присвоить его Кольцо... хотя вряд ли найдется мука страшнее, чем видеть Кольцо у него на пальце и вспоминать, что когда-то им владел ты".

И символично, что уничтожить Кольцо - пускай и против собственной воли - помогает тот, кто сильнее всех (разумеется, после Саурона) стремился им завладеть - Голлум. Вспомним эту сцену: Фродо стоит на краю Роковой расселины, над ревущим пламенем, в которое он должен бросить Кольцо - и понимает, что не сможет этого сделать. И тут на него набрасывается Голлум... Короткая схватка, Голлум откусывает Фродо палец с Кольцом, теряет равновесие - и падает в расселину вместе со своей "прелестью". Когда бы не Голлум, Фродо не сумел бы истребить Кольцо (все-таки скромный хоббит - не Люк Скайуокер; впрочем, еще не известно, что ужаснее - могущество Кольца или темная сторона Силы).

Пожалуй, не будет преувеличением сказать, что толкиновское кольцо власти (или Всевластья) есть литературная квинтэссенция мифологемы кольца.

5. Толкин и Вагнер

Известно, что Толкин не любил Вагнера и весьма неодобрительно относился к вагнеровским толкованиям германо-скандинавской мифологии. По сообщению X. Карпентера, "Толкина всегда беспокоило сравнение „Властелина Колец" с творчеством Вагнера, и однажды он сказал: „Общего у этих колец только то, что оба они круглые"".

Между тем у обоих колец можно найти больше общего, чем признавал Толкин: оба кольца символизируют власть, возбуждают стремление к власти у тех, к кому попадают, и т.д. Кроме того, у обоих колец "общие предки" из германо-скандинавской мифологии. Однако могущество кольца у Вагнера берется извне; в отличие от Кольца Всевластья, оно не обладает собственной силой или силой своего создателя. Вдобавок имеется еще одно существенное различие. Вагнеровское кольцо всего лишь возбуждает в своем владельце стремление к наживе и - опосредованно - к власти. У Толкина же Кольцо Всевластья действует значительно более тонко, играя на желаниях и тайных мечтах своих "хранителей".

6. Итоги

"Динамическое развитие" мифологемы кольца власти представляется вполне очевидным: от перстня, приумножающего богатства, до кольца, обладающего собственной злой волей и несущего только гибель. Безусловно, здесь прослеживается явное влияние христианства, "перетолковавшего" языческую мифологему в соответствии с религиозными принципами. Язычники-скандинавы не воспринимали богатство - и, следовательно, власть - как порок; Вагнер устами своих героев повторяет, что истинная власть доступна лишь тому, кто отказывается от любви, власть и богатство несовместимы с любовью (во всяком ее проявлении, будь то любовь мужчины к женщине или "всего лишь" любовь к ближнему); для Толкина стремление к власти, алчба, порочно изначально, ибо любая власть - от Бога и иной власти быть не может (не случайно свою рецензию на "Властелина Колец" Клайв С. Льюис озаглавил "Развенчание власти").

Если вдуматься, во всемогуществе Кольца Всевластья у Толкина опять-таки просматривается мифологический мотив. Кольцо как круг символизирует бесконечность, следовательно, кольцо власти подразумевает бесконечную власть, власть надо всем сущим. "И объединить навек... под владычеством всесильным" - иначе говоря, окольцевать, то есть заключить в замкнутый круг, из которого нет выхода. Таким образом, словосочетание "Кольцо Всевластья" помимо прямого смысла имеет еще и метафорический; впрочем, эти два смысла не существуют один без другого.

Вполне возможно, что на Толкине история кольца власти не закончена - ведь "магические Кольца не пропадают бесследно: со временем они возвращаются в мир..."

Опер были написаны Рихардом Вагнером в 1848-1874 годах, то есть за 26 лет .

Название

Оригинальное название точнее всего переводится как «Кольцо нибелунга». Нибелунг , упоминающийся в названии - гном Альберих , а кольцо - то, которое он создаёт в «Золоте Рейна» . То есть, название буквально означает «кольцо Альбериха» . Суффикс -en в слове Nibelungen может означать как родительный падеж единственного числа, так и множественное число, но предшествующий артикль des даёт понять, что имеется в виду именно единственное число. Nibelungen иногда ошибочно трактуется как множественное число, но «Кольцо нибелунгов » - неверно.

Описание

Общее время исполнения всех четырёх опер занимает более 15 часов . Самая короткая опера, «Золото Рейна», длится два с половиной часа, самая долгая, «Гибель богов», - более пяти.

Среди действующих лиц боги, герои, несколько видов волшебных существ, кольцо, дающее власть над миром. Драма развивается через три поколения, пока не завершается апокалипсисом в «Гибели богов».

История

Оперы начали создаваться в 1848 году, когда Вагнер написал «Миф нибелунгов» в качестве наброска для драмы, объединяющий различные легенды и мифы в единый текст (похожий по содержанию на «Кольцо нибелунга», но с существенными отличиями). Год спустя он начал писать либретто , названное «Смерть Зигфрида» (Siegfrieds Tod ).

В 1850 году закончилось создание наброска для «Смерти Зигфрида», и была создана опера «Молодой Зигфрид» (Der junge Siegfried ), в дальнейшем переименованная в «Зигфрид», и обретшая форму к 1851 году.

