Россия: жизнь лгбт через личные истории. Три истории из жизни представителей лгбт-сообщества

Пока другие страны мира легализуют однополые браки, Россия ужесточает законодательство. Представители ЛГБТ из России рассказали о том, с какими сложностями им приходится сталкиваться и чувствуют ли они себя в безопасности в собственной стране.

Одни ходят на акции, которые редко мирно заканчиваются, и пытаются вести себя открыто. Другие живут обычной жизнью, не афишируя свою ориентацию, и не понимают, за что им нужно бороться.

Настя , 38 лет, журналистка; бисексуалка (Ставрополь, Петербург):

— Я открытая бисексуалка. Это не означает, что я при знакомстве с людьми сразу про это говорю. Нет, я просто не скрываю. Иногда это бывает сложно, потому что в России никогда не знаешь, как к этому отнесутся. Быть открытой в России может быть небезопасно.

Конечно, я не была настолько открыта, пока работала в университете и на государственной службе. Постепенно я стала понимать, что лучше искать работу, где я буду чувствовать комфорт и в этом отношении. Сейчас я в замечательном коллективе, где моя ориентация принимается как норма большинством тех людей, с кем я взаимодействую.

Открытой я стала после каминаута (англ. coming out — «раскрытие», «выход») перед родителями. Это было лет в 29. Я не хотела, чтобы родители узнали про мой гомосексуальный опыт не от меня. Выход я осуществила не как бисексуалка, а как лесбиянка. Так было проще на тот момент. Я не хотела многих объяснений и родительских надежд, что я могу еще «стать гетеросексуальной». Родители меня принимают. Им многое непонятно, наверное, до конца, но они с уважением относятся к моей личности, а главное — любят меня. Мы не конфликтовали по поводу моей ориентации. Но я понимаю, что если у меня будет семья, однополая, с ребенком, и мы приедем погостить или пожить в доме, то, вероятнее всего, соседям это не будет презентовано как то, что приехала дочь с женой, или партнершей, и совместным ребенком.

Сталкиваюсь ли я с неприятием? Да. Однажды охранник в пирожковой попросил нас с моей любимой прекратить обниматься. Точнее он сказал: «Не делайте это», когда мы стояли просто обнявшись. Аргументировал это тем, что «мамочки с детьми» смотрят. Но я умею защищать свои границы. Так что он отошел, а мы продолжили. И я считаю, что нет ничего важнее для вклада в изменение отношения нетерпимого большинства к ЛГБТ, чем быть видимыми, продолжать обниматься, танцевать в паре, продолжать целоваться в метро и других общественных местах.

В чем я чувствую реальную угрозу? Я уязвима как мать. У меня несовершеннолетний сын, ему 16 лет. И государство назначило меня как бы его врагом, когда приняло закон о запрете ЛГБТ-пропаганды среди несовершеннолетних. Я прекрасная мать, интересный человек, которого есть за что ценить и уважать, — и при этом я бисексуалка. То есть так можно! И я настаиваю на том, что так можно, и я не буду скрывать от ребенка, родителей, друзей и всего мира значимые для меня отношения. Но я понимаю, что если кому-то не понравится мое поведение, то этот козырь может быть разыгран, и на пороге могут появиться женщины из органов опеки.

Я не чувствую себя свободно настолько, насколько мне бы хотелось, я не чувствую себя безопасно. Но верю, что Россия станет свободной. В том числе и от железобетонных рамок представлений о «правильности» и «неправильности» чьей-то личной жизни.

Алексей , 38 лет, экономист, дизайнер; бисексуал (Петербург):

— Первый раз я столкнулся с гомофобией, когда лишился лучшей подруги. Ее парень из Дагестана, узнав обо мне, запретил ей со мной общаться. Но по полной программе я прочувствовал гомофобную агрессию, став шесть лет назад ЛГБТ-активистом.

Многие закрытые представители ЛГБТ могут считать, что у нас в стране все в порядке. До тех пор, пока ты не возьмешь парня за руку на улице. Или не повяжешь на рюкзак радужную ленточку.

Контекст

Что скрывается за выражением «ЛГБТ-лобби»?

Отправится ли Микконен в Чечню?

Россия готова поднять флаг ЛГБТ

Россия не готова к свободе слова

На мою первую акцию в центре Петербурга, где мы выпускали разноцветные шарики, пришло несколько десятков ультраправых молодчиков. Один мужчина с крестом истошно орал, что нас нужно повесить и закопать. В трех метрах от меня какой-то парень выхватил пистолет и выстрелил в одного из участников акции. Неподалеку бесновалась толпа с закрытыми платками лицами, которые скандировали оскорбления. Нам пришлось свернуть акцию через пять минут под нажимом полиции. Мы уехали на автобусах, а вечером я узнал, что разъяренная толпа напала на мосту на автобус с мигрантами, разбила стекла, избила людей [по другой версии, националисты нападала на автобусы с геями, а автобус с мигрантами попался им под горячую руку]. При этом никто не понес наказания.