В октябре 1851 года Вагнер принял решение создать цикл из четырёх опер, которые бы игрались четыре вечера подряд: «Золото Рейна», «Валькирия», «Юность Зигфрида», «Смерть Зигфрида» (Das Rheingold , Die Walküre , Der Junge Siegfried и Siegfrieds Tod ).

Либретто всех четырёх опер были завершены в декабре 1852 года и опубликованы (для узкого круга лиц) в 1853-м. В ноябре Вагнер начал писать музыку для первой оперы («Золото Рейна»). В 1857 году была завершена третья опера («Зигфрид»), после чего работа была приостановлена на 12 лет ради опер «Тристан и Изольда » и «Нюрнбергские мейстерзингеры ».

C 1869 года Вагнер жил на средства короля Баварии Людвига II . Он возвратился к «Зигфриду» и существенно доработал эту оперу. В октябре 1869 года Вагнер завершил создание последней оперы («Гибель богов», первоначально называвшаяся «Смерть Зигфрида»).

Премьера тетралогии состоялась в августе 1876 года в Байройте.

Краткое содержание

Альберих завладевает золотом Рейна. Вотану удаётся похитить у него золотое кольцо, дающее несметные богатства и власть над миром. Разгневанный карлик произносит страшное проклятие в адрес того, кто владеет кольцом. Вотан отдаёт кольцо ётунам Фафнеру и Фазольту в качестве платы за возведение сказочного замка Валгалла . Тотчас же сбывается проклятие нибелунга: из-за золота вспыхивает ссора, и Фафнер убивает Фазольта. Золото может возвратить только герой, не знающий страха. Таким героем является Зигфрид . Он убивает Фафнера, который превратился в дракона . Однако Зигфрида предаёт коварный Хаген и убивает его. Проклятие сбывается, и чертог богов Валгалла сгорает. Боги , допустившие столько преступлений, погибают в огне.

Избранные записи

• 1950 - Дир. Вильгельм Фуртвенглер ; солисты: Фердинанд Франц , Кирстен Флагстад , Сет Сванхольм , Макс Лоренц , Гюнтер Трептов , Алоис Пернершторфер , Людвиг Вебер ; оркестр театра «Ла Скала».
• 1953 - Дир. Клеменс Краус ; солисты: Ханс Хоттер , Астрид Варнай , Вольфганг Виндгассен , Рамон Винай , Густав Найдлингер , Йозеф Грайндль ; оркестр Байройтского фестиваля .
• 1953 - Дир. Вильгельм Фуртвенглер; солисты: Фердинанд Франц, Марта Мёдль , Людвиг Зутхаус , Вольфганг Виндгассен, Густав Найдлингер, Алоис Пернершторфер, Йозеф Грайндль, Готлоб Фрик ; оркестр Римского радио (RAI).
• 1956 - Дир. Ханс Кнаппертсбуш ; солисты: Ханс Хоттер, Астрид Варнай, Вольфганг Виндгассен, Густав Найдлингер, Йозеф Грайндль; оркестр Байройтского фестиваля.
• 1958-65 - Дир. Георг Шолти ; солисты: Джордж Лондон , Ханс Хоттер, Биргит Нильсон , Вольфганг Виндгассен, Джеймс Кинг , Густав Найдлингер, Готлоб Фрик; Венский филармонический оркестр .
• 1966-67 - Дир. Карл Бём ; солисты: Тео Адам , Биргит Нильсон, Вольфганг Виндгассен, Джеймс Кинг, Густав Найдлингер; оркестр Байройтского фестиваля.
• 1966-70 - Дир. Герберт фон Караян ; солисты: Дитрих Фишер-Дискау , Томас Стюарт , Регина Креспин , Хельга Дернеш , Джесс Томас , Хельге Брилиот , Золтан Келемен , Карл Риддербуш ; Берлинский филармонический оркестр .

Напишите отзыв о статье "Кольцо нибелунга"

Ссылки

См. также

Примечания

Отрывок, характеризующий Кольцо нибелунга

Через неделю Пьер выдал жене доверенность на управление всеми великорусскими имениями, что составляло большую половину его состояния, и один уехал в Петербург.