Тогда я понял, что надо с этим бороться. У меня обе бабушки были в блокадном Ленинграде. А здесь фашизм вернулся. И тогда я пошел во вновь создаваемый «Альянс гетеросексуалов и ЛГБТ за равноправие». Много всего было за эти шесть лет. И первый пикет на Невском, когда боялся поднять глаза, и град камней на Марсовом поле, и порванные плакаты, и нападения, и жесткие задержания полицией. Уже привычным фоном стали угрозы в интернете. Но мы не прекращали, провели десятки акций, и сейчас в Петербурге к нам привыкли. Правда, прошлой весной я лишился работы из-за активизма. После шуточной акции «ЛГБТ-спецназ» ко мне на работу приходили из правоохранительных органов. Работодатель предпочел «не рисковать» и избавиться от меня.

Тем не менее, я считаю себя очень счастливым человеком. За эти шесть лет я гораздо лучше принял себя и стал жить более открыто. Здорово, когда можно не врать, не скрываться, а просто быть собой. К счастью, никто от меня не отвернулся. Верю, что мы сможем добиться того, что и в России будут нормально относиться к ЛГБТ-гражданам. Но нужно время и усилия.

Андрей , 29 лет, учитель английского; гей (Ростов-на-Дону, Петербург):

— Свою ориентацию я не прячу за семью печатями, но и не афиширую нарочито: понятное дело, в профессии преподавателя это может сильно навредить. У меня уже был неудачный опыт. Предыдущую работу мне пришлось сменить из-за конфликта с родителями учеников: кто-то пронюхал о моей ориентации, и меня начали травить. Четыре месяца я ходил на работу, как на гильотину (руководству сыпались доносы), в итоге решил уволиться и жить спокойно. При этом у меня сохранились прекрасные отношения с администрацией этого заведения, они уважали меня как педагога и не совали нос в мою постель.

Я не стесняюсь говорить о том, кто я и что я, но на гей-парады не ходок. Это не мое. Большинство знакомых и друзей о моей ориентации знают. Это очень разные люди: и одиночки, и с семьями. Чаще всего окружающие спокойно воспринимают мою ориентацию. Людям в большинстве ситуаций на самом деле вообще все равно. Все эти россказни о жестокой жизни среднестатистического гомосексуалиста — давайте оставим любителям поныть. Правда, люди из моего профессионального мира в этом отношении несколько жестковаты. Но в целом я не чувствую себя притесненным, мне непонятно, за что мне надо бороться, если я гей.

Моя семья не знает, что я гей. Я много раз порывался признаться маме, но решил оставить все на своих местах. Мне так спокойней. Мне достаточно того, что я знаю, что я гей.

Негативные реакции на мой сексуальный выбор, конечно же, бывают (и было много), но я не рохля, могу ответить. Чувствую ли я себя в безопасности? Как это ни странно, да. У меня нет нужды никому ничего доказывать. Тем, кто относится к ЛГБТ негативно, мне сказать нечего. И я не считаю, что я должен что-либо говорить.

Отношение россиян к людям нетрадиционной сексуальной ориентации, безусловно, меняется, но в какую сторону — зависит от конкретного места. В маленьком городе или глубинке гею, безусловно, будет тяжеловато. В большом городе все обстоит иначе: здесь много специальных заведений, больше возможностей познакомиться с такими же, как и ты.

Как сделать российское общество более толерантным? По мне, как это ни банально, начинать нужно с самого себя. Каждому из нас. Кто я и зачем в этом мире, какую пользу могу собой принести? Мне кажется, эти вопросы поглубже и поважнее, нежели кто какой ориентации и кто с кем он спит.

Даша , 31 год, садовник, столяр; лесбиянка (Петербург):

— О том, что я лесбиянка, знают далеко не все, с кем я общаюсь. Во-первых, моя личная жизнь — это не та тема, на которую я готова говорить с первым встречным. Во-вторых, я боюсь. Я знаю, как наше прекрасное общество относится к гомосексуалам и квирам [англ. queer — представители сексуальных и гендерных меньшинств], сколько в нашу сторону льется ненависти, презрения и насмешек. А еще я знаю о насилии над представителями ЛГБТ — как парнями, так и девушками. Знаю об убийствах геев. Все это звучит страшно.