Прошло два месяца после получения известий в Лысых Горах об Аустерлицком сражении и о погибели князя Андрея, и несмотря на все письма через посольство и на все розыски, тело его не было найдено, и его не было в числе пленных. Хуже всего для его родных было то, что оставалась всё таки надежда на то, что он был поднят жителями на поле сражения, и может быть лежал выздоравливающий или умирающий где нибудь один, среди чужих, и не в силах дать о себе вести. В газетах, из которых впервые узнал старый князь об Аустерлицком поражении, было написано, как и всегда, весьма кратко и неопределенно, о том, что русские после блестящих баталий должны были отретироваться и ретираду произвели в совершенном порядке. Старый князь понял из этого официального известия, что наши были разбиты. Через неделю после газеты, принесшей известие об Аустерлицкой битве, пришло письмо Кутузова, который извещал князя об участи, постигшей его сына.
«Ваш сын, в моих глазах, писал Кутузов, с знаменем в руках, впереди полка, пал героем, достойным своего отца и своего отечества. К общему сожалению моему и всей армии, до сих пор неизвестно – жив ли он, или нет. Себя и вас надеждой льщу, что сын ваш жив, ибо в противном случае в числе найденных на поле сражения офицеров, о коих список мне подан через парламентеров, и он бы поименован был».
Получив это известие поздно вечером, когда он был один в. своем кабинете, старый князь, как и обыкновенно, на другой день пошел на свою утреннюю прогулку; но был молчалив с приказчиком, садовником и архитектором и, хотя и был гневен на вид, ничего никому не сказал.
Когда, в обычное время, княжна Марья вошла к нему, он стоял за станком и точил, но, как обыкновенно, не оглянулся на нее.
– А! Княжна Марья! – вдруг сказал он неестественно и бросил стамеску. (Колесо еще вертелось от размаха. Княжна Марья долго помнила этот замирающий скрип колеса, который слился для нее с тем,что последовало.)
Княжна Марья подвинулась к нему, увидала его лицо, и что то вдруг опустилось в ней. Глаза ее перестали видеть ясно. Она по лицу отца, не грустному, не убитому, но злому и неестественно над собой работающему лицу, увидала, что вот, вот над ней повисло и задавит ее страшное несчастие, худшее в жизни, несчастие, еще не испытанное ею, несчастие непоправимое, непостижимое, смерть того, кого любишь.
– Mon pere! Andre? [Отец! Андрей?] – Сказала неграциозная, неловкая княжна с такой невыразимой прелестью печали и самозабвения, что отец не выдержал ее взгляда, и всхлипнув отвернулся.
– Получил известие. В числе пленных нет, в числе убитых нет. Кутузов пишет, – крикнул он пронзительно, как будто желая прогнать княжну этим криком, – убит!
Княжна не упала, с ней не сделалось дурноты. Она была уже бледна, но когда она услыхала эти слова, лицо ее изменилось, и что то просияло в ее лучистых, прекрасных глазах. Как будто радость, высшая радость, независимая от печалей и радостей этого мира, разлилась сверх той сильной печали, которая была в ней. Она забыла весь страх к отцу, подошла к нему, взяла его за руку, потянула к себе и обняла за сухую, жилистую шею.
– Mon pere, – сказала она. – Не отвертывайтесь от меня, будемте плакать вместе.
– Мерзавцы, подлецы! – закричал старик, отстраняя от нее лицо. – Губить армию, губить людей! За что? Поди, поди, скажи Лизе. – Княжна бессильно опустилась в кресло подле отца и заплакала. Она видела теперь брата в ту минуту, как он прощался с ней и с Лизой, с своим нежным и вместе высокомерным видом. Она видела его в ту минуту, как он нежно и насмешливо надевал образок на себя. «Верил ли он? Раскаялся ли он в своем неверии? Там ли он теперь? Там ли, в обители вечного спокойствия и блаженства?» думала она.
– Mon pere, [Отец,] скажите мне, как это было? – спросила она сквозь слезы.
– Иди, иди, убит в сражении, в котором повели убивать русских лучших людей и русскую славу. Идите, княжна Марья. Иди и скажи Лизе. Я приду.
Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжну Марью, а смотрели вглубь – в себя – во что то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.
– Marie, – сказала она, отстраняясь от пялец и переваливаясь назад, – дай сюда твою руку. – Она взяла руку княжны и наложила ее себе на живот.
Глаза ее улыбались ожидая, губка с усиками поднялась, и детски счастливо осталась поднятой.
Княжна Марья стала на колени перед ней, и спрятала лицо в складках платья невестки.
– Вот, вот – слышишь? Мне так странно. И знаешь, Мари, я очень буду любить его, – сказала Лиза, блестящими, счастливыми глазами глядя на золовку. Княжна Марья не могла поднять головы: она плакала.
– Что с тобой, Маша?
– Ничего… так мне грустно стало… грустно об Андрее, – сказала она, отирая слезы о колени невестки. Несколько раз, в продолжение утра, княжна Марья начинала приготавливать невестку, и всякий раз начинала плакать. Слезы эти, которых причину не понимала маленькая княгиня, встревожили ее, как ни мало она была наблюдательна. Она ничего не говорила, но беспокойно оглядывалась, отыскивая чего то. Перед обедом в ее комнату вошел старый князь, которого она всегда боялась, теперь с особенно неспокойным, злым лицом и, ни слова не сказав, вышел. Она посмотрела на княжну Марью, потом задумалась с тем выражением глаз устремленного внутрь себя внимания, которое бывает у беременных женщин, и вдруг заплакала.

Многие произведения искусства создавались их авторами на протяжение долгих лет. Подобное произошло с тетралогией немецкого композитора Рихарда Вагнера «Кольцо Нибелунга» . «Осенью 1848 года я впервые набросал весь миф Нибелунгов», – писал композитор, однако полностью завершить произведение, в котором его «мировоззрение нашло наиболее законченное художественное воплощение», удалось лишь спустя 26 лет. Кропотливая работа над либретто, постоянное совершенствование музыкальной ткани каждой из четырёх частей привели к вершине оперного творчества Вагнера – «Кольцо Нибелунга» воплотило вокальные традиции композитора, выраженные в его других операх. В России прикоснуться к великому творению возможно в Санкт-Петербурге , где на сцене Мариинского театра в течение четырех вечеров исполняется Вагнеровское «Кольцо».