Я стараюсь не проявлять нежных чувств к моей девушке на людях. Не хочу всех этих косых взглядов, хихиканий и дурацких вопросов типа «а кто из вас за мальчика», не хочу привлекать к себе ненужного и, возможно, грозящего неприятностями внимания.

Раньше мне было еще сложнее — о моей гомосексуальности не знала моя семья. Я не рассказывала ничего, потому что боялась, что мама не примет меня. Но однажды я поняла, что это невыносимо — молчать и жить в страхе, что кто-нибудь случайно расскажет обо мне моей маме.

Мой каминаут произошел чуть больше двух лет назад. Это был самый счастливый день в моей жизни: мама сказала, что любит меня любой и желает мне счастья. Ее фразу: «Бедная моя девочка, как же ты все эти годы с таким грузом жила?!» — я запомню навсегда. Потом я поговорила с младшим братом, он воспринял все совершенно спокойно. После этого моя жизнь как будто начала набирать обороты: я бросила журналистику, из-за которой заработала много расстройств, стала садовником и столяром, прекратила тяжелые отношения и встретила человека, который как будто заново открыл мне меня саму.

Но все это счастье очень сильно омрачается постоянным страхом. В российском обществе и на уровне государственной политики такие люди, как я, считаются маргиналами, чем-то мерзким, развратным и позорным. Некоторые люди даже считают геев угрозой обществу, угрозой детям. Я могу понять, почему так много людей полностью скрывают свою гомосексуальность: так безопаснее.

В России ситуация не становится лучше. Чтобы хоть как-то изменилось отношение общества к ЛГБТИК [ЛГБТ и интерсексуалы], мне кажется, должно вырасти не одно поколение, воспитанное на принципах равноправия, уважения личности и неотъемлемых свобод, а не только на идеях о великом прошлом страны. Не уверена, что в России это возможно. Наверное, людям здесь проще молчать, бояться и ненавидеть. Хотя всегда остается надежда на молодежь.

Михаил , 25 лет, бизнесмен, дизайнер; гей (Петербург):

— В какой-то момент я устал жить закрытой жизнью: приходилось прятаться, изворачиваться, на это уходило много сил. Когда я открылся родителям, мне стало проще открываться другим людям и принимать себя. Мама нормально восприняла, отец ушел в затяжную депрессию, он старается больше не поднимать вопрос о личной жизни.

Трудностей много. Во-первых, это невозможность чувствовать себя в безопасности: это какое-то перманентное ощущение угрозы. Во-вторых, невозможность проявления чувств на улице: когда есть какое-то ограничение, это сильно подавляет, это вводит в депрессивное состояние, вызывает ощущение, что я не такой, как все, и со мной что-то не так.

С агрессивной реакцией я пока не сталкивался. Но поскольку я не ощущаю себя в безопасности, то стараюсь не кричать об этом.

Людям, которые против ЛГБТ, я бы посоветовал пойти на курс терапии и заняться своей личной жизнью. Но для этого нужна храбрость и смелость, а часто те, кто негативно относится к ЛГБТ, трусы.

У нас в России все становится очень печально, не только с ЛГБТ. На мой взгляд, все, что связано с темой ЛГБТ, будет еще больше дискриминироваться с политической точки зрения.

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

«Бумага» выбрала несколько историй ЛГБТ-подростков и записала мнения экспертов о том, что делать с российской гомофобией и «детьми-404», когда принимают федеральный закон о запрете гей-пропаганды среди несовершеннолетних. Сегодня президент Путин заявил, что подпишет закон о запрете на усыновление для однополых семей, если его примет парламент. Также Путин сказал , что в России нет дискриминации людей нетрадиционной ориентации. “У нас законодательство весьма либеральное в этом плане. Меньше агрессии, выпячивания этих проблем. Будет лучше для всех”, - сказал Путин. На выходных в Петербурге прошла первая конференция, посвященная защите детей от гомофобии - эксперты и активисты обсуждали, что делать подросткам, осознавшим свою гомосексуальность, когда их не принимают ни в обществе, ни в семье. Об этом - и проект журналиста Лены Климовой «Дети-404 »: ЛГБТ-подростки присылают свои анонимные или полуанонимные истории, фотографируются с табличками «Я есть» и недоумевают, почему к ним относятся иначе, чем к ровесникам-гетеросексуалам.

Встреча петербургских ЛГБТ-активистов со Стивеном Фраем в марте этого года. Фото из архивов ЛГБТ-организации “Выход”

Дарья, 20 лет. Иркутская область

Я знаю того, кого убила гомофобия. Это мой друг Андрей. Мы с ним познакомились, когда нам было лет по девять. Сколько его знала - он был застенчивый, добрый, милый мальчик, правда, закрытый. В четырнадцать лет я ему призналась, что мне нравятся не только парни, но и девушки. Он, в свою очередь, доверился мне и рассказал, что его всегда привлекали только парни… В школе никто ничего не знал. Но Андрея все равно дразнили: он был скромным, мало с кем общался и не встречался с девочками. В десятом классе один из одноклассников решил подшутить. Создал страничку в соцсети от имени, скажем, Алексея. Писал знакомым и начинал «приставать»: мол, он гей и ищет свою любовь. Следил за реакцией и веселился. И вот он решил написать Андрею. Мой друг не сразу, но все-таки ответил взаимностью. На следующий день об этом узнала вся школа. Андрей перестал ходить на учебу, его не было недели три. Потом он появился. Одноклассники молчали, улыбались - и все. После уроков они позвали Андрея покурить за гаражи. Не знаю, заставили или он сам пошел. Там они его избили. Сильно. Мы с одноклассницей ходили курить за эти гаражи и там нашли Андрея. Вызвали скорую. Его увезли. Тяжелое сотрясение мозга, переломы нескольких ребер, гематомы по всему телу. Нас первое время к Андрею в палату даже не пускали, только родственников. Где-то через неделю разрешили. Я ходила к нему каждый день. Мне было так его жалко. Примерно через месяц Андрея выписали. Он сказал, что родители перевели его в другую школу. Пообещал: увидимся вечером. Когда я пришла к нему, мама Андрея открыла мне дверь вся в слезах и сказала, что он утром спрыгнул с 14-этажного дома.

Девяносто шесть из ста пятнадцати опрошенных в социальных сетях подростков, то есть 83,5 %, ответили, что постоянно сталкиваются с дискриминацией разного рода: с физическим насилием, побоями, ограничением свободы, оскорблениями, насмешками, угрозами, презрением, отвращением, унижением. Дискриминации подвергаются не только те, кто совершил каминг-аут, но и те, кого подозревают в нетрадиционной сексуальной ориентации, те, кто словом и делом заступается за ЛГБТ

Лена Климова , журналист

Ксения, 14 лет

Не хочу слышать восклицания, что я еще не нашла своего парня, что это по дурости, по молодости, что это из-за того, что меня не любили мальчики из-за фигуры. Я хочу любить и больше не бояться. Я, как и многие, так же понимала, что нет во мне этой заложенной «правильности», а в прошлом году полюбила и поняла, что только такие чувства мне близки. Я им этого не говорю, может, где-то глубоко в душе думаю, что меня и правда «переклинит», и мне больше не будут нравиться девушки. Просто я БОЮСЬ. Боюсь не найти поддержки в будущем, боюсь остаться одна, наедине с влечением к своему полу. Пока я не наткнулась на сообщество детей-404, я не думала, что нас так много. То, что нам меньше 18 лет, не значит, что мы не понимаем жизни, что мы глупы и неумелы. У нас есть свои чувства, свои мысли, мы можем принимать решения.

Мы обращаемся не к Кремлю, а к государству, у которого до сих пор есть обязательства в отношении всех граждан; та политика, которая проводится по отношению к ЛГБТ-людям, является политикой растления несовершеннолетних. У государства есть обязательства, в том числе международные по защите прав детей - например, права на получение информации, права на развитие. Есть большая группа несовершеннолетних ЛГБТ-подростков, которым эти права не гарантированы

Игорь Кочетков , председатель Российской ЛГБТ-сети

О.К., 15 лет

Гомофобия тянет нашу страну вниз. Я часто сталкиваюсь с ней. Без наездов сверстников не обходится ни один день в школе. Обычно это просто какие-то грубые слова, брошенные в спину, но иногда доходило и до избиений. Очень жаль, что гомофобия исходит еще и от взрослых. Как-то у нас с учительницей был разговор о моем внешнем виде, и от нее я услышал: «Ты представь, что с тобой в армии делать будут, тебя там перевоспитают». Я сказал, что в армию не собираюсь и что ничего со мной не сделают… Своими действиями учитель показывает детям, что гомофобия - это норма, что можно унижать и оскорблять человека, если он отличается от тебя. Хорошо, что мои родители хорошо ко мне относятся. Они не знают о моей ориентации, но я думаю, что по мне все видно. Я считаю, что государство лучше забудет про детей-сирот, живущих на улице, чем про нас - «больных» людей, которые в их помощи не нуждаются. Мы тоже хотим жить, а не прогибаться под рамки «здоровых». Запретив пропаганду ЛГБТ, государство не добьется того, чтобы нас стало меньше! Как вы не можете понять, что это гены, а не воспитание! Мне не стыдно за себя, мне стыдно за наше дремучее правительство, погрязшее в ханжестве и лицемерии, и гомофобное общество.