Сцена из спектакля

В основе тетралогии лежит мифическое сказание, созданное Вагнером на основе нескольких мифологических источников. Отказ от сюжета на историческую тему объяснялся автором просто: миф «во всякое время остается правдивым, а его содержание неисчерпаемым». Мифологию можно осовременить под любую эпоху, акцентируя внимание на вечных темах и проблемах. Так, с помощью иносказания, рассказа о жизни Богов и Сверх-людей, Вагнер смог актуализировать сюжет, обратив его к социально-философским проблемам своей эпохи, проблемам волнующим общество и в XXI веке. Постановочная группа Мариинского театра, понимая это, не стала прибегать к банальному переносу оперы в наше время (как это делается в последнее время в большинстве театров). Оставив декорации и костюмы близкие по духу древним временам, перенос в настоящее время осуществляется благодаря великолепному исполнению партитуры оперы. Вокальная точность певцов, слаженная работа оркестра под управлением маэстро Валерия Гергиева рисует перед зрителем картину мифа, наполненную переживаниями и страстями.

Отказ от сюжета на историческую тему объяснялся автором просто: миф «во всякое время остается правдивым, а его содержание неисчерпаемым»

Сюжет оперы можно сравнить с романом в нескольких частях или многосерийным сериалом, отражающим жизнь нескольких поколений: переплетения судеб, фатализм и неизбежный трагический финал. «Золото Рейна» – «Предвечерие», предвосхищающее основные события тетралогии. Пролог имеет одноактное строение и состоит из четырех сцен, основной темой в которых является тема природы. Светлая и беззаботная, как дочери Рейна – русалки, охраняющие сокровища, она развивается в последующих частях, постепенно окрашиваясь в мрачные тембры.

Воглинда — Жанна Домбровская, Альберих — Николай Путилин, Вельгунда — Ирина Васильева, Флосхильда — Екатерина Сергеева

Кульминацией первой части является похищение злобным нибелунгом Альберихом золота Рейна и создание Кольца – символа власти и могущества над всем окружающим миром. Желание овладеть им приводит ко многим драматичным моментам. Верховный Бог – Вотан (Юрий Воробьёв) , желающий приумножить свою силу, с помощью бога огня Логе (Михаил Векуа) обманом получает Кольцо Альбериха, заставляя последнего строить коварные планы мести.

«Кульминацией первой части является похищение злобным нибелунгом Альберихом золота Рейна и создание Кольца – символа власти и могущества над всем окружающим миром»

Уже в предвечерии мы начинаем сомневаться в Верховном Боге, которому не чужды низкие стороны человеческого характера: ложь и коварство по отношению к нибелунгу, отказ от исполнения договора с великанами (в обмен на строительство жилища богов – Валгаллу Вотан обещал отдать им свою дочь – богиню молодости Фрейю ) и готовность пожертвовать дочерью ради обладания Кольцом. Также из-за Кольца происходит братоубийство – великан Фафнер убивает своего брата Фазольта и обрекает себя на вечное страдание и службу проклятому Альберихом Кольцу, лейтмотив которого встречается в различных вариантах в последующих частях тетралогии.

Брунгильда — Ольга Сергеева, Зигмунд — Дмитрий Воропаев, Зиглинда — Млада Худолей

Первая часть «Валькирия» представляет собой лирико-философский центр тетралогии, являясь самой психологически напряженной из её драм. Базой для «Валькирии» служит история любви полубога – сына Вотана от земной Женщины – Зигмунда (Дмитрий Воропаев) и его родной сестры-невесты Зиглинды (Екатерина Шиманович) .

Зигмунд — Дмитрий Воропаев, Зиглинда — Млада Худолей

Верховный Бог постоянно вмешивался в жизнь своих внебрачных детей, защищая от возможных тягостей, для этого он просил свою божественную дочь – Валькирию Брунгильду помочь Зигмунду во время битвы. Но под давлением своей жены – Богини семейного очага Фрики он отказывает им в покровительстве и убивает своего сына, несмотря на то, что Зиглинда была беременна.

Первая часть «Валькирия» представляет собой лирико-философский центр тетралогии, являясь самой психологически напряженной из её драм

Зиглинда тоже могла погибнуть по воле отца, но её и будущего героя – Зигфрида спасает Валькирия. Брунгильда ослушалась Верховного Бога и жестоко поплатилась за это: отец лишил её божественности и погрузил в глубокий сон, пробудить из которого сможет только настоящий герой – главный герой второй и третей части – Зигфрид.

Зигфрид — Михаил Векуа

Образ Брунгильды в первой и второй части передавала сопрано Ольга Сергеева . Брунгильда Ольги на протяжение двух вечеров была настоящим символом любви, она понимала что, «истинно божественное в мире – любовь», ради неё она постоянно жертвовала собой. Мощные вокальные данные помогли ей передать самые главные сцены – сцену прощания с Вотаном в «Валькирии» и любовные дуэты с Зигфридом в «Зигфриде».

Зигфрид — Михаил Векуа, Миме — Андрей Попов

«Зигфрид» — эпико-героическая часть тетралогии, повествующая о создании Сверх-мужчиной Зигфридом меча Нотунга, его подвигах и спасении из огненного волшебного круга спящей Брунгильды. В их взаимоотношениях Кольцо перестает быть символом зла, теперь оно символ вечной любви. Большая роль в первой и второй части принадлежит оркестру. Он завершает сцену прощания Вотана и Брунгильды, полную пророческих образов – мотива сна Брунгильды, героический рельеф темы Зигфрида, мотив судьбы, дающие проекцию дальнейшего течения драмы. С помощью оркестра передается известный момент ковки меча и боя с Фафнером, по целенаправленности симфонического развития эти моменты сравнимы только с героическими симфониями другого немецкого композитора – Людвига ван Бетховена .

«Зигфрид» – эпико-героическая часть тетралогии, повествующая о создании Сверх-мужчиной Зигфридом меча Нотунга, его подвигах и спасении из огненного волшебного круга спящей Брунгильды

Последняя часть – «Гибель Богов» завершает четыре дня оперы. Погибают не только Боги, но и главные герои предыдущих дней: Зигфрид и Брунгильда. Удивительно, что в последний день исполнял партию Зигфрида Дмитрий Воропаев , раннее блиставший в партии отца героя – Зигмунда. «Героический тенор» передал любовь к своим возлюбленным (Зиглинде и Брунгильде) и отважный характер персонажей, погубить которых может только предательство. Момент краха всех миров, тонко показанных постановщиками в виде различных уровней происходящих событий, стал настоящей кульминацией всей тетралогии.

Сцена из спектакля

Развитие сюжета тетралогии, усиление вокальных партий и уплотнение оркестровки в совокупности оставляют незабываемый эффект. Труппа Мариинского театра, стойко выдержавшая все дни «Кольца», в очередной раз доказала, что оперное искусство в России находится на высочайшем уровне. Ведь только подобному театру под силу справиться с главным творением Рихарда Вагнера, раскрывающим его философию – тетралогией «Кольцо Нибелунга».

Фото: сайт Мариинского театра https://www.mariinsky.ru

Тетралогия Рихарда Вагнера "Кольцо нибелунга" (Der Ring des Nibelungen) пересказ Г. Маркези

Торжественное сценическое представление с прологом ("предвечерьем") для трёх дней; либретто автора. Пролог: "Золото Рейна". Первый день: "Валькирия". Второй день: "Зигфрид". Третий день: "Гибель богов".

Первое представление полностью: Байрёйт, "Фестшпильхаус", 13 - 17 августа 1876 года.

ЗОЛОТО РЕЙНА

Действующие лица:

Боги: Вотан (бас), Доннер (бас), Фро (тенор), Логе (тенор); богини: Фрикка (меццо-сопрано), Фрейя (сопрано), Эрда (меццо-сопрано); великаны: Фазольт (бас), Фафнер (бас); нибелунги: Альберих (бас), Миме (тенор); русалки, дочери Рейна: Воглинда (сопрано), Вельгунда (сопрано), Флосхильда (меццо-сопрано).

Сцена первая.

В глубинах Рейна. Русалки Воглинда, Вельгунда и Флосхильда весело болтают. Неожиданно появляется нибелунг Альберих (уродливый гном - король карликов-нибелунгов, обитателей земных недр), домогаясь их любви. Русалки насмехаются над ним и убегают. Догнав их, карлик узнаёт тайну золота, хранящегося на дне Рейна: кто, отвергнув любовь, скуёт кольцо из этого золота, станет властелином мира.

Жадный Альберих проклинает любовь и завладевает золотом ("Bangt euch

Noch nicht?"; "Я вам смешон?") под отчаянные возгласы дочерей Рейна.

Сцена вторая.

Рассвет освещает огромную зубчатую скалу. Одноглазый верховный бог

Вотан, его жена Фрикка и её сестра Фрейя (богиня юности) любуются

Стенами замка, воздвигнутого для богов великанами Фазольтом и

Фафнером по договору, согласно которому Вотан должен подарить им за

Это Фрейю и вечную молодость.

Фрикка в тревоге: она знает, что, если Фрейя уйдёт от них, богов

Посетит старость и смерть. Великаны требуют награду ("Sanft schlob

Schlaf dein Aug""; "Сон твой сладок был"). Фрейя убегает за помощью

К братьям: Фро (богу радости) и Доннеру (богу грома), а Вотан ждёт,

Что хитрый Логе, бог огня, поможет ему выйти из затруднения. Логе

Говорит, что только золото Рейна, дающее необъятную власть, может

Заменить Фрейю ("Immer ist Undank Loges Lohn!"; "Вечно все

Неблагодарны мне"). Великаны согласны на замену: пока золота нет,

Они берут Фрейю в заложницы. Расставшись с ней, боги тут же стареют.

Вотан и Логе спускаются в край нибелунгов.

Сцена третья.

В глубоком подземном ущелье, в кузнице работают карлики,

Порабощённые Альберихом. Брат Альбериха Миме сковал для него

Волшебный шлем, делающий того, кто его надевает, невидимым и

Меняющий внешность. Миме сам открывает это Логе и Вотану,

Появляющимся на сцене. Альберих заставляет нибелунгов, которых

Кольцо сделало рабами, добывать и переплавлять огромное количество

Золота. Вотан и Логе узнают намерения Альбериха: завоевать весь мир,

Покорить людей и богов. Нибелунг расхваливает свой шлем и

Превращается в дракона. Логе делает вид, что очень испугался, и

Просит превратиться во что-нибудь поменьше. Когда карлик выполняет

Их просьбу, боги отнимают у него шлем и берут его в плен.

Сцена четвёртая.

Чертоги богов. Альберих, связанный, приказывает посредством

Волшебного кольца, чтобы нибелунги принесли все сокровища как выкуп

За его жизнь. Логе заставляет нибелунга отдать и волшебный шлем, а

Вотан отнимает у него последний талисман - кольцо. Альберих в

Бессильной ярости изрыгает проклятие: пусть кольцо принесёт гибель

Его обладателю ("Wie durch Fluch er mir geriet, verflucht sei dieser

Ring!"; "Ты проклятьем был рождён, - будь проклят, перстень мой!").