Так как средства массовой информации сегодня потеряли способность доносить факты - новости делаются людьми с айфонами, а блогеры пользуются своей безответственностью, это приводит нас к печальным обстоятельствам: мы, журналисты, не можем рассказать правду об ЛГБТ. Мы можем лишь сообщить мнение, предложить некую модель. Модель нам не нравится, но есть довольно большое количество людей, которым, судя по всему, она нравится. На мой взгляд, главная задача заключается не в замене одной матрицы на другую, а в равном сосуществовании идеологических матриц рядом. Мое православное вероисповедание никак не противоречит тому, что я пришел на ЛГБТ-конференцию, совет нечестивых. И тут мы приходим к парадоксальной вещи. ЛГБТ-сообщество должно выступить за уроки религии в школе. Нужно, чтобы детям в течение одного учебного дня предлагали разные модели: вот научная модель мира, вот модель религиозная - и ребенок, который воспринимает многоголосие этих мнений

Валерий Панюшкин , журналист

Влад, 17 лет. Самара

Всю жизнь мне нравились парни. Внутренне отрицал и не принимал даже мысли, что я гей. В пять лет лез целоваться к мальчику из детского садика, но это увидела моя мать и отругала меня. Стал осознавать, кто и что мне нравится, лет в двенадцать. Смотрел гей-порно, но геем себя вовсе не считал. Страдал от одиночества и пытался искать себе девушку, как все. Но в то же время понимал, что девушки меня нисколько не возбуждают. В пятнадцать предложил одной девушке встречаться, но мы разругались через день. Депрессия за депрессией. <...> За две недели до 16-летия я принял себя таким, какой я есть. Я впервые мысленно назвал себя геем. И мне не было стыдно или страшно, я не испытывал отвращения к себе. Как будто гора с плеч свалилась. А через два месяца я пошел на свидание с парнем и впервые влюбился. Два месяца счастья пролетели незаметно. А потом декабрьским утром меня разбудили родители и повели на кухню на важный разговор. Пока я спал, пришло смс от парня с пожеланием доброго утра. Родители давно интересовались: «Кто это тебе все время пишет?». Поинтересовались они и в этот раз, прочитав всю нашу с ним переписку. Первым вопросом был: «Кого ты любишь?». Вторым: «А ты о нас подумал? Что про нас скажут, если узнают?». Что бы я ни говорил в тот день и во все последующие - все принималось в штыки и обращалось против меня. В одной из смс мой парень написал свой адрес. Родители не обошли это вниманием и заявили, что поедут к нему и расскажут все его родителям. Мать показушно плакала. Отец показушно зачитывал вслух «понравившиеся» сообщения. А я сказал, что если они поедут к нему, то дома меня больше не увидят. Подействовало. Но видеться я с ним больше не мог. Что дальше? Дальше депрессия, растянувшаяся на год, бессмысленные разговоры с родителями, бесплодные попытки начать нормальный диалог. Парню написал, что мы, скорее всего, увидимся очень нескоро и что ему стоит найти себе кого-то. <...> История не очень печальная и совсем не трагичная. Я понимаю: то, что произошло в моей жизни, - мелочь по сравнению с тем, что происходит в жизнях многих других. Что бы я хотел сказать им? Да ничего особенного: завтра будет лучше, чем вчера. Не отчаивайтесь и не сдавайтесь. Не бойтесь быть теми, кто вы есть. Всегда будут те, кто вас поймет, кто подаст вам руку, кто вас полюбит.

Нет смысла обращаться к государству, имеет смысл обращаться к обществу и доносить информацию до него. Я все время открещиваюсь от того, что я занимаюсь политикой, - я занимаюсь благотворительностью, а в благотворительности высшей ценностью является жизнь каждого частного человека. Но в этой войне мирные методы борьбы не работают. Да, пострадает много людей, которые решатся совершить каминг-аут, и к этому нужно быть готовыми - по-другому в войне победить. Гомофобное большинство желает ЛГБТ смерти, и я не понимаю, почему нужно действовать розовыми методами. Мы, гетеросексуалы, должны проповедовать, что в Освенциме сидели ЛГБТ и евреи, и у евреев теперь есть права, а у ЛГБТ - нет. И это должна быть четкая политика по промыванию мозгов от гомофобии неопределившимся людям и тем, кого еще можно спасти. Сотни ЛГБТ-детей должны совершать каминг-аут

Дмитрий Алешковский , блогер, общественный деятель

Исследования феминистской инициативы «Феминита» о нуждах и потребностях представителей ЛБК женщин в Казахстане. Согласно данным, которые получили исследователи, в стране бисексуалки по количеству занимают промежуточное положение между лесбиянками и квир-женщинами. Мы поговорили с тремя «би» и узнали, как они осознали свою бисексуальность, как выглядят мужчины и женщины в их глазах и насколько сильно притесняют в нашем обществе представителей ЛГБТ-общества.