Вотан не слушает его. Возвращаются великаны и Фрейя, а с ней юность

Богов. Великаны осыпают Фрейю золотом, которое должно полностью

Покрыть богиню: золота не хватает, в дело идёт шлем. Но из небольшой

Щели Фазольт всё ещё видит сияющий взор богини. Он требует кольцо.

Вотан отказывает ему. Из земной глубины выходит Эрда, богиня земли и

Мудрости. Она сурово упрекает Вотана, требуя, чтобы он отдал

Проклятое кольцо ("Wie alles war, weib ich"; "Всё, что прошло, я

Знаю"). Вотан повинуется. И великаны тут же вступают в схватку друг

С другом за обладание кольцом: Фафнер убивает Фазольта и удаляется с

Кольцом. Теперь положение богов становится ненадёжным. Доннер

Собирает тучи, и начинается гроза. Затем ударами молний он

Рассеивает тучи и между скалой и великолепным сияющим замком,

Который Вотан впервые называет Валгаллой, протягивается мост радуги.

Боги направляются по нему в своё царство. Дочери Рейна, невидимые,

Оплакивают потерю золота.

ВАЛЬКИРИЯ

Опера в трёх действиях.

Действующие лица:

Зигмунд (тенор), Хундинг (бас), Вотан (бас), Зиглинда (сопрано),

Брунгильда (сопрано), Фрикка (меццо-сопрано); валькирии: Хельмвига,

Ортлинда, Герхильда, Вальтраута, Зигруна, Росвейса, Гримгерда,

Швертлейта (сопрано и меццо-сопрано).

Действие первое.

В хижине Хундинга. Обессиленный Зигмунд ищет здесь убежище от

Урагана. Жена Хундинга Зиглинда гостеприимно встречает его, хотя

Незнакомец не называет своего имени. Оба нежно смотрят друг на

Друга. Вернувшийся муж замечает, что незнакомец и Зиглинда похожи

Между собой, и желает знать, кто его гость. Зигмунд, не называя

Себя, рассказывает, что враги сожгли его дом, убили мать и похитили

Сестру; с тех пор он блуждал по свету с отцом, прозванным Волком, но

Затем потерял его из виду. В последней стычке он остался безоружен

("Friedmund darf ich nicht heiben"; "Мирным зваться нельзя мне").

Хундинг понимает, что этот человек - его враг, он родился от брака

Вотана со смертной женщиной из рода Вельзе. Зиглинда, его

Сестра-близнец, похищенная во время нападения, вынуждена была стать

Женой Хундинга. На следующий день, решает Хундинг, Зигмунд должен

Сразиться с ним. Оставшись один, Зигмунд вспоминает, что отец

Когда-то обещал ему непобедимый меч. Зиглинда, подсыпав мужу

Снотворное, открывает гостю, что некогда одноглазый незнакомец

(Вотан) вонзил в ясень меч, который до сих пор никому не удавалось

Вытащить. Зигмунд понимает, что это меч его отца. Весенний ветер

Распахивает дверь; молодые люди узнают друг друга, их охватывает

Безудержная страсть. Зигмунд вырывает меч - он называет его Нотунг -

И бежит вместе с Зиглиндой (дуэт "Schlafst du, Gast?", "Спишь ли ты

Гость?"; "Wintersturme wichen dem Wonnemond", "Бури злые стихли в

Лучах весны").

Действие второе.

Дикая и суровая местность в горах. Вотан с высоты видит бегство

Влюблённых и зовёт любимую валькирию Брунгильду (валькирии переносят

Павших героев в Валгаллу), чтобы она даровала победу Зигмунду в его

Поединке с Хундингом. Но как только дева-воительница уходит,

Появляется жена Вотана Фрикка и требует наказать Зигмунда. Вотан

Защищает его как возможного победителя нибелунгов, свободного от

Установленных богами законов. Но Фрикка замечает, что Зигмунд, сын

Вотана, подвластен тем же законам. Значит, он должен умереть, а его

Меч - сломаться. Вотан понимает, что не может нарушить законы

(святости брака, недопустимости кровосмешения). Он снова зовёт

Брунгильду. Ещё не родился герой, свободный от договора с Фафнером и

Способный отнять у него кольцо. Зигмунд не уйдёт от наказания, и

Горе, если Брунгильда не поразит его своим мечом (дуэт "Lab ich"s

Verlauten"; "В думах открыться").

В глубине ущелья появляются Зигмунд и Зиглинда. Выбившаяся из сил

Зиглинда уговаривает Зигмунда оставить её. В конце концов,

Успокоенная им, Зиглинда засыпает. Брунгильда является перед

Зигмундом с вестью о смерти. Но его страсть и отчаяние, готовность

Убить себя и Зиглинду, вызывают сочувствие Брунгильды, решающей

Спасти героя ("Siegmund! Sieh auf mich!"; "Зигмунд! Близок час!").

Во время поединка она закрывает Зигмунда своим щитом. Вотан, видя её

Непослушание, сам копьём разбивает на части меч Зигмунда. Зигмунд

Падает под ударами Хундинга, а Брунгильда уносит на коне Зиглинду,

Захватив и обломки меча. Вотан презрительно, одним движением руки,

Поражает Хундинга и в ярости преследует Брунгильду.