Дина (имя изменено) , 19 лет, студентка, г. Астана

Свою «ненормальность» я осознала в 13 лет. До этого испытывала сильную симпатию по отношению к девочкам, которые дружили со мной в детстве. Тогда я считала что это дружеские чувства и была гомофобкой, пока не открыла для себя мир фанфиков про Гарри Поттера. Читая историю про то, как неприязнь между Гарри и Драко перерастает в любовь, я поняла, что чувствовать симпатию к представителю своего пола совершенно нормально. Люди влюбляются и всё тут. Я никогда не стыдилась своих чувств, хотя и не заявляла открыто о моих сексуальных предпочтениях. Моя семья является сугубо консервативной, поэтому признание было бы равносильно самоубийству.

Однажды я поделилась с близкой подругой тем, что мне нравятся девочки, а она рассказала об этом всей . Я лишилась друзей, а маме пришлось перевести меня из-за постоянных издевательств.

Ей доложили о моем секрете, но мы никогда это не обсуждали, а когда я заикнулась на этот счет, она сразу же перебила меня и сказала: «Ты всё еще ребенок, это не важно». Получив такой урок и став социофобом, я решила избегать разговоров об отношениях со своими новыми одноклассниками. Теперь каждый раз, когда я знакомлюсь с новыми людьми, задаю наводящие вопросы об ЛГБТ, чтобы понять, буду ли я с ними общаться или нет.

Отношения

Я ни с кем не встречаюсь. Мои первые отношения были с парнем, нам было по пятнадцать. Вторые и последние отношения были с девушкой. Мы расстались месяц назад по причине постоянных ссор и недопонимания.

Главное отличие между любовью парня и девушки в том, как они проявляют чувства. Большинство парней выражают любовь материально: цветы, билеты в кино или куртка с плеча, чтобы согреть. Девушки же любят по-другому. Их чувства направлены на то, что у тебя внутри. И те, и другие могут постоять за тех, кого любят. А ещё, абсолютно все мужчины, с которыми я сталкивалась, в глубине души — большие дети и много капризничают, в то время как девушки ведут себя зрело. Меня это огорчает. Выходит, что девушки ценят больше, чем парни. Ты можешь встречаться с ним больше пяти лет и под конец узнать о том, что всё это время он изменял тебе с подругой. Не спорю, что женщины изменяют, но их измены всегда обоснованы вескими причинами.

Всего четверо моих друзей одобряют мою ориентацию. Когда я им сообщила, то они сказали: «Ну круто, чё». Никто из знакомых и родственников не знает о моей ориентации и я считаю это правильным.

Если честно, у меня очень слабый «гей-радар» и я не могу сказать, что кто-то бисексуален или нет. В человеке мне важно хорошее чувство юмора. Если это мужчина, то хочется, чтобы он был чувствительным и не имел большое эго, как бывает обычно у парней в Казахстане. Если девушка, то кроме чувства юмора я ничего не прошу от нее. Она уже родилась идеальной. Никогда не судила человека по внешности, так что могу смело заявить, что для меня красота — это мысли и поступки человека. Да, есть фактор вкусовщины, но я его практически никогда не замечаю при разговоре с тем, кто мне действительно нравится.

Планы

Считаю, что в Казахстане еще долго будут ущемлять права человека с нетрадиционной сексуальной ориентацей. Но мне приятно видеть, как мы постепенно движемся к равенству.

Этим летом мы с другом были на гей-параде London-Pride и мне безумно понравилась атмосфера любви на мероприятии. Может после окончания университета я стану активисткой. Было бы здорово колесить по разным странам, защищая права ЛГБТ.

Меня радует, что многие ребята моего поколения толерантны к геям и лесбиянкам в отличии от наших стариков.

В будущем я хочу пойти по стопам родителей — стать юристом, обеспечить им хорошую жизнь, это мой долг. Я — человек карьеры и отношения для меня не играют такой значимой роли. Поэтому наверняка сначала эммигрирую в Канаду или США, а потом найду кого-то, с кем захочу разделить всю свою жизнь.

Катя, 19 лет, выпускница колледжа, г. Алматы

Свою бисексуальность осознала во время учебы в колледже. Мне очень нравилась одна девушка. Всячески пыталась отрицать свои мысли и чувства, пока в один момент просто не сдалась и не рассказала ей об этом. Реакция у неё была спокойная и мы были вместе долгое время.

Поначалу было сложно: все это казалось неправильным и я стыдилась. Примерно в 17 лет приняла себя. Сейчас я не скрываю свою ориентацию от знакомых и друзей, но родственникам об этом не говорю.

Были друзья, которые не приняли меня. Так и говорили: «Я могу понять, что у тебя были неудачи с парнями, но это не повод строить отношения с девушками» или «ты из-за этого стала другая». Но что именно во мне изменилось, никто так и не сказал. Со временем мне стало всё равно и с ними я перестала общаться.

Мои родители не знают о моей бисексуальности: для них это нечто ужасное, а я очень дорожу здоровой атмосферой в доме и их состоянием.

Отношения

Я не знаю, как работает гейдар, но зачастую на уровне подсознания понимаю, относится ли человек к ЛГБТ или нет. О своей ориентации сообщаю до начала отношений.

Дискриминация

К сожалению, есть люди, которые готовы оскорбить тебя за то, что ты бисексуален. К примеру, обнималась со своей девушкой и тут из проезжающей мимо машины слышу крик мужчины: «Вы что с ума сошли?». Парням-бисексуалам достается больше и это огорчает.

Однажды мы встречались с участниками группы на Арбате, среди нас были люди с необычной внешностью. Внезапно подошёл мужчина, начал высказывать своё недовольство. ОН даже был готов нас избить, аргументируя тем, что это ужасный пример для детей.

Ситуация разрешилось благодаря сотрудникам полиции, которые угомонили мужчину, но на всякий случай друзьям пришлось уйти.

Анель (имя изменено) , 20 лет, студентка 2 курса, г.Алматы

Осознала свою ориентацию три года назад, когда поступила в ВУЗ. На тот момент мне было 18 лет. Я начала засматриваться на девушек, проходящих мимо меня по улицам города. Смотрела на фотографии девушек-моделей и отмечала про себя, что они «очень даже ничего».

Такая реакция обусловлена не безразличием и считаю такую реакцию правильной. Хватит пугаться того, что чьи-то любовные предпочтения отличаются от твоих. Третья подруга, узнав обо мне, фыркнула и сказала, что это пройдет, и еще я не встретила «того самого». Честно говоря, её реакция меня задела: никому не понравится, если твоё откровение не воспринимают в серьез.

Отношения

Знакомых бисексуалов у меня нет, так уж получилось. Не знаю, какого это —встречаться с девушкой или парнем.

Думаю, что забота и любовное отношение существуют вне гендерных рамок. За парнем можешь чувствовать себя как за стеной, особенно если он высокий. В девушках меня привлекают их плавные и изящные формы тела. Вдобавок, с девушкой можно вести бесконечные разговоры о чувствах и абстрактных вещах, парней же на такие разговоры долго не хватит.

Представители ЛГБТ внешне ничем не отличаются. На лбу у них ничего не написано.

В университете разговор пару раз заходил на тему «нетрадиционной» (не люблю это определение) ориентации. Окружающие и одногрупники высказывались довольно резко. Девушки фукали, а парни матерились и бросались фразами: «Пусть хотя бы на людях не целуются, пусть сидят где-нибудь в подвалах и вообще им лечиться надо». Как после такого можно открыто рассказывать о себе? У бисексуалов такие же права. Все мы люди, а «различия» — это надуманная многолетняя фантазия, которая, к сожалению, укоренилась у многих в головах.

История, присланная нам нашей читательницей .

Начну с того, как сильно испортилось общество, которое меня воспитывало. И если сейчас говорят, что «Мы сами делаем себя» - это самообман. Всегда и во все времена, именно общество делает нас такими какие мы есть. Задумайтесь: дома вы одни, в садике другие, в школе третьи, на улице четвёртые. Скажете нет? - А вот и да. И то, что сейчас происходит с молодежью, меня пугает. Очень пугает.

Так вот. История моей жизни или как я стала лесбиянкой. Хотя нет, грубое слово. Как я стала жить с женщиной, - так лучше. Говорят, что есть какой-то там «гей»-ген, - бред сивой кобылы. Нет никакого гена. Ибо все в нашей голове, именно там в детстве зарождается наша психика, видение жизни. Повторюсь: общество делает нас такими, какие мы есть и не иначе. Если у человека хорошая семья, то он не будет искать чего-то другого, а будет подражать своим родителям. Любящим родителям. А если у него одна мама или папа - то уже нарушение психики. Не надо сейчас говорить, что мол чушь и все дела, - это не чушь, это правда.