Действие третье.

Валькирии носятся на конях посреди бури, вызванной гневом Вотана.

Слышится их воинственный клич, но они не решаются защитить

Провинившуюся сестру. Сражённой горем Зиглинде Брунгильда открывает,

Что её сын по имени Зигфрид станет величайшим героем, что он сумеет

Восстановить чудесный меч. Валькирии помогают Зиглинде укрыться в

Лесу, где Фафнер, превратившись в змея, сторожит золото Рейна.

Появляется мрачный Вотан. Брунгильда больше не будет валькирией, она

Заснёт волшебным сном и станет женой первого, кто её разбудит.

Брунгильда умоляет отца окружить её преградой, которую мог бы

Преодолеть только герой. Вотан окружает дочь пламенным кольцом и

Печально уходит ("Leb wohl, du kuhnes, herliches Kind!"; "Прощай,

Мой светоч, гордость моя!").

ЗИГФРИД

Опера в трёх действиях.

Действующие лица: Зигфрид (тенор), Миме (тенор), странник (бас),

Альберих (бас), Фафнер (бас), Эрда (меццо-сопрано/контральто),

Брунгильда (сопрано).

Действие первое.

Пещера в лицу. Миме куёт меч, ворча, что "этот скверный мальчишка"

Зигфрид снова сломает его: только один меч - Нотунг - остался бы цел

В руках юноши, но карлик не может выковать его из обломков. Если

Вооружить Зигфрида, он мог бы сразиться с Фафнером, и Миме завладел

Бы кольцом. Входит Зигфрид, пробует очередной меч, но тут же ломает

Его. Зигфрид недоволен такой жизнью, он хочет свободы, хочет знать,

Кто его настоящие родители. Миме приходится рассказать ему, как он

Подобрал в лесу умирающую Зиглинду и воспитал её сына. В

Доказательство он показывает Зигфриду обломки Нотунга. Взволнованный

Юноша убегает.

В пещеру Миме заходит странник (Вотан), они задают друг другу

Загадки, причём наградой победителю должна стать голова

Побеждённого. На последний вопрос Вотана: кто сможет сковать Нотунг,

Карлик не отвечает. Вотан говорит, что это сделает только тот, кто

Не знает страха (дуэт "Heil dir, weiser Schmied!"; "Здравствуй, друг

Кузнец"), а Миме пусть побережёт свою голову. Карлик охвачен ужасом.

Чтобы напугать Зигфрида, он рассказывает ему об огромном змее

Фафанере. Зигфрид немедленно берётся плавить обломки чудесного меча

И поёт песнь победы ("Notung! Notung! Neidliches Schwert"; "Нотунг!

Нотунг! Доблестный меч!"). Миме решает усыпить Зигфрида, как только

Он убьёт змея, и радуется своей близкой власти над нибелунгами и

Всем миром. Закончив работу, Зигфрид с размаху разрубает новым мечом

Наковальню.

Действие второе.

Глубокой ночью в чаще леса Альберих вынашивает тот же план, что и

Миме: Вотан, решив столкнуть их между собой, открыл Альбериху

Замысел брата. Возле пещеры Фафанера Альберих ждёт Зигфрида в

Надежде, что герой откроет доступ к сокровищам ("Da reitet er hin";

"Вот мчится он прочь").

Светает. Появляются Миме и Зигфрид. В тишине пробуждающегося леса

Юноша ложится под липой, погружается в думы о своих родителях и

Пытается сначала на дудочке, а потом, дуя в рог, состязаться с

Пением одинокой птички ("Dab der mein Vater nicht ist"; "Горбун мне

Не был отцом"). Звуки будят змея. Фафнер выползает из пещеры.

Зигфрид потешается над ним и двумя ударами убивает его. Фафнер

Умирает, но прежде предостерегает Зигфрида против Миме ("Wer bist

Du, kuhner Knabe"; "Ребёнок смелый, кто ты?"). На руку юного воина

Падает капля крови дракона, он машинально слизывает её и вскоре

Замечает, что начал понимать язык зверей и птиц. Птичка открывает

Ему тайну пещеры, и Зигфрид завладевает сокровищами. Затем она

Предупреждает его, что питьё, приготовленное Миме, отравлено. Юноша

В гневе убивает карлика. Слышится издевательский смех Альбериха.

Полдень. Зигфрид снова ложится в тень липы ("Noch einmal liebes

Voglein"; "Ещё раз, милая птичка"). Птичка указывает герою дорогу,

Которая приведёт его к окружённой пламенем скале, где спит

Брунгильда ("Die Braut gewinnt"; "Невесту найти").

Действие третье.

Бурная ночь, сверкает молния. У подножия скалы, на которой спит

Брунгильда, Вотан призывает Эрду и спрашивает её о судьбе Зигфрида.

Но Эрда советует ему обратиться к Брунгильде. Вотан разражается

Проклятиями, он знает, что богам суждена гибель. Повстречав

Зигфрида, Вотан пытается преградить ему путь. Но на этот раз удар

Нотунга ломает копьё бога. Мечом теперь владеет человек

Неподвластный богам. ("Wohin, Knabe, heibt dich dein Weg?"; "Куда,

Мальчик, путь твой ведёт?"). Зигфрид бросается в пламя. Он

Приближается к спящему в доспехах воину, снимает с головы его шлем,

Разрезает мечом кольчугу: только тогда он видит девушку и,

Очарованный, целует её ("Selige Ode auf sonniger Hoh!"; "Мирной

Вершины блаженная тишина!"). Брунгильда медленно открывает глаза.

Лишённую божественной силы её ждёт земная жизнь, земная любовь.

ГИБЕЛЬ БОГОВ

Опера в трёх действиях с прологом.

Действующие лица: боги: Зигфрид (тенор), Гунтер (бас), Хаген (бас),

Альберих (бас), Брунгильда (сопрано), Гутруна (сопрано), Вальтраута

(меццо-сопрано), три норны (контральто, меццо-сопрано, сопрано), три

Дочери Рейна (два сопрано, меццо-сопрано).

Пролог.

Та же местность, что и в конце "Валькирии". Ночь, зарево костра.

Норны прядут нить судьбы. Им ведомо, что Валгалла сгорит в огромном

Костре. Светает. Из грота выходят Брунгильда и Зигфрид. Герой

Готовится к новым подвигам. Он дарит Брунгильде кольцо нибелунга и

Прощается с ней (дуэт "Zu neuen Taten"; "Сойди на замлю, о герой

Мой!").

Действие первое.

Замок Гибихунгов неподалёку от Рейна. Гунтер и его сестра Гутруна

Беседуют с их сводным братом Хагеном, сыном карлика Альбериха,

Возбудившего в нём жажду сокровищ Рейна. Хаген внушает Гунтеру

Страсть к Брунгильде, умалчивая о том, что дочь Вотана стала женой

Зигфрида, и объясняет, что только Зигфрид может пройти сквозь пламя,

Охраняющее валькирию. Герой приходит в замок, где выпивает волшебный

Напиток, приготовленный Хагеном, и погружается в забытье. Зигфрид

Забывает прошлое, его охватывает страсть к Гутруне. Он просит у

Гунтера её руки и получает ответ, что прежде должен помочь ему

Овладеть Брунгильдой. Зигфрид и Гунтер скрепляют свой договор кровью

("Die so mit dem Blitz"; "Красною кровью жизненный жар влил я в это

Вино").

К Брунгильде приходит её сестра Вальтраута, умоляя отдать кольцо

Дочерям Рейна, чтобы предотвратить гибель богов ("Hore mit Sinn, was

Ich sage!"; "Вникни, сестра, в рассказ мой скорбный"). Брунгильда

Отвечает отказом: никогда не расстанется она с залогом любви

Зигфрида. Собираются тучи. Слышится рог Зигфрида. Он проходит сквозь

Пламя под видом Гунтера (благодаря волшебному шлему). Брунгильда,

Бросившись к нему навстречу, в ужасе отступает. После короткой

Борьбы Зигфрид отнимает у неё кольцо и уводит с собой.

Действие второе.

Берег реки вблизи замка Гунтера, ночь. Карлик Альберих внушает

Спящему Хагену, что он должен обманом завладеть кольцом. Появляется

Зигфрид, гордый свершённым, а немного погодя - Брунгильда и Гунтер.

Хаген трубит в рог, сзывая народ. Готовится пир ("Was tost das

Horn?"; "Кто в рог трубит?"). Гунтер объявляет о двух свадьбах -

Своей (он женится на Брунгильде), а также Зигфрида и Гутруны. Все

Замечают подавленное состояние Брунгильды. Она обвиняет Зигфрида в

Клятвопреступлении, но герой, забывший обо всём, равнодушен к её

Упрёкам ("Was muht Brunhildes Blick?"; "Чем смущён Брунгильды

Взор?"). Хаген побуждает Брунгильду к мести, и она открывает ему

Уязвимое место Зигфрида - это его спина.

Действие третье.

Возле реки Зигфрид встречает дочерей Рейна. Они просят героя вернуть

Им кольцо; когда тот отказывается, они предсказывают ему смерть. С

Охоты возвращаются Гунтер и Хаген, который предлагает Зигфриду

Напиток, возвращающий память. Герой вспоминает свою жизнь, любовь к

Брунгильде ("Mime hieb ein murrischer Zwerg"; "Жил-был Миме,

Вздорливый гном"). Когда он поворачивается к Хагену спиной, тот

Пронзает его копьём. Последние слова Зигфрида обращены к любимой

("Brunhilde! Heilige Braut!"; "Брунгильда! Невеста богов!").

Спускается ночь. Тело умершего в торжественной процессии переносится

В замок. Хаген и Гунтер спорят из-за кольца. Хаген смертельно ранит

Гунтера, но когда пытается снять с пальца Зигфрида кольцо, рука

Мёртвого угрожающе поднимается и Хаген в ужасе отступает.

Брунгильда, терзаемая угрызениями совести, снимает с руки Зигфрида

Кольцо, чтобы вернуть его дочерям Рейна. Затем, вскочив на коня, она

Бросается в огонь, на котором сжигают тело Зигфрида, обвиняя Вотана

В его гибели ("Wie Sonne lauter"; "Как солнце ясен благостный лик").

Огонь разгорается, охватывая замок. Хаген гибнет в волнах

Разлившегося Рейна. Огонь достигает небес, Валгалла пылает, боги

Гибнут в пламени. Зло искуплено. Рейн возвращается в свои берега. В

Его спокойных волнах резвятся русалки, играя с кольцом.