В четыре года меня изнасиловал наш сосед. Его конечно посадили, но в моей голове уже тогда закралась мысль, что дяди - это плохо. В 6 лет ещё один педофил пытался со мной сделать то же самое, но мне посчастливилось убежать. И снова мысль: «Дяди-это плохо». И по мере того, как я росла, эта мысль всегда была со мной. Но не забываем, что я родилась и росла во времена СССР, и наше общество, спасибо ему за это огромное, воспитало меня так, что девочка должна быть с мальчиком. Благодаря этому воспитанию у меня прекрасная дочь, не смотря на все мои тараканы в голове. Да, было трудно перебороть себя в этом плане, но я не жалею ни о чём.

Так продолжим. Всю юность свою… да что там юность, - всю жизнь мне нравились девочки, а с парнями я общалась на равных, как братаны. Я их не воспринимала как объект вожделения своего. В плане секса они меня никак не возбуждали и не возбуждают до сих пор. Вы спросите: «Но как же ребенок, брак?» - Да очень просто - общество! Через силу, через не могу. Да будет чудо. Но даже живя с мужчиной, я всегда представляла себя с женщиной. Ну, или на тот момент - с девушкой.

Ещё один момент - когда мне было 9 лет, у меня трагически умерла мама, и меня воспитывал отец. Воспитывал как мог и умел. Сейчас его тоже нет, царствие им небесное обоим, и маме и папе. Но когда была жива мама, они не жили вместе, были в разводе. Он иногда приходил, мама его очень любила. Но когда он приходил, они всегда ругались, ну чаще чем хотелось бы. И так же детские мысли: «Семья с мужиком - это плохо». Всё наплетается одно на другое, казалось бы, да? По капельке, по крошечке и БАМС! Взрыв. Ты думаешь и ведёшь себя по-другому. Но общество, повторюсь, сделало своеё дело. А сейчас нет того общества. Его просто стёрли. Сейчас детям внушают с пелёнок, что ЛГБТ - это хорошо, это прекрасно, нет никаких преград. Чушь, бред! Кто с кем спит это дело каждого человека, и у кого какие там фантазии - тоже, НО НЕ НАДО это давать в массы, и говорить, что так положено. Я противник пропаганды. Да, я живу с женщиной, но это моё личное дело, я никого не призываю к этому. И я очень не хочу этого для своего ребёнка и чьего бы то ни было. Каждый родитель против этого. Но в эпоху телевидения и интернета стало невозможным контролировать, а уж тем более учить чему-то детей. С экранов нам долбят, что надо быть толерантнее, добрее. Да блин… спите с кем хотите, но вы сами пропагандируете это, а потом кого-то обвиняете. Молодежь она такая - увидит что-то новенькое и давай повторять. Как обезьянки. Вот в Америке то, в Америке сё… Да хрен с ней! Мы живём у нас в стране.

Всё это идет на уничтожение человечества. Чтобы не размножались. Это так, отступление.

Так вот. Если меня читают молодые люди и девушки - подумайте, поднатужьте свой мозг (я знаю, он у вас есть), принимайте решение, когда повзрослеете. Ну, хотя бы годам к 30. С кем бы себя не ассоциировал человек, он всё равно мечтает о детях. Любыми способами будет добиваться этого… так почему бы не естественным путем? Не понравится - уйти никогда не поздно, на собственном опыте проверено. Нас же не в клетке держат, когда мы выходим замуж или женимся, ну или просто живём с человеком. Что-то не нравится - обсудили, приняли решения, поговорили, для этого нам и дан язык, чтобы разговаривать. А сейчас люди разучились разговаривать… им проще лайкнуть фото, и тип, я дал знать - он или она нравится. Ну или просто, что тип вот, я здесь, я видел.

И ещё, всякие там разновидности полов… - бред! Есть ОН и ОНА. Да, бывают исключения, здесь я спорить не буду. Но это уже медицинский случай и в него вмешиваться не стоит. Я про то, что девочка похожа на мальчика, мальчик - на девочку… НО… товарищи. Позвольте заметить, что раньше этого не было. Да, тёти похожие на дядь встречались мне, но дяди - нет. Я к тому, что всё в мире взаимосвязано: экология, питание, мозгосранство… и дети рождаются не теми, кем надо. Можно долго говорить о всех этих проблемах, но я не буду. Скажу одно - всё в нашей голове! С детства. И нет никакого ГЕНА.

На этом пока всё… Что-то снизошло и написала Вам это. Кто-то поймёт, кто-то осудит, да по фиг. Я пыталась донести одно. Думайте своей головой, а не больным обществом, которое сломалось вместе с Великой Страной.